— Изменник! Чёртов обманщик! Работал он! Как же! Завёл себе шлюху, не погнушался в нашем доме с ней жить, а теперь от сына бежишь к ней! Ты жалок!

Форт вздохнул. Как ни скрывал он, а Кайли всё пронюхала.

— А я-то думаю, чего ты такой подозрительный весь. Так и знала, что-то скрываешь! Как ты мог, а? Под носом у сына? Как ты мог?!

— Хватит верещать, Дэйва разбудишь.

— Не разбужу! — ещё громче заорала Кайли. — Проваливай к своей уродской любовнице!!! Чтоб я тебя больше не видела здесь! Проваливай ко всем чертям!

Она начала стягивать его с кровати. Форт зло отмахнулся.

— Спасибо мисс Пир, что открыла мне глаза! Я поверить не могу, — бушевала она, — как ты после этой измены смеешь показываться мне на глаза! Вон отсюда, грязный ублюдок!

Форт стремительно поднялся, схватил Кайли, посадил её на кровать и грозно навис над ней.

— Не строй из себя святошу, — прорычал он. — Ты изменяешь мне направо и налево, не тебе требовать моей верности. И не смей называть её шлюхой — это звание целиком твоё.

Кайли набрала побольше воздуха в грудь, и Форт понял, что сейчас последует ещё одна более яростная и громкая тирада, полная возмущений и обвинений.

— Про сына мне говоришь, как я мог, спрашиваешь, — прервал он её. — Как ты могла дурь принимать под носом у Дэйва? А? Отвечай!

— Ничего подобного!

— Морфин в аптечке откуда взялся? — наседал Форт.

— Это… он остался! Он давно там лежит. Я забываю его выбросить.

Кайли говорила всё тем же независимым тоном, но гораздо тише — верный признак того, что лгала.

— Не ври. Стыдись. Ты — мать.

— А ты — отец! — вновь повысила голос Кайли.

Форт нашёл последнее высказывание справедливым, поэтому ничего не ответил.

— Заткнись, Кайли, и вспомни о Дэйве. Он может всё слышать.

— Пусть знает, какой его отец скотина!

Форт снова ничего не ответил. Он быстро оделся под прожигающим взглядом жены и вышел из комнаты.

— Ты к ней, да?! Ты к ней? — кричала она вслед. — Ненавижу!

Он зашёл к сыну в комнату. Тот не спал и играл в кубик-рубик, а точнее делал вид, что играет. Дэйв взглянул на отца большими грустными глазами.

— Посему вы лугаетесь?

— Не волнуйся, парень, мы с мамой любим ругаться. И тебя мы любим.

— А ты уходис?

— Ухожу, но я скоро вернусь. Обещаю. Веришь своему папаше?

Дэйв серьёзно задумался минуты на две, после чего кивнул.

— Вот и хорошо, малыш. Жди меня и слушайся маму.

Он расцеловал Дэйва, крепко обнял, потом вышел. Кайли ждала за дверью. Кричать снова она не стала, только смотрела на него неотрывно, будто ждала, что он станет оправдываться. Не дождётся! Форт полоснул её равнодушным взглядом и прошёл мимо.

— Чтоб тебя… — донеслось до него сдавленное бормотание.

***

Лекси проплакала всё утро. Форт ушёл, не попрощавшись! А она так надеялась, что увидит его ещё раз — в этом времени, — когда засыпала. Если бы Форт только знал… Господи, она должна была сказать ему, должна была предупредить о том, что собирается сделать. Он вернётся и обнаружит квартиру пустой… и целых девятнадцать лет будет ждать, питаясь одними воспоминаниями, которые, несомненно, поблекнут со временем.

Но даже ради нормального прощания Лекси не собиралась отступать от своего решения. Ни к чему было дожидаться своего дня рождения. Ещё несколько дней — что они решат? К нему приехали жена с сыном, он снова вернётся к прежней жизни, когда её рядом не было. Их история — в этом времени — подошла к концу. Нужно было принять это и уйти.

Но уйти просто так, молча, Лекси не могла. Она собрала свои небольшие пожитки (в том числе взяла один из своих портретов), оставила Палитре побольше еды на кухне и засела за столом в комнате над листом бумаги. Она думала, что испишет много листов, прежде чем результат ей понравится, но, напротив, правильные слова лились как из рога изобилия. Буквы только ужасно прыгали, как будто она очень сильно торопилась. На самом деле Лекси тянула время, только не знала зачем.

