— Но ты ведь тоже ведешь общественную жизнь, — возразил Билл.

— Конечно, мне ведь нужны дома, роскошь, вечеринки, слуги… — Клер раскинула руки на кровати. — Ты мне не казался раньше таким занудой. Иногда у меня такое чувство, что Малькольм не покидал меня.

— Отпусти меня, — повторил свою просьбу Билл.

— И что? — Клер перевернулась на живот. — Что ты будешь делать?

— Попрошусь к Малькольму. С твоих слов, мы с ним похожи.

Клер расхохоталась.

— Да, только тебе не хватает нескольких сотен лет до него, и немного могущества.

— Я и не претендую на его престол.

— Ты ни на что сейчас не можешь претендовать. — Прошипела Клер. — Ты должен быть благодарен за ту роскошь, которую я даю тебе. — Она обвела рукой валяющиеся кругом тела. — Когда я была ребенком, я голодала. У тебя же ни в чем нет недостатка.

— У меня есть недостаток в нормальных человеческих отношениях.

— Ты — не человек больше! — Клер была зла.

— Я знаю. — Билли с трудом встал и вышел из комнаты.

Пальцы его нащупали в кармане старого пиджака телефон, но он не знал, вправе ли он им воспользоваться. Ему очень хотелось набрать свой номер и услышать знакомый веселый голос, местами резкий и дразнящий его. Но он понимал, что ему нечего сказать на самом деле. Позвонить и сказать: "привет, Сэм, я тут нечаянно пришил несколько человек, включая несовершеннолетнюю девочку, и мне теперь капец как погано на душе?" Что бы она ему ответила — не хотелось даже и представлять. Да и говорить с ней означало, как минимум, вызвать неудовольствие Клер. А разве Сэм и так было мало проблем? Тем более проблем, связанных с другим миром. Будь у него долги в казино или любимый плеер, заложенный в ломбарде, он наверняка обратился бы к ней, даже не задумываясь, но не с тем, чего в ее жизни и так было по самое горло. Она ведь предупреждала его, и была, как всегда, права. Сожалел ли он сейчас о своем поступке? Да, наверное, хотя отлично понимал, что выбора у него все равно не было. Единственное, что он мог бы изменить — это выбрать себе другого создателя.

Сэм проснулась к обеду. В голосовой почте и на автоответчике Билли была куча сообщений приблизительно одинакового содержания от Тома. Особенно он почему-то разошелся на автоответчике Билли, и Сэм разгадала эту загадку, когда прослушала приветственное сообщение.

— Здравствуйте. Вы звоните Билли, — говорил жизнерадостный голос. — Вероятнее всего, вы ошиблись номером, потому что те, кто знают меня, знают, что мне бесполезно звонить домой. Я — или в баре, или занят сейчас с какой-нибудь цыпочкой, и уж точно не стану отрываться на ваш звонок. Но если вам больше нечем заняться, можете поговорить с моим автоответчиком. — Дальше раздавался громкий смех и звучал сигнал готовности к записи сообщения.

— Чокнутый придурок, — пробормотала Сэм, улыбаясь и вспоминая своего друга. Теперь ему днем можно дозвониться только на голосовую. Сэм вздохнула и стала собираться. Тома ей было чем утешить — они получили контракт. За это он будет готов ей простить не только один день прогула, но и все, что угодно. А что дальше? Сэм и сама не знала, что еще ему придется ей прощать в будущем, и будет ли это будущее у нее вообще.

После извинений, которые Тим, очевидно, решил не произносить в присутствии кого-либо еще, его коллеги вскоре присоединились к ним, и после недолгого обсуждения пришли к выводу, что из всех вариантов, предложенный Сэм — наилучший. Менеджер Тома мог в любой рабочий день на текущей неделе подъехать в представительство партии и заключить договор. Папка с новыми материалами и детальными требованиями покоилась на кухонном столе. Встреча, нормальная, дневная, между представителями двух организаций была предложена на послезавтра. Сэм и Кэтрин оставалось только творить, разрабатывая дальше предложенную концепцию. И тут Сэм осознала, что творить у нее нет сил. Кэтрин, имея от чего отталкиваться, справится и сама. А Сэм была больна той же болезнью, что и Билли: она может быть их связующим звеном, менеджером, кем угодно, только прежней она уже не будет. Не было в ней той наивности и чистоты, детской веры в чудеса, безмятежности и вседозволенности, которая нужна для того, чтобы создавать. Последнее, что Сэм по-настоящему создала, было человеком, и она убила его. Сэм ощущала себя усталой и старой, слишком старой для глупых человеческих игр.

