Янгер цвел, как пунцовый пион: его догадка подтвердилась, убийца запсиховал и дал деру пустырями, кинув по пути лопату и мешок. Следовательно, на черенке лопаты есть не только отпечатки пальцев Рикса, но и отпечатки убийцы... Стало быть, дилетант, из сагаморских, его можно будет вычислить методом исключений...

Капитан озабоченно поглядел на Рикса:

— Мне надо забрать это, Альфред. Мешок и лопата будут фигурировать в следствии как вещественные доказательства, впрочем, когда дело закроется, я верну их тебе, раз ты нашел...

Малый поднял вверх свои угловатые плечи.

— Да ладно! У нас свой инвентарь есть...

Янгер, перехватив лопату там, где в железный штык входил деревянный черенок, и аккуратно неся на весу мешок, последовал к “форду”.

Виллис, вставший в самом дурном расположении духа, прыжком слетел с парадного крыльца, и в мгновение ока очутился рядом с Янгером:

— Откуда вещички?

Янгер, думая блеснуть перед ним, горделиво начал:

— Я продумал версию, когда убийца...

— Где взял, японская мануфактура?.. — невежливо перебил Виллис, отбивая у капитана всякое желание излагать такому грубияну свою восхитительную версию.

— На пустыре. Убийца их там бросил... — обиженно насупился Янгер.

Виллис остро глянул на дом Рикса.

— Так это ты сам нашел на пустырях?..

— Да нет... Соседский малый, этот, веснушчатый...

— Все ясно.

— А у тебя что?

Виллис безрадостно покачал головой.

— По нулям...

— Конечно, в доме ничего нет, мы ведь с тобой, как ищейки, обнюхали каждый дюйм...

— Все же пошарю еще, — мрачно решил Виллис и, повернувшись, зашагал к дому в молочном свете неяркого сентябрьского утра. В такую пору особенно уютно глухо бренчат на тележках бидоны, стекла оранжерей в крупной алмазной испарине, а по сторонам дорожки, ведущей к дому и усыпанной пестрой галькой, цветут белые, розовые и сиреневые астры, пахнущие так же горьковато, как пахнут потом хризантемы.

Янгер смотрел в широкую спину и мощный светловолосый затылок Виллиса. “Чистый лось, — думал Янгер. — А угрюм, как тюремная решетка. Ни пошутить, ни рассказать чего-нибудь веселенькое, ни о бабах...”

Янгер уложил вещественные доказательства, хлопнул дверцей черного “форда” и укатил.

Паркер закрыл за собой парадную дверь игрушечного домика. Войдя с чистого воздуха, он почувствовал, какой тяжелый табачный запах напитал за эту ночь уютное и хорошо пахнущее прежде жилье Джо Шира.

Он подошел к окну гостиной и потянул, перебирая в руке, шнур фрамуги. С улицы нежно и грустно запахло сырой землей, жесткой подсохшей травой, почти океанской, мельчайшей и пестрой галькой дорожки...

Янгер не должен появиться здесь несколько часов: он будет блаженствовать у себя в участке, снимая отпечатки пальцев со всей поверхности лопаты, а может, в очередном припадке идиотизма, — со всей грубой дерюги мешка...

Паркер находился в неприятном ему самому состоянии беспричинной раздражительности, хотя причины, конечно же, были: во-первых, бездействие, которого Паркер терпеть не мог; во-вторых, — явственная угроза, нависшая над чистой его защитой и прикрытием — Чарльзом Виллисом; в-третьих, ему полагалось терпеливо ожидать, когда этот очкастый Риган изловит убийцу. Тифтуса — на Янгера в этом плане Паркер махнул рукой.

Впрочем... Ему, Паркеру, тоже кое-что известно, а десяток минут назад этой информации он не имел...

Он перевел взгляд на роскошный соседский коттедж.

Внизу была гостиная, темная сейчас, при матовом свете небес, уставленная старинной, драгоценной мебелью. На втором этаже, над гостиной, белели сборчатыми муслиновыми шторами окна спальни. Веснушчатый малый вышел вновь на просторное, обнесенное перилами, крыльцо.

Паркер, потянувшись, как сладко выспавшийся зверь, так что хрустнуло где-то в позвоночнике, вышел на простенькое джошировское крылечко.

Участки разделяла живая изгородь из шиповника, усыпанного сейчас коралловыми каплями плодов. Паркер окликнул малого:

— Эй, давай-ка сюда, есть разговор!..

