— Приношу искренние извинения, если помешал…

А еще есть закон подлости! И как мне кажется, в последнее время он срабатывает в моей жизни чуть ли не чаще, чем закон всемирного тяготения. Вот что этого умирающего кровопийцу принесло именно сейчас, а не когда его действительно ждали? Он даже при смерти умудряется быть навязчивым. Хорошо еще, что мы с Вадимом раздеться толком не успели и до кровати не добрались, поэтому застигнутая вампиром сцена была не слишком откровенной. Не знаю уж, на чье счастье.

— Ты даже не представляешь себе, насколько сильно, — рассерженным аспидом зашипел Вадим, не торопясь, однако, выпускать меня из объятий. Наверное, рассчитывал, что вампир проявит аристократическую деликатность и тут же уберется восвояси, а мы сделаем вид, будто постороннее вторжение прошло незамеченным. Но у Стефианира, судя по всему, на этот счет было несколько иное мнение.

— Не люблю оставаться неблагодарным, — словно не замечая пикантности ситуации, продолжил бестактный гад. — Плащ возвращаю. — Он небрежным жестом бросил его на нашу расстеленную кровать, где на белоснежной простыне тут же появились подозрительные темные пятна. Их цвет при тусклом свете свечей идентификации не поддавался. — Спасибо за своевременную поддержку.

— За спасенную жизнь, ты хотел сказать. — Окончательно разозленный Вадим подвинул меня в сторону и медленно направился к Стефу, всем своим видом выражая неуемное желание выдворить беспардонного нахала вон способом, далеким от вежливого.

— Жизнь? — удивленно переспросил вампир, даже не шелохнувшись. — Не приписывай себе того, к чему не имеешь ни малейшего отношения. Солнце не может убить вампира, даже самое палящее. Оно просто частично иссушает нас и погружает в состояние, близкое к летаргическому сну. Как только действие прямых солнечных лучей прекращается, мы приходим в себя, правда, чуть измененными и ослабленными, но вполне дееспособными. А если еще немного подкрепиться, то процесс восстановления происходит практически мгновенно. Так что после захода солнца или появления облаков я сам пришел бы в себя, без вашей помощи.

— Так зачем же ты сознательно полез под прямые солнечные лучи, если они столь пагубно действуют на такой нежный вампирий организм? Нелогично как-то.

— У блондинки есть информация о том, кого я, возможно, ищу.

— Не смеши, — фыркнул муж. — В нашем мире вампир всего лишь мистический вид нечисти, и одним из средств борьбы с ними является чеснок, который она тебе предлагала в качестве лечения, — не помню только от чего.

— От болезни крови, — скромно подсказала я.

— Чеснок — это что? — насторожился наш невинно пострадавший.

— Это многолетнее растение семейства луковых, очень популярная овощная культура с острым вкусом и специфическим запахом, — словно на экзамене отрапортовал Вадим. — Могу показать и даже дать попробовать. — В его голосе прозвучали ехидные нотки. — Хочешь? Для хорошего вампира не жалко!

— Не сейчас, — словно не замечая издевательств, покачал головой Стеф. — Еще вопросы есть?

— Есть! — нетерпеливо рыкнул Вадим, подступая к Стефу почти вплотную. — Исчезни отсюда, пока я тебя сам не выставил!

— А силенок хватит? — самоуверенно усмехнулся вампир. Клыкастый прохвост выбрал очень выгодную позицию — спиной к распахнутой на освещенную веранду двери, поэтому его лицо оставалось в тени, но мне и не надо было ничего видеть, чтобы оценить силы противников. Вадим, невысокий и физически нетренированный, проигрывал по всем параметрам. Заведомо неминуемую драку нужно было срочно предотвращать.

— Мальчики, не ссорьтесь, — втиснулась я между ними со своей миротворческой миссией. — Кулаками машут только те, у кого ума не хватает на словах доказать свою правоту. — И только после того как произнесла эту тираду вслух, подумала, что же все-таки сказала. Но прикусывать язык было уже поздно.

Вадим уставился на меня как на самого гнусного предателя, а Стеф понимающе хмыкнул.

— Если понадоблюсь, то я у себя. — Еле сдерживая улыбку, склонил голову в подобии поклона последний и величественно направился к лестнице.

В последний момент я успела заметить — от утреннего происшествия на лице непредсказуемого упыря не осталось ни следа. Что он там говорил по этому поводу? Подкрепиться надо, чтобы быстро в себя прийти? Боюсь даже думать, чем.

Ступеньки, ведущие на второй этаж, жалобно скрипнули под тяжестью шагов сытого и умиротворенного вампира, хлопнула дверь. А еще через минуту стало слышно, как наверху заработал телевизор. Классика жанра — блудный сын вернулся в лоно семьи.

— Светка, ты какого рожна не в свое дело лезешь?! — с упреками набросился на меня муж, убедившись, что лишние свидетели вне поля слышимости. — Кто тебе позволил в мужские разговоры встревать?!

— Разговоры? — удивленно переспросила я. — Ты же на него с кулаками почти накинулся, сам на драку нарывался.

— За то, что этот мерзкий тип нам всю романтику обломал, да еще и наслаждался своим подлым деянием, ему просто необходимо было по наглой самодовольной морде съездить. Желательно с капитальным разрушением зубовного аппарата.

— Вадим, неужели ты не понимаешь, что «этот мерзкий тип», как ты его назвал, с легкостью асфальтового катка размазал бы тебя по полу, тогда как ты не успел бы и мяу сказать.

Мои увещевания пропали всуе, Вадим только больше распалялся.

— Так это ты его жалеешь, оказывается?! — В меня вперили испепеляющий взгляд.

— О тебе забочусь, — поправила я, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы видимое спокойствие.

— Да неужели?

— Я не понимаю, о чем ты.

— Так я тебе и поверил!

— Не говори ерунды!

— Ерунды?! А его взгляды в твою сторону тоже ерунда?

— Вадим, милый, не заставляй меня думать, что ты ревнуешь. — И, решив немного разрядить обстановку, добавила: — Или завидуешь. Сам же радел за то, чтобы Стеф остался.

— Он для тебя уже Стеф?! Светка, ты…

Последние слова мужа потонули в грохоте оружейных залпов, перестрелки и воинственных криков множества луженых глоток. Судя по всему, излишне клыкастая причина нашего семейного скандала без зазрения совести смотрела какой-то боевик или хронику военных лет, вот и врубил звук телевизора почти на максимум, чтобы мы со своими разборками не мешали ему наслаждаться просмотром.

Постояв еще немного в немом монологе, Вадим понял, что продолжения разговора просто не получается в виду полного отсутствия слышимости, махнул рукой и, не скрывая раздражения, принялся тушить свечи. Я меланхолично наблюдала за ним, внутренне скорбя по так жестоко прерванному романтическому вечеру. Обидно все-таки до глубины души.

Наверху звуки активных боев за чью-то родину постепенно сменились конским топотом и паровозным гудком, а потом постепенно стихли, превратившись в монотонный неразборчивый бубнёж. Видимо, вампир неким шестым чувством, присущим только кровососущим, определил, что наш скандал сошел на нет, и на том посчитал свою миссию окончательно выполненной.

— А все так хорошо начиналось, — разочарованно вздохнул Вадим, включая верхний свет в комнате. Свечи он уже потушил, а сидеть в кромешной темноте после всего случившегося было неуютно.

— Угу, — грустно подтвердила я и присела на краешек кровати. Все-таки облом — штука отвратная по своей сути, и хорошего настроения еще никому не прибавляла.

— И что его принесло так не вовремя? Не мог еще погулять?

— Ты бы предпочел, чтобы он заглянул к нам на огонек минут через десять и принялся давать очень своевременные советы?

— Свет, не утрируй. — Муж пристроился рядышком и принялся рассеянно перебирать пальцами пряди моих растрепавшихся волос. — Может, у них вообще все по-другому устроено.

— Ага, и размножаются вампиры исключительно почкованием, — фыркнула я, вспомнив, как высказала сие утопическое предположение при первой встрече с клыкастым представителем параллельного мира и какая реакция за этим последовала.

— Нет, по законам мироздания все, что похоже устроено, также имеет аналогичные процессы физиологии, — не прекращая своего медитативного занятия по окончательному запутыванию моих волос, выдал Вадим. — Я имел в виду психологию взаимоотношений между полами.