Когда Сэм вернулась с работы, увешанная сумками с одеждой и обувью, которые она накупила на премию по дороге обратно, дома ее ждал Малькольм с букетом огромных красных роз.

— Последнее время он себя ведет слишком по-человечески, — подумала Сэм.

— Здравствуй, — спокойно произнесла она, входя в комнату. Так, словно они заранее договаривались о времени и месте встречи.

— Здравствуй, — в тон ей ответил Малькольм. — Как дела на работе?

— Ну, может хватит? — Сэм опустила на пол сумки.

Малькольм оказался рядом с ней и протянул ей букет.

— Прости, я очень виноват перед тобой. Лея наказана — Дэниэл мне все рассказал.

— Причем тут Лея? — устало спросила Сэм. — Лея вправе ненавидеть и подозревать меня. Но ты…

Малькольм попытался обнять ее, но она отшатнулась от него.

— Не надо.

— Тогда зачем ты хотела видеть меня? — тон его стал холодным.

— Кристоф, — произнесла Сэм. — Вы нашли его?

— Нет, но его ищут. Я знаю, — он остановил готовый сорваться с ее губ следующий вопрос. — Я должен был догадаться, что он попытается все выяснить, когда он рассказал о том, как Паркер заманил его в ловушку, пообещав рассказать все об обращении. Теперь он точно знает о том, что это сделала ты. Это моя ошибка, но я был не в себе.

— Не в себе от ненависти за то, чего я не делала. И даже тогда, когда узнал, что это был Паркер. — Сэм кипела от возмущения.

— Я не мог предположить, что один человек способен на это. Я с трудом верил в то, что на это способна огромная организация вампироненавистников, но мне пришлось поверить, когда в моем доме появились обращенные из ПБВ. Как я мог подумать, что это все — ты, маленькая хрупкая девочка, прячущаяся за мою спину? — Малькольм вышел из себя и почти орал на нее.

Когда он назвал ее хрупкой девочкой, Сэм вспомнила, как просыпалась рядом с ним, обнимая его и чувствуя себя спокойно, как никогда. Она покачала головой, отгоняя воспоминания:

— Ты предал меня, как и Чарльз. Ты убил бы меня, не дрогнув, если бы тебе только не нужно было спасать Кристофа. Вампира, который тебе даже не друг и вообще никто. Но, конечно, кто я в сравнении с ним? Так, расходный материал великих господ.

— Сэм, — он опустился перед ней на колени, — возьми цветы. — Он снова протянул ей чертов букет. — Я никогда не относился к тебе так. И, поверь, я бы утратил всякий смысл жизни, если бы убил тебя.

— Да, утратил бы, — согласилась Сэм, грустно глядя ему в глаза. — И убил бы.

У Малькольма зазвонил телефон, и он с досадой поднял трубку, исчезая в коридоре. Через несколько минут он снова вошел в комнату, когда Сэм устраивала розы в банку с водой. Она справедливо решила, что они не виноваты в их драмах.

— Звонил Дэниэл. Кристоф объявился. — Коротко изложил Малькольм. — Он хочет меня видеть. — И направился к дверям без излишних объяснений.

— Позвонишь мне потом? — спросила Сэм, волнуясь.

— Да. — И дверь за ним бесшумно закрылась.

Сэм вернулась в комнату, поправила розы и уже не знала, правильно ли она поступает. Ведь Малькольм любил ее. Кто и когда еще стоял перед ней на коленях? Она не могла припомнить даже ни одного восторженного мальчика, не говоря уже о многосотлетних вампирах. Кто она в сравнении с ним? Несмышленый ребенок? Пережила пару смертей и пару предательств и решила, что с нее довольно? А он, переживший все на свете, по-прежнему сохранил способность любить. Только доверять кому-то безоговорочно у него не получалось. А как могло быть иначе, ведь сколько должно быть ему вогнали ножей в спину. Сэм загрустила над своим ребячеством. Теперь ей казалось ее поведение совсем недостойным. Казалось, что он после этого вполне вправе отдать ее Кристофу в коробке с розовой ленточкой, как самую упрямую и бесполезную женщину. Что нужно было Кристофу от нее? Этот вопрос мучил Сэм с момента последнего звонка. Что-то подсказывало ей, что Кристоф вряд ли хотел стать человеком. Тогда что?