«Форт, прости, что ушла, не дождавшись тебя. Я уверена, ты сам понимаешь, что так будет лучше. В этом времени мы не можем быть счастливы. Между нами всегда будет стоять твоя семья. Я не знаю, изменится ли что-нибудь в будущем, но я буду верить в это всем сердцем! И помни, ты назначил мне свидание. Двадцать третьего июня две тысячи десятого года.

Знай, что я люблю тебя. Никогда во мне не сомневайся. Я буду ждать тебя и ждать нашей новой встречи. А ты… ты, Форт, будь счастлив. Твоему сыну нужен отец, который любит жизнь. И мне ты нужен… мне ты нужен любым.

Вечно с тобой,

Лекси»

Прикрепив записку к холодильнику, Лекси прочитала её ещё раз. Что почувствует Форт, когда придёт сюда и обнаружит эту записку? Ей снова стало так горько, так жаль их обречённой с самого начала любви. Она посмотрела на подаренное Фортом кольцо, вспомнила то романтичное свидание в лодке… как они были счастливы! Как счастливы они были ещё вчера… И вот настал тот самый момент, которого она страшилась с тех пор, как поняла, что любит Форта, — момент расставания.

Глубоко вдохнув и смахнув с ресниц слёзы, она громко сказала:

— Ну, ты же читаешь мои мысли? Я хочу уйти.

— Я провожу тебя в твой мир.

Она обернулась: Светлячок стоял прямо позади и смотрел на неё как всегда отрешённо.

— Только выполни мою последнюю просьбу. Мне нужно попасть в восемьдесят пятый год. Всего на минутку.

Светлячок изучающе смотрел в её глаза.

— Он должен увидеть и нарисовать меня. Я уверена, что я была там, — то есть буду, — в общем, мне нужно в тот год. Иначе всё, что было, не случится! Пожалуйста.

Она не могла сказать наверняка, но, по-видимому, Светлячок сомневался. Лекси умоляюще смотрела на него, не зная, как ещё передать, насколько всё это важно. Она была уверена, что, если бы Форт не нарисовал её тогда, они бы или не встретились вовсе, или увиделись лишь мимолётом.

— Хорошо, — наконец ответил он и протянул к ней руку, окутанную мягким светом.

Лекси сжалась. Последнее движение — и она покинет это время, покинет этого Форта навсегда. Как трудно было сделать последний шаг! Но выбора не оставалось. Она боязливо протянула руку и коснулась руки Светлячка. Ощущение было очень приятным: как будто она дотронулась до самих облаков — мягких и пушистых, — какими представляла их себе в детстве.

Перемещение произошло так быстро, что она и моргнуть не успела. Ослепительный, белый свет, исходящий от Светлячка, окружил их обоих так, что ей ничего не было видно. Глаза резало, и ей пришлось зажмуриться. Она крепче вцепилась в Светлячка, с ужасом думая, что с ней будет, если она отпустит его руку.

— Уже всё, Лекси.

Она осторожно приоткрыла глаза. Вокруг было темно хоть глаз выколи. Лекси сначала перепугалась, что ослепла, но Светлячок успокоил её:

— Сейчас ночь, и мы напротив студии Форта.

Теперь Лекси уже могла различить погруженные во мрак здания и узнать то единственное, которое имело для неё значение. Студия Форта! Шесть лет назад она была точно такой же — во всяком случае, снаружи.

— И что я должна делать? — робко спросила она у Светлячка. — Форт сейчас там?

— Да. Это та самая ночь, когда он нарисовал тебя.

— Я боюсь… — порывисто повернулась к нему Лекси. — Я боюсь, что не смогу уйти, если увижу его.

— Сможешь, — кратко ответил Светлячок.

Лекси не знала, почему он в этом так уверен. Сама она до дрожи боялась, что ослушается просьбы — нет, приказа — Форта и изменит всё его прошлое. В этом году он ещё не был женат на Кайли, у него ещё не было Дэйва… Но он сказал, что не простит её, если она вмешается.

Она, словно во сне, пересекла улицу, не отрывая от двери взгляда. Внутри желание увидеть его боролись с позывами убежать. Форт, наверное, посмотрит на неё как на пустое место! Сейчас она и есть для него пустое место.

Она постучала, но дверь открылась сама. Лекси поразилась беспечности Форта. Любой мог войти и что угодно с ним сделать! Похолодев, она переступила порог. Если на улице было темно, то в студии царил полнейший мрак. Форт, скорее всего, спал.