– Нет, – ответил Пуаро, – я так не думаю. Я встречал миссис Дрейк лишь однажды, – задумчиво добавил он, – когда пришел к ней домой с моей приятельницей миссис Оливер, дабы посетить, если использовать мелодраматичные выражения, сцену трагедии. В течение краткого периода, когда я наблюдал за миссис Дрейк, мне не казалось, что эту женщину легко изумить. Вы согласны с моей точкой зрения?

– Безусловно. Поэтому я тоже удивилась.

– Но тогда вы не задавали ей никаких вопросов?

– У меня не было для этого причин. Если хозяйка дома уронила одну из лучших стеклянных ваз, разбив ее на кусочки, гостям едва ли следует спрашивать, почему она это сделала, тем самым обвиняя ее в неуклюжести, которая, уверяю вас, никак не свойственна миссис Дрейк.

– И после этого, как вы сказали, вечеринка подошла к концу. Дети и их матери и друзья стали расходиться, но Джойс никак не могли найти. Теперь мы знаем, что Джойс находилась в библиотеке и что она была мертва. Так кто же мог незадолго до того выглянуть из библиотеки, закрыть дверь снова, услышав голоса в холле, и выйти позже, когда люди суетились в холле, одеваясь и прощаясь? Полагаю, мисс Уиттейкер, у вас не было времени задуматься об увиденном до того, как обнаружили труп?

– Естественно. – Мисс Уиттейкер поднялась. – Боюсь, что мне больше нечего вам рассказать. Даже это может оказаться всего лишь пустячным маленьким происшествием.

– Но достаточно заметным, чтобы его запомнить. Кстати, я хотел бы задать вам еще один вопрос – точнее, два.

Элизабет Уиттейкер снова села.

– Спрашивайте что хотите, – сказала она.

– Не могли бы вы точно вспомнить, в каком порядке происходили события во время вечеринки?

– Пожалуй, могла бы. – Мисс Уиттейкер немного подумала. – Вечеринка началась с конкурса на лучшее украшенное помело. На нем присуждали три или четыре маленьких приза. Потом была игра с воздушными шарами, чтобы дети немного разогрелись. Затем игра с зеркалами – девочки пошли в маленькую комнату и смотрели в зеркало, где отражалось лицо мальчика или молодого человека.

– А как это было устроено?

– Очень просто. Из двери вынули поперечный брус, различные лица смотрели в дыру и отражались в зеркале, которые держали девочки.

– А девочки знали, кого они видят?

– Думаю, некоторые да, а некоторые нет. Мужская половина участников использовала маски, парики, фальшивые бороды и бакенбарды, немного грима. Разумеется, девочки знали большинство мальчиков, хотя, возможно, среди них были один-два незнакомых. Как бы то ни было, все девочки довольно хихикали. – В голосе мисс Уиттейкер ощущалось педагогическое презрение к подобным забавам. – После этого был бег с препятствиями, а потом большой стакан наполнили мукой, опрокинули его, положили на затвердевший ком шесть пенсов, и каждый срезал дольку. Когда мука осыпалась, игрок выходил из состязания, а остальные продолжали, и монета доставалась последнему. Затем последовали танцы, ужин и, наконец, «Львиный зев».

– Когда вы в последний раз видели Джойс?

– Понятия не имею, – ответила Элизабет Уиттейкер. – Я не слишком хорошо ее знала. Джойс была не из моего класса и вообще не очень интересная девочка, поэтому я к ней не присматривалась. Помню, как она срезала муку, но так как была неловкой, то почти сразу же уронила монету. Значит, тогда она была еще жива – но было еще рано.

– Вы не видели ее входящей с кем-нибудь в библиотеку?

– Конечно нет. Иначе я бы об этом упомянула. Уж это, по крайней мере, было бы важным и значительным.

– А теперь, – сказал Пуаро, – мой второй вопрос или серия вопросов. Сколько времени вы работаете в здешней школе?

– Следующим летом будет шесть лет.

– И вы преподаете…

– Математику и латынь.

– Вы помните девушку, которая преподавала здесь два года назад, – ее звали Дженет Уайт?

Элизабет Уиттейкер вся напряглась, приподнялась со стула и снова села.

– Но ведь она… никак не связана с этой историей, не так ли?

– Кто знает? – ответил Пуаро.

– Но каким образом…

«Научные круги менее информированы, чем местные сплетники», – подумал Пуаро.

