Девушка еще раз рассмотрела карту и пришла к выводу, что на ней нет важных для нее и Лайонела мест. Ни Поцелуева моста, ни Исаакиевского собора, ни Набережной мойки, ни Летнего сада, ни Петергофа.

— Что-то не похоже, — протянула она. — Странная какая-то карта.

На другой стороне бассейна появился Вильям. Выглядел он расстроенным, и девушка поняла, что разговор братьев ни к чему не привел. Другого она и не ожидала, зная упрямство Лайонела. Но в голове звучала композиция Яна Тьерсена «Детство» — печальная и нежная. Если бы только Вильям услышал ее, он бы знал, как его брату трудно даются некоторые решения, какие волшебные ассоциации вызвал у него их разговор. Даже если тот оказался сейчас напрасным, он заронил крупицу воспоминаний, чтобы, может, через какое-то время вновь вырастить то важное, что Лайонел вырвал из своего сердца и пытался забыть.

— Отдай ему, — неожиданно сказала Кира, глядя на Вильяма.

Катя испуганно посмотрела на мячик, где на парапетах сидела парочка, затем на молодого человека на той стороне бассейна и ей сделалось не по себе.

— Т-ты уверена? — выдохнула Катя. Девочка мягко улыбнулась.

— Ну конечно!

Катя взволнованно закусила губу, в голове пронеслись сотни мыслей, одна мрачнее другой.

«Неужели что-то случится? Неужели… неужели…», — точно красная лампочка мигало в мозгу.

Вильям заметил, что девушка приподняла руку, и тогда она бросила ему мячик. Тот поймал его, и брови его взлетели, когда он рассмотрел странную карту. Взгляд его спрашивал: «Что это?», но ответить Катя не могла, поэтому пожала плечами.

За подол ее подергал Олило.

«Пойдем погуляем?» — предложил малыш.

Девушка если удивилась, то виду не подала. Она частенько замечала, что чертенку неуютно в больших компаниях.

— Ну пойдем. — Катя положила руку на плечи Йоро. — Ты с нами?

Мальчик уже хотел кивнуть, но тут возмутился Олило:

«Я хотел только вдвоем с тобой, ты и я!»

Кира взглянула на оборотня как-то странно и сказала:

— Мы побудем тут.

Он нехотя кивнул.

Катя пошла по мраморной дорожке за спешившим впереди Олило, гадая, что значит этот мячик, взгляд Киры и странное поведение чертенка.

— Куда ты? — удивилась она, видя, что малыш направляется к воротам.

«Во дворец! Он такой красивый, а в саду я уже все посмотрел!»

Она не стала спорить, на память пришли слова Йоро, что он не от чертенка узнал о нападении охотников.

— Олило, а ты помнишь день, когда на меня напали охотники?

Малыш перестал прыгать и пошел медленнее. «По-о-мню», — задумчиво протянул он.

— А ты сказал кому-нибудь, что видел, как это произошло?

Олило задрал головку, глядя на нее черными зеркальными глазами.

«Разве я видел?»

Девушка нахмурилась.

— Ты был там, за деревьями!

Они вошли во дворец, в зал с девятью колоннами, между которыми находились проходы, ведущие в беломраморные коридоры. В центре стояла овальная стойка, где обычно сидела девушка, но сейчас там никого не было.

«Катя, а может, тебе показалось?»

Он сказал это так просто, и ей в самом деле вдруг подумалось, что она ошиблась.

Малыш выбрал один из коридоров и продолжил:

«Я ведь весь такой черный, ты могла видеть коряжку, похожую на меня, с такими ветками, как мои копытца и рожки»

«С моим-то новым зрением?» — возразила она себе. И все-таки сдалась:

— Не знаю, может быть.

Они шли по коридору, внутри дворец был весь белый, малыш бежал впереди, не уставая восклицать: «Как же тут чудесно! Как чудесно!»

Он первым забежал за угол, а потом пулей вернулся и прошептал: «А туда не пойдем!»

Девушка хотела согласиться, но, услышав голос Лайонела, замерла.

— Я не хочу ничего слышать, — сказал он. Затем послышался голос Анжелики:

— Ну а что будет с твоей Катей?

— Для меня это неважно, — последовал ответ.

— Я так и знала! Никогда не верила, что с ней ты надолго. Разовый вариант!

— Ты права.

