Теперь они ехали по крупному булыжнику, коляску раскачивало, и спорить было невозможно. Коля болтался на продавленном сиденье, придерживая ногой чемодан и всеми силами стараясь удержаться в своем углу.

- Каштановая, - сказала девушка. Ее тоже трясло, но она легче справлялась с этим. - Уже близко,

За железнодорожным переездом улица расползлась вширь, дома стали редкими, а фонарей здесь не было вовсе. Правда, ночь стояла светлая, и лошадка легко трусила по знакомой дороге.

Коля с нетерпением ожидал увидеть нечто вроде Кремля. Но впереди зачернело что-то бесформенное, и дрожкач остановил лошадь.

- Приехали, пан офицер.

Пока девушка вылезала из пролетки, Коля судорожно сунул извозчику пятерку.

- Вы очень богаты, пан офицер? Может быть у вас именье или вы печатаете деньги на кухне?

- Зачем?

- Днем я беру сорок копеек в этот конец. Но ночью, да еще с вас, я возьму целый рубль. Так дайте его мне, и будьте себе здоровы.

Миррочка, отойдя, ждала, когда он расплатится. Коля, смущаясь, запихал пятерку в карман, долго искал рубль, бормоча:

- Конечно, конечно. Да. Извините, сейчас.

Наконец рубль был найден. Коля еще раз поблагодарил дрожкача, взял чемодан и подошел к девушке:

- Куда тут?

- Здесь КПП. - Она указала на будку у дороги. - Надо показать документы.

- А разве это уже крепость?

- Да. Перейдем мост через обводной канал, и будут Северные ворота.

- Крепость! - Коля тихо рассмеялся, - Я ведь думал - стены да башни. А она, оказывается, вон какая, эта самая Брестская крепость…

На контрольно-пропускном пункте Колю задержали: постовой не хотел пропускать по командировочному предписанию! А девушку пропустили, и поэтому Коля был особенно настойчив:

- Зовите дежурного.

- Так спит он, товарищ лейтенант.

- Я сказал, зовите дежурного!

Наконец явился заспанный сержант. Долго читал Колины документы, зевал, свихивая челюсти.

- Припозднились вы, товарищ лейтенант.

- Дела, - туманно пояснил Коля.

- Вам ведь на остров надо…

- Я проведу, - тихо сказала девушка.

- А кто это - я? - Сержант посветил фонариком: так, для шика. - Это ты, Миррочка? Дежурить заступаешь?

- Да.

- Ну, ты - человек нашенский. Веди прямо в казарму триста тридцать третьего полка: там есть комнаты для командировочных.

- Мне в свой полк надо, - солидно сказал Коля.

- Утром разберетесь, - зевнул старшина. - Утро вечера мудренее…

Миновав длинные и низкие сводчатые ворота, они попали в крепость: за ее первый, внешний обвод, ограниченный каналами и крутыми валами, уже буйно заросшими кустарником. Было тихо, только где-то словно из-под земли глухо бубнил заспанный басок да мирно всхрапывали кони. В полумраке виднелись повозки, палатки, машины, тюки прессованного сена. Справа туманно вырисовывалась батарея полковых минометов.

- Тихо, - шепотом сказал Коля. - И нет никого.

- Так ночь. - Она, вероятно, улыбнулась. - И потом, почти все уже переехали в лагеря. Видите огоньки? Это дома комсостава. Мне там комнату обещали, а то очень далеко из города ходить.

Она приволакивала ногу, но старалась идти легко и не отставать. Занятый осмотром спящей крепости, Коля часто убегал вперед, и она, догоняя, мучительно задыхалась. Он резко сбавил прыть, солидно поинтересовался:

- Как тут вообще с жильем? Командиров обеспечивают, не знаете?

- Многие снимают.

- Это трудно?

- Нет. - Она сбоку посмотрела на него: - У вас семья?

- Нет, нет. - Коля помолчал. - Просто для работы, знаете…

- В городе я могу найти вам комнату.

- Спасибо. Время, конечно, терпит…

Она вдруг остановилась, нагнула куст:

- Сирень. Уже отцвела, а все еще пахнет. Коля поставил чемодан, честно сунул лицо в запыленную листву. Но листва ничем хорошим не пахла, и он сказал дипломатично:

- Много здесь зелени.

