Тут преподобный Коул истошно закричал и вспомнил, что у него тоже есть ноги, способные если не прыгать, то бегать. И бросился к двери.
Зрелище было неповторимое: грузный пыхтящий священник, давно забывший, что такое бег, несся, перепрыгивая через могилы. Вампиреныш остался на пороге и с тоской глядел вслед улепетывающему Коулу. Потом он завыл и стал царапать пол. Досада вампиреныша была вполне понятной: не успел он найти такую чудную и вкусную поилку, как она ускакала.
Вилли Митчем торжествовал. Наконец-то среди упрямых и тупоголовых взрослых нашелся один, которого беда заставила увидеть истинное положение вещей. Наткнувшись на священника, запутавшегося в кусте боярышника, он понял теперь его выслушают со вниманием. И не только выслушают, но и послушаются.
— Я его видел, — сообщил Вилли, чувствуя себя счастливейшим мальчишкой в мире. — Клыки — во! Выбежал из своего дома и поскакал в сторону пустошей.
— Ах! — воскликнул преподобный Коул и стал пересчитывать свои пальцы.
— И ее я видел, — продолжал Вилли. — Подошла к вашему дому и по водосточной трубе забралась в окно спальни. Совсем как в фильме «Знак вампира».
— Уничтожь все зло, — закричал преподобный Коул. — Вырви его с корнем. Иссеки…
— Да не то вы говорите, — перебил его Вилли. — Чтобы убить вампира, нужно вогнать ему в сердце кол. А оборотня убивают серебряной пулей, и сделать это должен тот, кто только думает о грехе.
— Откуда ты почерпнул все эти сведения? — спросил священник.
— Как откуда? Из ужастиков. Ну, комиксы есть такие. Про разные ужасы. Там все очень подробно рассказано. А если вы сходите на фильм «Вампир из Хэкни-Вик», то сами увидите, что делал священник.
— А что он делал? — неуверенно спросил Джон Коул.
— Он отрезал вампиру голову и еще ему в рот засунул чеснок.
— Покажи мне все, что у тебя есть, — потребовал священник.
— Сейчас уже поздно. Завтра приходите. Покажу, — пообещал гордый собой Вилли и удалился.
Семейство Митчемов не только удивилось, но и несколько встревожилось, когда их сын впустил преподобного Коула и небрежно бросил родителям:
— Это ко мне. Святой отец хочет посмотреть мои ужастики.
Взяв оторопевшего священника за руку, юный эксперт-демонолог повел его к себе на второй этаж.
К своему ужасу, преподобный Коул убедился, что Вилли Митчем ни капельки не преувеличивал. Священник шумно дышал, листая комиксы с наглядными картинками и доходчивыми объяснениями. За каких-нибудь два часа он немало узнал о происхождении, привычках, увлечениях и ритуалах вампиров, оборотней и прочих исчадий мира тьмы.
— А где мы добудем… — начал было Коул, но Вилли понял его с полуслова.
— У нас в кладовке есть колья для палатки. Возьму мамин молоток, которым она уголь разбивает. Шикарно подойдет.
— Но ведь нужные еще серебряные пули. — Священник удрученно покачал головой. — Не думаю, что их продают в охотничьих магазинах.
— Я и про это подумал. От деда остались серебряные запонки. Мы их паяльником расплавим и зальем в патрон от папиной винтовки двадцать второго калибра. Ваше преподобие, давайте это сделаем. Если вы согласитесь, обещаю, что больше не буду пропускать воскресную школу.
Преподобный Коул не терзался долгими раздумьями: укус вампиреныша послужил весомым аргументом.
— Да, — кивнул он мальчишке. — Мы избраны. Так препояшем же наши чресла, натянем боевые тетивы и уничтожим порождения зла.
— Классно! — поддержал его обрадованный Вилли. — Столько крови. А вы позволите мне отрезать им головы?
Если бы кому-нибудь вздумалось прогуливаться в два часа ночи вблизи кладбища, его взору предстало бы любопытное зрелище. Между могил крался грузный священник, вооруженный распятием и угольным молотком. За ним вприпрыжку двигался мальчишка, неся в одной руке палаточный кол, а в другой — легкую охотничью винтовку.
