— Да. — Исподлобья наблюдаю, как обладательница длинных ног робко входит в кабинет. — Что надо?

— Я хотела сообщить, что выполнила всё, как вы просили. Мисс Джеймс провела сегодняшний день с максимальной пользой для себя и уже готова к выходу.

— Прекрасно. — Несмотря на бурлящую внутри меня лаву, не сдерживаю себя от довольной ухмылки. — Я даже не сомневался, что так и будет. Она долго сопротивлялась?

— Лишь в самом начале, но мне удалось её убедить, и она больше не отказывалась ни от чего, что я ей предлагала.

— Молодец. Люблю, когда качественно выполняют свою работу.

Осматриваю девушку ленивым взглядом, отмечая, что ни её аппетитная фигурка, ни знакомая трепещущая вибрация в её голосе не вызывают во мне ровным счётом ни одного заложенного природой рефлекса. Я зверски возбуждён, но к ней это не имеет никакого отношения. Девчонка лишь послужит мне временным успокоительным от насланного на меня дикаркой проклятия. (По-другому я это назвать не могу.)

— Я старалась. Возможно, я могу быть вам чем-то ещё полезна?

От моего внимания не ускользает, как она нервно сводит ноги в коленях, впиваясь руками в кожаную материю юбки, а лёгкая одышка выдаёт, что ей становится всё труднее держать себя на месте.

О-о, детка, ещё как можешь…

Вместо ответа я медленно расстёгиваю рубашку, не переставая считывать её самые сокровенные плотские фантазии. Не потому, что собираюсь их сегодня выполнять, а чисто из-за интереса узнать: хранит ли она внутри себя нечто особенное, чем сможет удивить моё воображение?

Но нет, не в этот раз. Там всё, как и у всех, ничего необычного. Ничего из того, что я уже не считывал у множества других текущих самок.

И потому я мысленно закрываю уши, ограждая себя от её истинных, кричащих желаний, и концентрируюсь исключительно на собственной потребности снять лишний стресс.

— Иди сюда. — Вальяжно откинувшись на спинку кресла, жестом указываю встать передо мной.

Её начинает заметно трясти, но тем не менее должен отметить, что «устойчивость» у девчонки относительно неплохая. Она вроде как даже пытается переубедить себя в правильности своих будущих поступков, но до уровня дикарки ей как до луны пешком.

— Меня зовут Рейчел, — зачем-то напоминает мне своё имя.

— Это неважно. Подойди, — повторяю, чуть понизив голос, и теперь она без всяких возражений приближается ко мне, позволяя разглядеть изрядное количество расстёгнутых пуговиц на её блузке.

Иронично усмехаюсь.

Надо же. Плутовка, оказывается, заранее подготовилась. На самом деле нет никакого сопротивления? Ведь теперь без слов понятно, зачем именно она сюда явилась. Не зря я всегда предпочитал блондинок: не знаю, как это работает, но почему-то именно они всегда меньше боятся меня и больше идут на поводу у своих желаний. И только Николина Джеймс вновь выбивается из этой закономерности.

— Расстегни до конца, — сухо требую я, и она вновь незамедлительно повинуется: успешно справляется с оставшимися пуговицами на блузке и порывается сбросить её с себя.

— Стой! Останься так, — даю короткий приказ, и её руки тут же опускаются вниз по бокам, позволяя мне оценить её небольшую округлую грудь с проступающими сквозь кружево бюстгальтера затвердевшими сосками. — Сядь на стол и раздвинь ноги.

Послушная работница приподнимает юбку и прижимается обнажённой попкой к деревянной поверхности, открывая передо мной тонкую и уже насквозь промокшую полоску стрингов.

— Хорошо, — хвалю я, но на деле не ощущаю и капли обычного удовлетворения.

Вновь абсолютно ничего. Полное равнодушие. Я думал, это происходит только с изрядно наскучившей мне Джессикой, но сейчас понимаю, что дело вовсе не в этом.

Меня не радует и не возбуждает ни покорность Джесс, ни этой красотки, просто потому, что они — не Она. Не та, от которой я хочу добиться беспрекословного повиновения.

И клянусь, я уже начинаю ненавидеть дикарку за то, что она лишает меня полноценного удовольствия с другими женщинами. Но ничего… осталось подождать ещё совсем немного. Скоро я подчиню её, оттрахаю вдоволь, и всё снова встанет на свои места. А пока буду выживать с тем, что само слетается на мои чары.

