Ждал он… Если мы и приедем, то только вместе, в медовый месяц, например. Хотя, растрачивать столь драгоценное время, чтобы утереть нос заносчивому мальчишке – много чести!
– Все изменилось, Марко. Появились новые обстоятельства, теперь мы с Алексом вместе. Если я действительно что-то для тебя значу, просто прими это, – отрезала моя девочка, да так уверенно, что я стал еще больше гордиться ею.
– Этот гринго уже успел затащить тебя в постель?! – вырвалось со злостью, будто плевок.
Как же мне захотелось самому ответить наглому паршивцу, но внутренний голос подсказывал, что еще не время.
– Марко, пожалуйста, давай закончим этот разговор.
– Нет, Василиса, нет! Если ты этого не сделаешь, я сам все ему расскажу. Уверен, твоему женишку будет интересно, какого черта прямиком из клиники ты отправилась в штаты…
Крышка ноутбука резко захлопнулась, оборвав разговор. В спальне повисла угнетающая тишина, словно кто-то умер. Постучав в дверь, я все-таки вошел в комнату. Василиса, застигнутая врасплох, растерялась. Оставляя влажные дорожки, по ее щекам скатывались слезы, которые она судорожно принялась вытирать.
– Все в порядке? – присел рядом с ней на край кровати, вглядываясь в встревоженное лицо. Вместо ответа Василиса испуганно опустила глаза, будто не этот засранец, а я только что наговорил ей гадостей на повышенных тонах. Букет, о котором успел позабыть после услышанного разговора, не остался без внимания. – Вот, это тебе.
Как я и представлял, приняв цветы, она тут же зарылась в них носом, втягивая ноздрями аромат.
– Спасибо, они необыкновенные, – в голосе сквозила улыбка, но девушка снова потупила взгляд, словно чего-то стыдясь. – Давно ты пришел?
Логичный вопрос. Набрав в легкие воздуха, я собрался ответить, но где-то внутри сорвался спусковой крючок. Сердце сходило с ума, оглушая ударами, ревность подталкивала заклеймить, сделать своей, не дать возможности сбежать, исчезнуть из моей жизни.
Я не хотел к ней прикасаться. Не в этот день, не сегодня. А вместо этого набросился, сминая девичьи губы своими, как оголодавший зверь.
ВАСИЛИСА
Спокойного и всегда выдержанного Каминского словно подменили. В один момент он стал похож на зверя: дикого, необузданного и невероятно голодного. Крепкие руки с силой впечатали мое тело в мужскую грудь, а губы все терзали и терзали, заставляя жадно хватать воздух, когда появлялась малейшая возможность.
– Алекс…
Нет, он меня даже не слышал. Звук разрываемой ткани лишь подтвердил это. Мое платье, точнее то, что от него осталось, сползло на талию, а я почувствовала прохладу комнаты обнаженной спиной и жутко испугалась его слепой одержимости.
В какой-то момент мне показалось, что это и не Алекс вовсе, а то самое чудовище, о котором он говорил, прорвавшееся наружу.
– Василиса… – наконец отозвался мужчина. Его пальцы с упоением легли на мои обнаженные плечи, очерчивая ключицы.
Он смотрел так, будто любовался своей работой, с наслаждением наблюдал, как часто вздымается моя грудь, прикрытая прозрачным кружевом.
Поцелуи продолжились, став более мягкими и волнующими, проложили дорожку по шее, спустились к плечу. Когда мужские губы с жадностью обхватили напряженную вершинку груди, проступающую сквозь белье, из меня вырвался неожиданный стон удовольствия.
«Выходит, это чудовище умеет быть не только грубым, но и нежным, чувственным», – настигло меня откровение, а овладевший мною страх постепенно начал растворяться, уступая место любопытству.
Еще рывок, и мое домашнее платье, оголив бедра упало к ступням, а все, что мне оставалось, так это перешагнуть через него. Бюстгальтер полетел за платьем следом.
Руки в естественном порыве прильнули к обнаженной груди, скрывая затвердевшие вершинки.
– Не прячься, – раздался приказ, и я вздрогнула. Перехватив кисти рук, Алекс отвел их за спину. – Ты совершенна.
