— Никс… — сердито произношу я. Как эта девчонка постоянно умудряется попадать в какие-то неприятности?

— Да всё нормально, Остин, не переживай. Мэгги приготовила свою фирменную лекарскую мазь на все случаи жизни, так что через пару дней всё заживёт.

— Не вижу ничего нормального, Никс! То в драки ввязываешься, то под машины попадаешь! Когда ты уже наконец станешь более осмотрительной? — Сам не замечаю, как вновь повышаю тон.

— Ну, во-о-от… опять начинается, — протягивает гласные она и закатывает глаза, вновь вызывая во мне желание отхлестать её по пятой точке.

— Надо наконец самой включать голову и быть осторожней! Ты понимаешь, что ты уже не ребёнок и я не могу, как в детстве, постоянно следить за тобой и оберегать? — не прекращаю ворчать я, понимая, что просто продолжаю сбрасывать на неё весь накопленный негатив и переживания после неприятного разговора с Ларой.

— Я-то прекрасно это понимаю, Остин, а вот ты, похоже, никогда не перестанешь видеть во мне ребёнка, — недовольно, с заметной долей жёсткости говорит она и, резко вынимая руки из моих, поднимается со стула, быстро устремляясь к плите.

Чёрт! И опять её сочный зад сверкает прямо перед моим носом. Приподнимаюсь и отхожу к противоположной стене кухни.

Никс наклоняется вперёд, заглядывая в прямоугольное окно духовки, а я опять не могу устоять и нагло пялюсь на крепкие стройные ножки.

Когда она вообще успела стать такой… женственной?

Наверное, Никс права — я в самом деле не осознаю, что она уже не та маленькая девочка с испуганными синими глазами-океанами и грустной улыбкой на милом лице, что я встретил много лет назад у чердака.

До сих пор помню, как, выйдя покурить, совсем случайно расслышал её сдавленные всхлипы. Я не хотел подходить, ибо мне и так с лихвой хватало пропускать через себя чужие горестные переживания, но в тот день меня повело подняться на верхний этаж откровенное любопытство убедиться в том, что я почувствовал. А точнее, чего не чувствовал…

Если вновь говорить о «непростом» в моей жизни, то Николина Джеймс в этом списке занимает почётное первое место. Не только потому, что эта девчонка — ходячая катастрофа, обладающая необычайным талантом создавать проблемы и беспрерывно попадать в неприятности, но и потому, что она — единственная из всех людей, что я встретил на своём пути, эмоции которой я не ощущаю.

Совершенно.

Каждый раз, пытаясь прорваться сквозь её невидимую защиту, чтобы уловить хоть намёк на какую-то эмоцию, словно лоб о бетонную стену разбиваю. Ничего не выходит. Я не могу считать ничего больше, кроме того, что она сама проявляет на лице, в движениях тела и звуках, что произносит.

С ней я обычный.

Простой человек без особого дара природы.

Как она это делает, мне до сих пор непонятно, но факт остаётся фактом — Никс для меня эмоционально непробиваема, и я никак не могу это изменить. Это просто одновременно и раздражает, и восхищает.

— Так что ты тут делаешь, Остин? — Из мыслей меня вытягивает вновь обретённое спокойствие в её голосе.

— Я что, просто так домой прийти не могу? — Небрежно пожав плечами, я достаю из кармана штанов пачку сигарет и закуриваю.

— Конечно, можешь, просто Мэгги сказала, что ты здесь совсем не появляешься, — игнорируя мой резкий тон, Никс продолжает говорить нарочито ровно и медленно, чтобы мой огонь недовольства не разгорался ещё сильнее.

В отличие от меня Никс всегда тонко чувствует моё эмоциональное состояние и точно знает, когда стоит робко промолчать, а когда — хорошенько наорать на меня.

— Решил сделать Мэгги приятный сюрприз, — сухо отвечаю, наполняя лёгкие никотином. — Другой вопрос — что здесь делаешь ты… в таком виде? — добавляю я, слегка прочистив горло, стараясь смотреть куда угодно, только не на неё.

— У меня ничего нового — опять поссорилась с Филиппом, выбежала из дома, чтобы не убить его, и чуть не попала под машину. Всю одежду кровью испачкала, а домой возвращаться совершенно не хотелось, вот я и пришла к Мэгги. Сам знаешь, мне больше некуда идти.