От воздействия моей силы поток горячей крови по венам девушки в разы увеличивается, тем самым обостряя до предела её чувствительность к любым ощущениям. Я ещё даже не прикасаюсь к Рейчел, лишь слегка дую на внутреннюю часть её широко раскрытых бёдер, но ей и этого уже вполне хватает, чтобы в блаженстве застонать, запрокидывая голову назад, и цепко ухватиться руками за край столешницы.

Я обращаю внимание на сверкание обручального кольца на её пальце, присутствие которого меня нисколько не удивляет. Вы даже представить не можете, сколько замужних, помолвленных и просто влюблённых в своих мужчин женщин оказывались в списке моих «счастливиц». Добровольно, без какого-либо зазрения совести и последующих моральных бичеваний.

И тут дело отнюдь не только в моём магическом шарме. Главным рычагом в очередной раз являются деньги. Всё всегда решают только деньги и те возможности, что они способны нам дать.

Не желая тратить много времени, я поднимаюсь с кресла, придвигаясь к извивающейся девке вплотную между её ног, давая ощутить свой член, давно стоящий колом.

— Пожалуйста! Прошу. Сейчас же. Мне это надо, — цепляясь за ткань моей рубашки, хрипло стонет Рейчел. Её трясёт как от нехватки наркотической дозы, а кожа покрывается жаркой испариной.

— Что именно тебе надо? — спрашиваю возле её раскрытых губ, что не вызывают никакого желания налететь на них с поцелуем. Чего я и не делаю, спокойно расстёгивая ширинку брюк и вынимая из кармана контрацептивы. — Твой возлюбленный жених тебя как следует не удовлетворяет, Рейчел? — задаю вопрос, не требующий никакого ответа.

Даже самые искусные любовники не позволят почувствовать женским телам то, что они испытывают под влиянием моей мистической ауры.

— Ты мне нужен. Я хочу тебя. Только тебя. Сейчас же, — её голос срывается на жалобную мольбу. — Я слышала много слухов о тебе, но не верила… что такое бывает… я хочу узнать… до конца… как это… Скажи, что мне сделать, и я это сделаю, только позволь мне почувствовать тебя внутри. Пожалуйста! Умоляю!

Она смотрит на меня вконец затуманенным взором, полным стандартного набора, что я вижу поголовно в каждой: стыдливая похоть, предвкушение оргазма и стремление мне угодить. И ни одного грёбаного намёка на воспоминания о любви к женишку.

Видите, как всё просто? Теперь вы меня понимаете? Зачем вообще стараться вслушиваться в их глубинные желания и уж тем более тратить время на знакомство, если женщины и так истекают в моих руках, буквально умоляя ворваться в их разгорячённые, готовые для меня лона?

И должен признаться: в той же мере, в какой я ненавижу свою родную мать, я страстно боготворю, пользуюсь, наслаждаюсь и живу тем, чем она меня непроизвольно наградила. Обожаю эту абсолютную власть над женскими телами. Люблю, когда они делают всё, что я скажу. Так, как я хочу. И в приоритет ставят только мои желания.

Другого отношения к себе я никогда не знал и уж точно не намерен терпеть ни от одной женщины в будущем.

Я говорю — они выполняют! Так было всегда, и после того, как подчиню дикарку, будет продолжаться вечно.

— Значит, хочешь меня? — ударяя её по упругой заднице, шепчу ей прямо в рот, срывая новый стон её вожделения.

— Да, хочу, пожалуйста…

Она неотрывно следит, как я обтягиваю свой член латексом, и в нетерпении облизывает губы, а я представляю на её месте дикарку, которая скоро скажет мне те же слова.

— Я сделаю всё, что ты пожелаешь, только возьми меня… умоляю, — повторяет она, тяжело дыша, пока её руки начинают блуждать по моему торсу, но это совсем не те электрические касания, что жаждет ощутить мой голодный монстр, который от этой фальши мгновенно свирепеет до кровавой пелены перед глазами.

— Тогда заткнись, держи свои руки при себе и получай удовольствие! — Крепко схватив её за волосы, резким толчком врываюсь в неё до самого конца, не давая ей возможности плавно привыкнуть к моему размеру.