Еще час топчемся с Масаюки и Нобору. Я их периодически ставлю в пару, медленно разбираю разные варианты “как сделать больно другому человеку”. Иногда сам встаю. Заставляю покрутиться на спине из варианта “уронили мишку на пол”. Несколько раз звучно хлопаю ногой бойцов по лбу:

– Я сколько раз говорил, нельзя на жопу садиться и пытаться вставать рожей вперед. А? Руку назад, опора на нее и ногу, вторую под себя пробросил – и ты уже в полуприседе. Можно атаковать или назад уходить. Еще раз, умники.

Но мужики у меня неплохо для своего возраста и комплекции подготовлены. А уж удар поставлен у обоих – только быка валить. Так что мне остается им дополнительные техники дать и отработать. Еще в тир поездим для общего развития. И можно будет жить, жизни радоваться.

Протираем влажной тряпкой на палке маты, уходим из зала. Наш непоседа Шиджо Ватанабэ будет завтра, сегодня их с первого дня в школе уроками озадачили. Кстати, как и меня – надо будет по истории пару глав пролистать. Но пока – деревянный меч в руки и следом за Масаюки на задний двор, как его называю. Пройдемся по базовому комплексу, в котором все основные стойки представлены. Нобору встал правее, выхлестнул телескопическую дубинку и своим занялся. Он клинком пользоваться не умеет и не особо горит столь сложную науку постигать. А вот дубинка – это его. Как и любая палка или шест. Поэтому закрутил, завертел, начал перехватывать и воздух рубить. Я же замер сбоку от телохранителя, вошел в транс и понеслось. Шаг, замах, укол, отход. Минута за минутой. Как единое целое.

Когда через двадцать минут закончили, майку снова можно было выжимать. Умотался, заставляя тело двигаться в непривычном для него ритме и в странных позах. Но – вроде уже чуть-чуть полегче. Ничего, я за пару месяцев азы освою, потом можно будет в самом деле через клан специалиста поискать. В Семье с катаной многие занимаются.

Смотрю направо, а там Нобору прислонился к столбу, руки сложив и терпеливо ждет, когда парочка с деревяшками наиграется. Но самое интересное, что чуть в стороне так же спокойно стоит незнакомый мне мужчина в кимоно. Странно, обычно народ столь официально наряжается только для торжественных случаев. Или когда на раздачу люлей к руководству приходит. Я же данного персонажа в первый раз в жизни вижу. Память-то фотографическая.

– Конбанва, меня зовут Тэкеши Исии. Чем могу помочь?

– Конбанва, Исии-сан. Я – Ютака Хикито. Моя семья просит вас принять извинения за недостойное поведение нашего персонала в додзе Йокогама Муакай.

Блин, только этого мне и не хватало.

Господина Хикито поили чаем в клубе. Усадили на один из диванов, я через пять минут ополоснулся, переоделся и тоже подошел. Сидим, друг друга разглядываем. С одной стороны, я мужика частично понимаю. Его люди обгадились. С другой – я уже пар выпустил, мне теперь до их додзе и семейства – никакого дела нет. Поэтому можно аккуратно разойтись бортами и забыть “лучшие школы Аоки”. Ведь как известно – реклама врет. Почти всегда.

– У вас есть какие-нибудь претензии ко мне после визита, Хикито-сан?

– Нет, Исии-сан. К вам никаких претензий.

– И у меня больше никаких. Гомен-насаи, вчера чуть погорячился.

– Вы были в своем праве, Исии-сан.

Был, кто спорит. И это даже не цепляясь к тому, что вспылил абэноши. У магов придурошных вообще башка повернута на том, что окружающие должны им “ку” сто раз на дню делать. Уроды… Не все, конечно, но почему-то до сих пор я себя с одаренными слабо отождествляю. Скорее, рассматриваю их как кормовую базу. Особенно тех, кто меня обижает.

– Тогда предлагаю попить этот вкусный чай и мы можем разойтись довольные друг другом.

Хорошо мужик держится. Не заискивает и одновременно не выпячивает фамилию. Мне вчера Масаюки рассказал, что это вообще за школы и какой зубр их организовал. Но – я пока в мечемахании ни бум-бум, для меня другие фамилии больше знакомы: хороших боксеров, самбистов и стрелков. А прежний Тэкеши больше мотогонщиками интересовался и местными рок-группами.