Да… И вправду вполне обычный вечер Никс, но от её слов в груди всё нестерпимо сжимается, а упоминание о Филиппе действует на моё раздражённое состояние как допинг. Хочется подняться на несколько этажей вверх и выбить с концами всю дурь из морального урода.

Но ему сегодня несказанно везёт, потому что моё внимание вновь перемещается на ноги Никс. На сей раз потому, что на коленном пластыре начинает немного проступать кровь, и, явно проследив мой взгляд, до Никс будто только сейчас доходит, что её зад ничем не прикрыт. Она смущённо натягивает майку ниже, слегка заливаясь румянцем.

— Прости, я осмелилась покопаться в твоём шкафу. Надеюсь, ты не против? — невинно спрашивает она, перекидывая копну не до конца высохших волос на одно плечо, вынуждая мой член напрячься сильнее, если это вообще ещё возможно.

Да что же это такое? Это же Никс! Никс! Моя маленькая буйная девочка, которая мне как родная сестра. Похоже, внезапные слёзы Лары, остановившие меня ещё в самом начале приятного процесса, не на шутку раздразнили и вконец выбили меня из колеи. Другого объяснения столь бурной реакции на Николину я не нахожу. Да, сейчас она выглядит совсем не так, как обычно в своей мешковатой, немного пацанской одежде, но это же всё равно она.

Всё та же Никс! Не так ли?

— А штаны в шкафу, что ли, найти не смогла? — У меня никак не получается остудить себя. Я вынужден сесть на стул и опереться на колени, чтобы скрыть неугомонный бугор в штанах.

— Смогла, но я в них утонула. — Вижу, как Никс уже тоже постепенно начинает терять терпение. — Да и к тому же колено не хотела лишний раз задевать. Я же не знала, что ты сегодня завалишься сюда… в таком расположении духа.

Знал бы, что увижу здесь, точно не пришёл бы. Хотел, называется, расслабиться и поднять настроение, а в итоге поднялось ещё сильнее лишь то, что разрывает от напряжения тело в клочья.

— Что случилось, Остин? — со всей серьёзностью и вниманием интересуется она, делая шаг ко мне, но тут же останавливается, замечая излишнюю скованность в моём теле. — Ты сам не свой. Я могу чем-то помочь?

Мысленно я громко смеюсь, представляя вид её помощи, который мне сейчас так необходим, на деле же мне нихрена не до смеха: я с силой сжимаю во рту сигарету, жадно затягиваясь дымом, словно надеясь найти в нём успокоение.

— Может, ты заболел? У тебя лицо то багровеет, то бледнеет как мел. Давай температуру померим, — встревоженно предлагает она и вновь порывается коснуться моего лба, но я весьма грубо отмахиваюсь от неё.

Она застывает в изумлении, а в глубоких океанских глазах всего на миг проявляется холод, вслед за которым ярко вспыхивает синее пламя, что мне приходилось видеть уже не раз.

Она злится и крайне недоумевает. Для этого не нужно уметь «чувствовать», чтобы сразу понять.

— Просто утомился. Не переживай, — бесцветным голосом отвечаю я, смотря на неё сквозь туманное облако дыма.

— Ты много куришь, Остин, — с укоризной заявляет Никс, глядя, как я достаю ещё одну сигарету.

— Собралась читать мне лекцию о вреде курения? — Игнорируя её упрёк, подношу огонь ко рту.

— Нет, читать нравоучительные лекции — это по твоей части, но если тебе плевать на своё и моё здоровье тоже, хотя бы подумай о Мэгги. Она сейчас выйдет из душа, а вместо сладких ароматов выпечки окажется в едком клубе табачного дыма, — и с этими словами она подходит вплотную ко мне и грубо вырывает сигарету прямо изо рта, немедля выбрасывая её в окно.

— Ты охренела?! — Резко вскакиваю, напрочь забывая о своей «проблеме», готовый одним лишь взглядом испепелить наглую девчонку, что с тем же вызовом смотрит на меня. — Совсем не подходящее время ты выбрала, Никс, чтобы лишний раз проверять мои нервы на прочность.

— Ты что, не с той ноги сегодня встал?

— Я и не ложился, и потому, как обычно, спокойно терпеть твои замашки не буду, — почти рычу в ответ.

— Я ещё даже не начинала! — продолжает заводить меня маленькая стерва.