В подтверждение широкая ладонь опустилась на мою грудь, и та идеально легла в его руку, словно и была для этого предназначена.
Мужские пальцы подцепили подбородок, а губы заклеймил поцелуй, властный, с привкусом боли. Истерзав нежные губы, Алекс спустился к чувствительным вершинкам. Острая истома стрельнула в низ живота, заставляя прогнуться в его руках.
– Нежная, отзывчивая... моя.
Пульс моментально участился. Игры закончились, в этот раз мой супер-босс не собирался отступать. Это чувствовалось в каждом его движении, в потемневшем взгляде, в интонации голоса, срывающемся на хриплый шепот, и глубоком дыхании, словно он не мог мной надышаться.
Поспешно расстегнув пуговицы на белоснежной рубашке, Алекс рывком выдернул ее полы из брюк, освободил руки и отбросил вещь в сторону. Ремень с грохотом полетел туда же, а за ним и сами брюки.
Все это время Каминский не отрывал от меня плотоядного взгляда, гипнотизируя, как хищник жертву перед последним прыжком. Маленькая девочка внутри меня сжалась от такого напора, все еще страшась и противясь происходящему, но взрослая женщина, которой я вот-вот стану, замерла в предвкушении. Она нуждалась в этих влажных поцелуях, в легких ласках и осторожных покусываниях, в прикосновениях твердых пальцев поверх белья, заставляющих глухо стонать, срывая последние барьеры.
Размеренные движения снова превратились в рывки. Одно мгновение, и я очутилась на кровати, вжатая в матрас тяжестью мужского тела. Подцепив край трусиков, Алекс потянул их вниз, а я испуганно замерла, впервые ощутив прикосновение мужской плоти.
– Василиса... – раздалось с резким толчком, слившим нас воедино и одновременно вырвавшем меня из реальности.
Пальцы в поисках опоры впились в мужские плечи, глухой стон растекся жаром по всему телу, пробираясь в самые сокровенные уголки.
Дав возможность свыкнуться с новыми ощущениями, Алекс продолжил движения, но уже медленно, неторопливо, словно боялся мне навредить.
– Больно? – шепот прошелся мурашками по телу. Горячие губы снова накрыли мои, будто бы извиняясь и отвлекая от причиненного дискомфорта.
– Уже нет... Не останавливайся.
Нежное прикосновение переросло в глубокий, страстный поцелуй, на который я охотно отвечала, с каждым движением открывая для себя все новые и новые чувственные ощущения.
Весь этот вечер мы не вылезали из постели. Хотя, нет, одни раз все-таки пришлось выйти из спальни, но лишь для того, чтобы поцеловать спящую Лэсси и проводить Мерил. Разумеется, увидев наши счастливые лица и лихорадочно сияющие глаза, она сразу обо всем догадалась.
– Какая же вы красивая пара. Берегите друг друга, – озвучила на прощание моя проницательная соседка, задорно подмигнув, отчего на щеках снова вспыхнул румянец.
Пользуясь моментом, Алекс притянул меня к себе и поцеловал в висок, жадно втягивая воздух, словно готовится проглотить целиком. А я и не возражала, хоть все еще пребывала в легком шоковом состоянии. Все это происходило будто не со мной, и не наяву.
– Скажи, это все прекрасный сон? – все-таки спросила я, засыпая на крепком мужском плече за просмотром романтической комедии, которую сама и выбрала.
– Возможно, – отозвался Алекс.
Где-то в глубине души я ожидала совсем другого ответа. Заскользив по плечу затылком, задрала любопытную голову, пытаясь оценить выражение его лица. Он ведь точно слышал наш разговор с Марко. Но вместо того, чтобы устроить допрос с пристрастием, Каминский сделал то, на что я никак не решалась. Теперь, когда между нами не осталось физических барьеров, многое стало гораздо проще. Многое, но не разговор по душам о моей настоящей фамилии, поддельных документах и первостепенной цели, с которой я и появилась однажды в дверях его кабинета.
– Спи, – мужская ладонь закрыла мои глаза, но я чувствовала щекой, как он сейчас улыбается. – Просто оставайся в моих руках, и этот сон никогда не закончится. Обещаю.