Раздался вздох и тихий смех.

Катя прижалась к стене, не в силах шевельнуться, сердце в груди так сильно екнуло, что дыхание на долгий миг перехватило. Вот к чему был мячик для Вильяма, странный взгляд Киры. Она хотела открыть ей глаза.

«Ой, как я виноват, — шепнул чертенок, — зачем же я привел тебя сюда!»

Девушка чувствовала страшную опустошенность. Взгляд остановился на голубом кольце, мерцающем холодным сиянием. Все теперь показалось сном, который столкнулся с реальностью и разбился, хрустнул, точно елочная игрушка под шпилькой очарования Анжелики Тьеполо.

Катя провела рукой по волосам и пальцы ее задрожали. Лайонел сам сделал ей прическу.

«Неужели все, что ему было нужно, это вернуть меня, чтобы потом бросить самому?» — не укладывалось в голове. Знала же, что он способен на жестокость, и никогда до конца не верила в свое счастье с ним…

Или верила?

Девушка приподняла руку отяжеленную кольцом, подаренным Лайонелом, с холодным прозрачно-голубым камнем. Цвета льда, цвета его глаз, цвета его крови, цвета его сердца, цвета его беспощадности.

Катя сделала неуверенный шаг вперед.

«Куда ты! — вскричал Олило — не ходи туда!»

— Я не верю, — пробормотала она и вышла из-за угла.

Лайонел стоял спиной, обнимая Анжелику. Они целовались, ничего не замечая вокруг.

Катя шла к ним и ей казалось, собственные шаги оглушают ее, а музыка не сменялась, звучала одна и та же композиция — точно льдинки ударялись друг о друга, катились со склона, блестя на солнце и издавая переливчатый звон.

Могла ли ассоциация, рожденная разговором с братом, не измениться под натиском других эмоций, связанных с изменой, со страстью и желанием к женщине?

Похоже, ничего толком она не понимала в волшебном канале, связывающем их.

Девушка приблизилась к паре, Анжелика посмотрела на нее с ненавистью, а молодой человек обернулся, и Катя вздрогнула. Это был не Лайонел, совсем другой, незнакомый вампир, со светлыми волосами, одетый в черный костюм и голубую рубашку. В руке у первой красавицы лежал маленький диктофон.

Девушке хотелось сказать, прокричать так много, но она лишь показала палец, не тот, который стоило бы в этой ситуации — другой — с кольцом, и, обронив: «Ты проиграла», пошла прочь.

Олило уже не было за углом. Катя вышла из дворца и, желая побыть одной, углубилась в боковую аллею сада, где нашла небольшую мраморную скамейку. Розоватый свет фонарей не освещал это укромное место, словно созданное для двоих. Силуэты скульптур в причудливых позах, мраморные кустики, вереница разноцветных огоньков вдали придавали уголку особый романтический уют.

Девушка думала о том, как дорого могло стоить ей недоверие, как сильно обидела бы им Лайонела, если бы убежала и не проверила сама. Это стало бы концом. При мысли, насколько близка она была к непоправимой ошибке, по телу проходила дрожь.

Катя потерла пальцем голубой холодный камень. Лайонел приоткрыл для нее дверь своих чувств, а она по-глупому чуть не сказала ему в лицо «Не верю». Он бы не простил, может, виду бы не подал, как сильно она его задела, но та дверь захлопнулась бы и больше никогда не открылась.

Незаметно рядом появилась Кира и присела на скамейку.

Девушка посмотрела на нее, пробормотав:

— Слишком страшный урок.

Та погладила ее по руке.

— Но ты ведь справилась! — нежно улыбнулась. — Нужно ему доверять. Иначе никак.

Катя ощутила, что успокаивается — девочка действовала на нее умиротворяюще.

— Это ты попросила Олило отвести меня туда?

Кира грустно опустила голову, белоснежные волосы покачнулись, медленно соскальзывая по узким плечикам.

— Нет, просила не я.

Девушка кивнула, а потом, словно очнувшись, удивленно заморгала.

— Не ты, — тихо повторила Катя, и взгляд ее остановился на собственных туфлях, украшенных мелкими прозрачно-голубыми камешками.

Анжелика стояла возле входа в сад и выискивала среди гостей статную фигуру хозяина приема. Мимо прошел Вильям, подкидывая на ладони мячик.