– Джойс заявила при свидетелях, что несколько лет назад видела убийство. Как вы думаете, это не могло быть убийство Дженет Уайт? Как она погибла?

– Ее убили, когда она вечером возвращалась домой из школы.

– Одна?

– Возможно, нет.

– Но не с Норой Эмброуз?

– Что вы знаете о Норе Эмброуз?

– Пока ничего, – отозвался Пуаро, – но хотел бы узнать. Что собой представляли Дженет Уайт и Нора Эмброуз?

– Они были излишне сексуальны, каждая по-своему, – сказала Элизабет Уиттейкер. – Но как могла Джойс что-то видеть или знать об этом? Убийство произошло на дорожке возле леса Куорри. Тогда Джойс было не больше десяти-одиннадцати лет.

– У кого из девушек был ухажер? – спросил Пуаро. – У Норы или у Дженет?

– Все это уже в прошлом.

– «У старых грехов длинные тени», – процитировал Пуаро. – С возрастом мы постигаем справедливость этого изречения. Где сейчас Нора Эмброуз?

– Она ушла из школы и стала работать на севере Англии. Естественно, Нора была сильно расстроена. Они очень дружили с Дженет.

– Полиция так и не раскрыла дело?

Мисс Уиттейкер покачала головой, потом встала и посмотрела на часы.

– Я должна идти.

– Благодарю вас за то, что вы мне сообщили.

Эркюль Пуаро смотрел на фасад «Куорри-Хаус». Солидный, отлично построенный образец средневикторианской архитектуры. Он хорошо представлял себе его интерьер – тяжелый буфет красного дерева, прямоугольный стол из того же материала, бильярдная, большая кухня с примыкающей к ней буфетной, пол из каменных плиток, массивная угольная плита, теперь, несомненно, замененная газовой или электрической.

Пуаро отметил, что большая часть окон верхнего этажа все еще зашторена. Он позвонил в дверь. Ему открыла худощавая седовласая женщина, сообщившая, что полковник и миссис Уэстон уехали в Лондон и вернутся не ранее будущей недели.

Пуаро осведомился о парке и узнал, что он открыт для бесплатного посещения. Вход расположен в пятнадцати минутах ходьбы по дорожке. Железные ворота с табличкой видны издалека.

Быстро найдя дорогу, Пуаро прошел через ворота и зашагал по тропинке, вьющейся среди деревьев и кустарников.

Вскоре он остановился и задумался. Его мысли были заняты не только окружающим видом. Пуаро размышлял о недавно услышанной паре фраз и недавно ставшей ему известной паре фактов. Поддельное завещание и девушка… Девушка, которая исчезла и в чью пользу было подделано завещание… Молодой декоратор, приехавший сюда с целью переделать заброшенную каменоломню в «Погруженный сад»… Пуаро снова огляделся и кивнул, одобряя название. «Сад в каменоломне» звучит довольно безобразно. Такое наименование вызывает в памяти звуки взрываемых скал, скрежет грузовиков, увозящих камень для строительства дорог, и прочие, сугубо индустриальные процессы. Другое дело – «Погруженный сад». Это ему о чем-то смутно напоминало. Миссис Ллуэллин-Смайт ездила в организованный Национальным кредитом тур по садам Ирландии. Он сам побывал в Ирландии пять или шесть лет назад – ездил туда расследовать кражу старинного фамильного серебра. Отдельные моменты этого дела вызвали у него любопытство, и Пуаро, успешно завершив свою миссию («Как обычно», – мысленно добавил он в скобках), провел несколько дней, путешествуя по стране и осматривая достопримечательности.

Пуаро не мог вспомнить, какой именно сад он тогда видел. Кажется, недалеко от Корка. Возле Килларни? Нет, рядом с заливом Бэнтри. Он припомнил это потому, что тот сад отличался от садов, пользовавшихся грандиозным успехом, – замковых садов Франции, чопорной красоты Версаля. В тот сад Пуаро отправился в лодке вместе с маленькой группой экскурсантов. Сесть в лодку ему удалось с трудом – два здоровяка гребца практически внесли его туда на руках. Они направились к не слишком интересному на вид островку, и Пуаро уже начал жалеть о своем участии в экскурсии. Ногам было сыро и холодно, а ветер дул сквозь все отверстия в макинтоше. Разве можно ожидать от каменистого островка красоты, гармонии и симметрии? Нет, он явно допустил ошибку.