- Очень. Сирень, жасмин, акация…

Она явно не торопилась, и Коля сообразил, что идти ей трудно, что она устала и сейчас отдыхает. Было очень тихо и очень тепло, и чуть кружилась голова, и он с удовольствием подумал, что и ему пока некуда спешить, потому что в списках он еще не значится.

- А что в Москве о войне слышно? - понизив голос, спросила она.

- О войне? О какой войне?

- У нас все говорят, что скоро начнется война. Вот-вот, - очень серьезно продолжала девушка. - Люди покупают соль и спички, и вообще всякие товары, и в лавках почти пусто. А западники… Ну, те, которые к нам с запада пришли, от немцев бежали… Они говорят, что и в тридцать девятом так было.

- Как так - тоже?

- Пропали соль и спички.

- Чепуха какая-то! - с неудовольствием сказал Коля. - Ну, при чем здесь соль, скажите пожалуйста? Ну, при чем?

- Не знаю. Только без соли вы супа не сварите.

- Суп! - презрительно сказал он. - Это пусть немцы запасаются солью для своих супов. А мы… Мы будем бить врага на его территории.

- А враги об этом знают?

- Узнают! - Коле не понравилась ее ирония: люди здесь казались ему подозрительными. - Сказать вам, как это называется? Провокационные разговоры, вот как.

- Господи. - Она вздохнула. - Пусть они как угодно называются, лишь бы войны не было.

- Не бойтесь. Во-первых, у нас с Германией заключен Пакт о ненападении. А во-вторых, вы явно недооцениваете нашу мощь. Знаете, какая у нас техника? Я, конечно, не могу выдавать военных тайн. но вы. кажется, допущены к секретной работе…

- Я к супам допущена.

- Это не важно, - веско сказал он. - Важно, что вы допущены в расположение воинских частей. И вы, наверно, сами видели наши танки…

- А здесь нет никаких танков. Есть несколько броневичков, и все.

- Ну, зачем же вы мне это говорите? - Коля поморщился, - Вы же меня не знаете и все-таки сообщаете совершенно секретные сведения о наличии…

- Да про это наличие весь город знает.

- И очень жаль!

- И немцы тоже.

- А почему вы думаете, что они знают?

- А потому что!.. - Она махнула рукой. - Вам приятно считать других дураками? Ну, считайте себе. Но если вы хоть раз подумаете, что за кордоном не такие уж дураки, так лучше сразу бегите в лавочку и покупайте спички на всю зарплату.

- Ну, знаете…

Коле не хотелось продолжать этот опасный разговор. Он рассеянно оглянулся, постарался зевнуть, спросил равнодушно:

- Это что за домик?

- Санчасть. Если вы отдохнули…

- Я?! - от возмущения его кинуло в жар.

- Я же видела, что вы еле тащите свои вещи.

- Ну, знаете, - еще раз с чувством сказал Коля и поднял чемодан. - Куда идти?

- Приготовьте документы: перед мостом еще один КПП.

Они молча пошли вперед. Кусты стали гуще: выкрашенная в белую краску кайма кирпичного тротуара ярко светилась в темноте. Повеяло свежестью, Коля понял, что они подходят к реке, но подумал об этом как-то вскользь, потому что целиком был занят другими мыслями.

Ему очень не нравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, остра на язык: с этим он готов был смириться. Но ее осведомленность о наличии в крепости бронетанковых сил, о передислокации частей в лагеря, даже о спичках и соли не могла быть случайной. Чем больше Коля думал об этом, тем все более убеждался, что и встреча с нею, и путешествие по городу, и длинные отвлекающие разговоры - все не случайно. Он припомнил свое появление в ресторане, странную беседу о штанах за соседним столом, Свицкого, играющего лично для него, и с ужасом понял, что за ним следили, что его специально выделили из их лейтенантской троицы. Выделили, заговорили, усыпили бдительность скрипкой, подсунули какую-то девчонку, и теперь… Теперь он идет за нею неизвестно куда, как баран. А кругом - тьма, и тишина, и кусты, и, может быть, это вообще не Брестская крепость, тем более что никаких стен и башен он так и не заметил.

Докопавшись до этого открытия, Коля судорожно передернул плечами, и портупея тотчас же приветливо скрипнула в ответ. И этот тихий скрип, который мог слышать только сам Коля, несколько успокоил его. Но все же на всякий случай он перекинул чемодан в левую руку, а правой осторожно расстегнул клапан кобуры.