Они подошли к логову зла. Священник распахнул дверь и выставил перед собой распятие. Гостиная встретила их теплом и уютом. В камине потрескивали дрова, и пламя бросало отсветы на потолок. Неярко светила медная лампа, похожая на застывшую звезду. Все остальное тонуло во мраке. Джон Коул вошел в гостиную, будто ангел возмездия, и громогласно возвестил, подняв над головой распятие:
— Я пришел искоренить зло и выжечь грех. Ибо как сказал Господь, да будут прокляты поклоняющиеся тьме.
Послышался вздох. Возможно, шипящее всхлипывание. Карола сжалась в углу. У нее подкосились ноги, лицо было белым, как снежный сугроб под луной, глаза — черные лужицы ужаса. Зато губы вампирессы были ярко-красными, словно запечатлели миллион кровавых поцелуев. Руки, бледные и слабые, тщетно пытались заградиться от стены нетерпимости. Священник опустил распятие, и всхлипывание превратилось в крик отчаяния.
— За что? — прошептала она.
— Где твое исчадие, укусившее меня в ногу?
Карола была не в силах отвести глаза от нависшего над нею распятия.
— Я отнесла его… отнесла его… к бабушке.
— Так значит, вас больше, чем я думал? Может, имя вам — легион? Дьявол заботится о своем потомстве.
— Мы на грани исчезновения, — прошептала она.
Когда преподобный Коул увидел ужас в красивых глазах вампирши, его душа возликовала, а когда Карола закричала, он словно вкусил плодов радости. Схватив ее за платье, священник вначале поставил женщину на ноги, а затем поднял и разложил на столе. Он шипела и делала слабые попытки защититься, даже слепо вцепилась белыми зубками в его руку. Но на этом сопротивление Каролы прекратилось: не было ни отчаянной битвы за существование, ни взываний к темным богам. Она полностью покорилась судьбе и лежала на столе, а ее черные волосы свисали до самого пола. Казалось, ее настигло неизбежное возмездие, от которого она долго скрывалась. Священник приставил кол к ее сердцу, взял из рук скачущего от радости Вилли молоток и произнес традиционные слова:
— Так отправляйся же в ад, где тебе гореть всю вечность и еще один день. И пусть твой смердящий труп послужит пищей шакалам, и шелудивые псы будут лизать твою кровь.
Первый удар вогнал кол на три дюйма. Послышался хруст ребер. На мгновение священник в ужасе отпрянул. Боясь, как бы его решимость не ослабела, он ударил снова, и из тела Каролы хлынул ярко-красный фонтан, похожий на россыпь рубинов. Кровью забрызгало медную лампу, потолок и лицо священника. Подобно деснице судьбы, молоток ударил в третий раз. Фонтан иссяк, а под столом собралась лужа крови. Карола испустила последний вздох и застыла, словно деталь черно-белого натюрморта.
— Отрежьте ей голову, — крикнул священнику Вилли. — Обязательно отрежьте, иначе все пропадет. И чеснок затолкайте в рот.
Но преподобный Коул был занят другими мыслями. Он с ужасом обнаружил, что с ног до головы залит кровью вампирши: кровь забрызгала ему волосы, попала в глаза, испачкала всю одежду и превратила ногти на руках в красные когти. Вилли рылся в кармане куртки. Вот, я мамин хлебный нож прихватил. Полосните ей по шее.
Преподобный Коул отер рукавом глаза и стряхнул кровь с пальцев. Истинно сказано: и поведет их малое дитя. Будь я внимательнее к делам Господа, я бы догадался взять ножовку с мелким полотном.
Резать голову хлебным ножом было трудновато. Священник справился с этим лишь наполовину, когда дверь распахнулась и на пороге гостиной появился Джордж. Он находился в стадии перемены, и Вилли не сразу определил, готовится ли оборотень принять звериный облик или, наоборот, возвращается к человеческому. Силуэт Джорджа застыл на фоне освещенного луной дверного проема, в своей неподвижности не менее опасный.
Он быстро вошел в гостиную, и преподобный Коул столь же быстро отступил.
Джордж поднял на руки изуродованное тело любимой. Его глаза были полны страдания.
— Мы с ней любили друг друга. За одно это многое должно было нам проститься. Мы не боялись смерти. Что такое смерть, как не славная награда за необходимость жить? Но это…
Он указал, на торчащий палаточный кол, на полуотрезанную голову и вопросительно поглядел на священника. Тогда преподобный Коул поднял крест и, держа его перед собой, выкрикнул голосом, хриплым от праха веков:
