– Значит, единственный способ ведения войны – это лихая рубка на поле? – Пролт попробовала воспроизвести насмешливую ухмылку Мерра, и ей это удалось.

– У вас наверняка заготовлен остроумный ответ, – сказал Мерр дерзко, – иначе вы не стали бы касаться этой темы.

Всего лишь месяц назад подобные словесные поединки были для нее немыслимы. Теперь же она легко отпарировала:

– Я вижу, вы человек быстрый, Мерр. Быстро скачете верхом. Вот почему вас послали сюда. Если я спрошу, почему вы не помогаете Сультату в создании союза или в подготовке армии, вы ответите, что не имели выбора. Вы служите войне как можете. Мы, собственно, тоже служим…

Ее брови внезапно сошлись на переносице и девушка осеклась: пока она говорила, Мерр вытащил из кармана старый потертый браслет и крепко зажал в руке. Он пробормотал какие-то слова, она не смогла ничего разобрать.

Когда лицо воина снова прояснилось, он сказал без всякой интонации:

– Извините. Я почти ничего не расслышал. Как-нибудь при случае прошу вас повторить для меня. Можем мы наконец отправляться?

Ксинк не понимал, что происходит. А Пролт видела, как мэтр Хоннис на смертном одре произнес такие же заклинания. Она смотрела на Мерра, ожидая объяснений.

– Я только сообщил в Петград, что мы выезжаем, – сказал он.

– Так вы – маг! – воскликнула Пролт.

– Мы на юге все немножко волшебники. В Петграде есть древний дворянский род, большая семья, умеющая чуть побольше других. Правители поддерживали нас на протяжении многих лет. Оберегали, поощряли, чтобы мы упражнялись в своем искусстве. Могли ведь сложиться такие обстоятельства, когда наши умения понадобятся.

– То есть вы – благородного происхождения? – вмешался Ксинк.

Мерр не откликнулся – похоже, для него юноша был теперь и невидимым, и немым.

– Мы способны на дальнеречь, – продолжал пришелец из Петграда, обращаясь только к Пролт. – Это главное, остальное – мелочи. Но мы также занимались разведкой с самого начала этой войны.

– Вы… ваши родичи были… – Она снова не договорила. Да, Хоннис получал сообщения о продвижении армии Фелька намного быстрее, чем мог бы доставить их гонец.

– Теперь вы поняли, – сказал Мерр. – Не один Сультат подвергает риску свою семью. У меня есть братья, родные и двоюродные, сестры… сыновья и дочери.

Его голос наконец смягчился. Обветренное лицо посветлело. Пролт склонила голову, выражая сочувствие. Потом она попрощалась с Хоннисом – вслух, горячо, не сдерживая чувств, хотя учитель, наверно, не одобрил бы такой откровенности, – и они отправились за лошадьми.

– Вы не знаете, как обстоят дела у правителя? – спросила она спустя полчаса, ухитрившись успешно забраться в седло, впервые за многие годы. – Успешно ли идет создание союза?

Мерр вскочил на коня так, словно уселся в удобное кресло.

– Он наконец добился согласия народа и Благородного Совета на то, чтобы привести в полную готовность армию Петграда.

– Я думала, что военная сила Петграда уже мобилизована, – удивилась Пролт. – А что еще?

– Первые из посланцев в соседние города уже вернулись с успехом. Похоже, люди не так глупы и упрямы, как кое-кто полагал.

Ксинк не участвовал в разговоре – посадка на лошадь давалась ему столь же нелегко, как и Пролт.

– Так полагали и вы?

Мерр слегка встряхнул поводья – как другие люди пожимают плечами.

– Я старался не судить заранее ни о чем. У Петграда за века набралось немало… нет, не врагов, но завистников. Соседи завидуют нашему процветанию, миру, устойчивости. И потом, я не мог сказать, насколько быстро они согласятся вступить в союз с нами.

– Они должны были понять, – сказала Пролт, – что мы все теперь имеем общего врага.

– Догадались, надо же! – проворчал Мерр. – Благодарение богам, Сультат знает, как выбирать своих военных советников!

Пролт сердито вспыхнула, но не нашла достаточно едкого ответа. Ей требовалось подучиться искусству препирательств. Ее очень интересовало, собрал ли первый министр Петграда достаточно войск, чтобы разыграть битву на Торранских полях в соответствии с ее предложением – но она не стала спрашивать об этом, чтобы не нарваться на очередную колкость.

Каково бы ни было сейчас положение на войне, она уже причастна к ней. Правитель Сультат нуждается в ее помощи. Усилия ее разума играют решающую роль. Ей предстояло противостояние с Дардасом, и мысль об этом так возбуждала Пролт, что голова шла кругом.

Наконец она удобно устроилась в седле. Они с Ксинком прихватили кое-какие запасы провизии, но не взяли никаких вещей. Зачем? Да и что она могла увезти из Университета – приюта науки и академических достижений, – что такого, что послужило бы ей на этом новом пути?

Ксинк обо всем договорился с главою Ученого совета. К удивлению Пролт, тот обещал, что квартира в Синем флигеле будет ждать их возвращения. Это было необычно, потому что мест для жилья студентов в городке вечно не хватало. Возможно, тут подействовал статус Ксинка как ассистента.

Пролт тихонько рассмеялась. Ее лошадь сдвинулась с места, следуя за Мерром. Если чей-либо статус тут и сказался, то ее собственный. Вероятно, слухи о ее достижениях уже разошлись по факультету.

Они покинули студенческий городок, пересекли Фебретри, а когда выехали на северный тракт, Мерр задал лошадям максимально быстрый темп. Пролт не знала, сможет ли как следует править лошадью на такой скорости, но пока держалась. Ксинк тоже справлялся неплохо.

Она посмотрела на него, ей вдруг захотелось поговорить. Его темные волосы так красиво вились по ветру. Его лицо было прекрасным, как всегда, – высокие скулы, мягкие губы. Пролт ощутила внезапный прилив чувств. И тело, и душа ее были возбуждены. Она не стала сдерживать эти ощущения.

Ксинк обманул ее, да. И Хоннис обманул. Но Ксинк все же решился сопровождать ее в этом путешествии. Хотя он имел более высокий академический ранг, чем она. Перед ним открывалось большое будущее, его поддерживала мэтресс Цестрелло, его ждало место на кафедре общественных наук. Но он, не колеблясь, бросил все. Пролт едет в Петград – значит, и он едет тоже.

Она улыбнулась, искоса взглянув на молодого человека. Он подпрыгивал и трясся на своем скакуне – наверное, она выглядела со стороны точно так же. Она улыбалась до тех пор, пока он не заметил этого и не улыбнулся в ответ. Тогда она стала смотреть вперед, на дорогу, вьющуюся перед ней, – дорогу к судьбе, которая ждала ее в городе, где она никогда не бывала.

Ее пальцы барабанили по рукояти боевого меча, который она отказалась заменить на худший, фелькской работы. Она также была не лучшего мнения о фелькских мундирах, и потому оставила свои наручи и кожаный панцирь. Подобные отступления от общей солдатской формы были обычным делом во всех армиях и не должны были привлечь излишнего внимания.

Они проникли в обширный лагерь фелькских войск при помощи магии, о существовании которой Радстак не знала еще месяц назад.

Део в фелькском обмундировании, заимствованном у пленных, выглядел совершенно естественно; арбалет, отобранный у одного из разведчиков, был небрежно заброшен за спину. Он уверял, что с таким оружием не промахнется. Кем-кем, а хвастуном он не был.

Радстак знала, для кого он приберегает это оружие. Вот только как найти искомую особу в этом море людей и снаряжения? А без этого его намерения обратятся в ничто.

Они уходили от места, где второй маг открыл портал, обеспечивший ей и Део причудливый, диковинный переход из того маленького лагеря разведчиков. Во время этой отнюдь не увеселительной прогулки Радстак полностью сосредоточилась и напрягала все свои чувства, обостренные мансидом, думая лишь о том шаге вперед, который делала, и о следующем. О млечно-белом хаосе вокруг она старалась не думать. Идти вперед, шаг за шагом. Не обращать внимания на страшноватые звуки, что доносятся из пространства, лишенного объема и протяженности. Иди себе, пока не дойдешь. Простое дело.