Поставив аккуратно фарфоровую чашечку на блюдце, гость спрашивает, глядя прямо в глаза:

– Могу я попросить о личном огромном одолжении?.. Понимаю, после произошедшего мои слова могут быть восприняты как оскорбление. Но я все же буду признателен, если вы согласитесь стать моим учеником. К сожалению, отец больше не преподает, травмы накопились. Я же сочту за честь, если вы, Исии-сан, начнете заниматься у меня.

Вот это финт. Ну, раз уж разговор пошел настолько откровенно:

– Какой вам в этом интерес, Хикито-сан? Претензий к вам нет, раздувать скандал из произошедшего я не собираюсь. Мало того, если опасаетесь, что историю раздуют недруги, могу повторить в телекамеру, что наши семьи к другу другу относятся мирно. Мне даже отступных от вас не нужно.

– Интерес?.. Знаете, когда я сюда ехал, никак не мог забыть разрубленный столб в додзе. Я – так не могу. Отец так не может. Думаю, в Ниппон ни один из мастеров кэндзюцу не способен такое сделать. А вы – выплеснули злость, продемонстрировали внутреннюю силу и считаете, что с кланом Хикито лучше не иметь дел… Я прекрасно понимаю, что через какое-то время вы найдете себе наставника. И он передаст вам все, что знает. Мне только обидно, что не я смогу позже сказать отцу, что это наш ученик стал великим мастером.

Мда, великий островной дух. Повернутые они тут все на том, как перед соседями достижениями хвалиться. Впрочем, европейцы ничем не лучше. Японцев отличает хотя бы то, что достижениями хвалятся реальными, а не придуманными.

– Проблема в том, Хикито-сан, что меч для меня один из возможных инструментов. Я – решаю проблемы. Любые. Защитить человека или разрушить его крепость. Создать банк или отобрать деньги у конкурента. Научить знакомого постоять за себя или убить нападающего. Убить любым способом: пальцем, палкой, вилкой в ресторане. Понимаете, я не любитель махать мечом. И никогда не зачитывался книгами про великих мастеров острого клинка. Я больше предпочитаю использовать наставления бусидо, как руководство к действию, но инструменты для решения проблемы подбираю из обстоятельств. Если надо попасть в цель за километр – возьму винтовку, а не лук. Если у соседа взбесилась собака, достану шокер, а не стану отгонять ее палкой. И если какой-нибудь наркоман попытается в лифте отобрать деньги, я сверну ему шею, а не стану бежать домой за катаной… Поэтому вряд ли вы будете гордиться подобным учеником.

– Может быть. Но я хочу хотя бы попробовать. Прошу вас, Исии-сан, дать мне подобный шанс… Я бы обучал вас бесплатно. Мне кажется, что в этом процессе учитель получит не меньше пользы, чем ученик.

Думаю, считаю плюсы и минусы. Пока первых куда больше. Не придется искать другого специалиста. Деньги сэкономим. И мне ведь в самом деле пока еще интересно. Ведь я – японец, а для узкоглазого хитрого парня с островов уметь тыкать железом – признак статуса. Понты – наше все.

– На какой территории вы готовы проводить занятия? И в какое время?

– Можно в любой из наших школ в удобные для вас часы.

Я наконец-то определился с хотелками. И тоже ставлю опустевшую чашку на блюдце:

– Вы правы, позже я буду искать наставника. Но раз уж мы пытаемся договориться, то я хочу назвать свои условия… Занятия по понедельникам, после восьми вечера. На заднем дворе клуба. Если нужно будет установить какие-либо манекены или вспомогательные снаряды для тренировок – скажете, я куплю и поставлю. У вас будет два ученика. Вы будете заниматься со мной. Подберете лучшего из мастеров для моего телохранителя, Масаюки Хасэгава. Обучение обоих – бесплатно… На таких условиях я готов принять ваше предложение.

Посмотрев на замершего за спиной Масаюки, Хикито поклонился:

– Аригато гозаймасу, Исии-сан, что оказали мне честь. Для вашего человека я приглашу брата, он на три года меня младше, но достиг уже серьезных высот в изучении искусства кэндзюцу. Мы приедем в понедельник, в восемь вечера. С вашего позволения, я пришлю завтра список необходимых тренажеров и название компаний, где их лучше приобрести.