Малый обратил в его сторону веснушчатое продолговатое лицо. “Словно пестрое, засиженное мухами яйцо”, — отметил Паркер.

— Вы меня позвали?

— Да, приходи ко мне...

— Зачем это?

— Я сказал, есть разговор.

— Не-а. Я не могу. Мне позвонить должны.

Вокруг не было ни единой живой души.

Паркер, прищурясь, выжидательно глядел на него, доставая сигарету и закуривая.

Малому стало неловко. Однако отказаться впрямую, либо найти веский повод, чтобы не ходить, он не сумел.

Он еще помялся, потом нехотя произнес:

— Ладно. Ненадолго только. А то звонка не услышу...

— Ну естественно...

Малый пролез в узкий провал в стене шиповника и ступил на крыльцо. Покуривая и рассеянно улыбаясь, Паркер небрежно открыл перед ним дверь. Рикс, потупясь, неловко вошел, и тут же в его глазах, по цвету напоминающих бутылочное стекло, отразилось смятение, ибо Паркер запер зачем-то входную дверь, прислонился к стене и буднично спросил:

— Ты зачем забирался в мой номер?

Парень растерянно захлопал рыжими ресницами.

— Не понял вас...

— Все ты прекрасно понял... Давай не будем тратить время на вранье. Ты забрался в номер, Тифтус вошел, думая, что никого нет, и накрыл тебя, ты ударил его, как в подвале меня, только не лопатой, а тяжелой, как булыжник, пепельницей...

— Да я... да вы... не понимаю...

— Вот что для меня загадка, — перебил его Паркер, — так это твой визит в номер. Думал, деньга старика уже у меня?

— Да я клянусь...

— Не лги, — назидательно сказал Паркер и вполсилы ударил его ладонью по щеке... — Молод еще, чтоб лгать...

Рикс начал хватать ртом воздух, на его бутылочно-зеленоватые паза навернулись слезы, левая щека покраснела как ошпаренная. Он готов был разрыдаться, как испуганный школьник, которого застукали за воровством клубники из чужой оранжереи.

Он кое-как справился с собой:

— Непонятно, почему вы себе такое позволяете...

— Слишком ты, мальчик, любознателен, — снисходительно заметил Паркер. — Твое лицо все время передо мной мелькает — то в окне гостиной, то в открытую, на крыльце, ты пялишь глаза...

— А что тут такого?..

Паркер снизошел до пояснений:

— Дело в том, что капитан Янгер все наседал на Джо, старика, хозяина дома, а ты следил и мотал на ус, впрочем, таковых у тебя не предвидится... А вот хороший морской бинокль наверняка есть. С наступлением темноты, подкравшись, ты обычно слушал под окнами...

Малый замотал головой, его красногубый рот был мокрым, а бутылочные глаза оторопело таращились на Паркера.

Тот пояснял дальше:

— Потом ты, как последний балбес и бойскаут, поверил во всю эту лабуду насчет полумиллиона долларов...

— Л-лабуду?

— Ну конечно. Ничего подобного здесь нет. Джо никогда не прятал наличные, и он выдал Янгеру чистейшую правду: все, что у него имелось, вложено в ценные бумаги...

— Но ведь он совершил все... — Малый смолк, и в ужасе уставился на Паркера, зажимая рукой свой пухлый красногубый рот.

— Да, он совершил все эти ограбления, — спокойно подтвердил Паркер, — но у него были запросы гораздо разнообразнее, нежели представляется вам с Янгером. Шальные деньга он проживал очень быстро.

—А...

— А ты, мальчик, поверил в сказки и легенды Древней Греции. И еще ты, видимо, любил читать “Остров сокровищ”, иначе не стал бы копать яму в подвале... Услышав звук открывшейся двери и поняв, что кто-то вошел в дом, ты затаился во тьме подвала, а когда я захотел туда спуститься, — оглушил меня и убежал, но с лопатой у тебя вышла неувязка. Домой тащить ее не надо было; ты захотел как-то выправить ситуацию, и рассказал Янгеру про мешок и лопату. Но теперь ты окончательно попался, потому что существует в мире криминальная дактилоскопия — экспертиза, очень точно определяющая преступника по отпечаткам пальцев. Ты сочинил Янгеру сказку, что лопату нашел, и думаешь, что капитан настолько туп, что не сличит все отпечатки пальцев на черенке? В общем, скоро тебе придется предстать перед законом.