Потому рано утром, как водится, не дожидаясь первых лучей солнца, – Кусмэ Есуг уже был у Чингисхана. Присутствующий здесь же, Хасанбек безмолвной тенью взирал на «посланника», внешне оставаясь бесстрастным.

– Не гневайся, Потрясатель Вселенной, на столь ранний визит… Выслушай… – лицо старшего «посланника» приобрело землистый оттенок. – Тревожно было мне в эту ночь… Не спалось… А в краткие минуты забытья… нисколько не похожего на сон… были мне видения…

Он умолк, ожидая расспросов, но хан молча глядел куда-то мимо него, на колышущийся огонь факела. Пауза невыносимо затянулась, и «посланнику» пришлось продолжить.

– Виделись мне поля… сплошь усеянные павшими воинами… вот только не разобрал я – своими или же вражескими… и такая страшная тишина стояла над полем… не было даже стервятников… А с запада накатывала сплошная чёрная пелена… укутывала небо мгла чёрная… И был голос… он кричал: «Торопитесь!.. Покуда тропа не залита кровью… Не время сидеть у костров!». – Глаза самозванца стали безумными. – И ещё виделось мне – держу я Белое знамя… и семь хвостов из девяти на нём перемазаны… красно-чёрной дымящейся кровью… Но я продолжал стоять… не решаясь сдвинуться с места… и пала на меня чёрная ночь… и длилась она нескончаемо… а когда всё же пришёл белый день… стало ещё хуже… От тишины звенело в ушах… павшие воины начали разлагаться… Смрад стоял такой, что уже невозможно было дышать… Я поглядел на знамя и ужаснулся!.. Ещё один хвост, восьмой… покрылся кровью! И только единственный, девятый… оставался белым… Он трепетал на ветру… а остальные поникли, как мёртвые… И опять возник голос… Он уже кричал, срываясь на визг… «Спешите! Остался последний шанс!»

Тягостное молчание повисло в юрте после того, как увязло в тишине последнее слово, которое произнёс Кусмэ Есуг. Как маска, застыло жёлтое лицо Великого Хана, только перекатывавшиеся под кожей желваки говорили о том, что он жив.

– Что означает твоё видение? – негромкие слова хана вспороли завесу тишины, как остро отточенный нож.

– Это значит… что Небу не нравится такая долгая стоянка воинов… которых Оно готовится призвать в ряды Облачной Орды… Что от силы один день оставила нам судьба на отдых… что завтра утром истекает этот срок… Свидетельствует ли такая затянувшаяся стоянка о колебаниях Повелителя?.. Не усомнился ли Великий в волеизъявлении Небес?.. Не устрашился ли он будущих испытаний?.. Сегодня ночью я буду общаться с Вечным Небом… Что отвечать мне на все эти вопросы?..

И опять невыносимое молчание. Наконец разомкнулись тонкие губы хана.

– Скажи, что Чингисхан не изменяет своим обещаниям. Завтра с первым лучом солнца Белое Девятиножное Знамя вновь двинется на запад.

Кусмэ Есуг опустил голову в почтительном поклоне. Темнику же померещилось, что он просто не смог сдержать довольную улыбку. Хан вопросительно поглядел на верного нойона. Тот до конца выдержал взгляд, ничего не ответив.

…Ближе к вечеру Хасанбек наконец-то решился.

Он сам явился в шатёр, где обитал Кусмэ Есуг. Выждал, пока Дэггу Тасх надолго отлучится; тот ускакал вместе с передовым чамбулом. Должно быть, что-то очень сильно интересовало молодого «посланника» там, куда Чёрному тумену ещё только предстояло двинуть своих лошадей. Может, хотел проверить очередное предсказание Синего Неба. А может, ещё какие, более тайные дела увлекли его туда. На всякий случай распорядился темник, чтобы Хутуг-анда глаз не спускал с младшего самозванца.

Войдя в шатёр, Хасанбек отметил, что старший «посланник» что-то искал среди разложенных войлочных подстилок. Услышав шорох откидываемого полога, Кусмэ Есуг выпрямился и обернулся. Его глаза сначала удивлённо вспыхнули, но тут же настороженно уставились на темника.

Хасанбек не стал тратить время на приветствия. Медленно, не отводя взгляда, подошёл к лжепосланнику…

– Ты говорил, что нас ждут не дождутся новые грозные враги. Если так, то… возможно, ты ещё и подскажешь, к чему нам готовиться? Какое оружие у неведомого врага и как он ведёт себя в бою?

– Сегодня ближе к ночи я буду общаться с Вечным Небом… Я спрошу и об этом тоже… – Кусмэ Есуг не сводил взгляда с губ темника, ожидая каких-то других слов, не веря, что тот зашёл сюда только за этим.

– Буду очень обязан… Если твои слова помогут нам в будущей битве… – Нойон сделал вид, что собирается уходить.

– Подожди, доблестный Хасанбек! – даже более поспешно, чем ему хотелось, остановил его «посланник». – Может быть, ещё какие-то вопросы… волнуют тебя?.. Я же вижу постоянную тревогу в твоих глазах…

– Извини, Кусмэ Есуг… Свои тревоги и сомнения я буду обсуждать не с тобой, а с Великим Ханом.

– Постой… Не спеши так… Ты не веришь нам, нойон… Я постоянно чувствую… на себе твой тяжёлый взгляд… Ты не веришь…

– Верить вам?! Не смеши меня! Лучше скажи, Кусмэ Есуг, разве может человек, полностью отвечающий за жизнь Повелителя, кому-нибудь верить? Его удел – недоверие и подозрительность. Даже самым испытанным своим воинам я могу только доверять, но не верить безоговорочно… Что уж говорить о вас?

– Ты прав по-своему… Но ты же не можешь… отрицать, что… мы уже во многом помогли вам… Мы избавили вас… от ненужного риска… не раз предупреждали о близости врагов…

Чёрный зверь вскинулся на пружинистых лапах, готовый огрызнуться. На его клыках мерещилась пена затаённой ненависти. Но сильная мягкая лапа сбила чёрную тушу, придавила собой поверженного. Не иначе, как белый зверь предупреждал темника. И Хасанбек вспомнил слова Пятнистой Смерти: «Усыпи их настороженность».

– Нет. Не могу. Вы действительно очень помогли нам. И с халанкхой. И с «черепахами». И… Древняя мудрость гласит: предупреждён, значит уже вооружён. – Хасанбек покачал головой и неожиданно улыбнулся.

Улыбка непривычно растянула в стороны нижнюю часть лица. При этом глубокий шрам на щеке дёрнулся и ещё больше стал похож на молнию, вонзившуюся в краешек улыбки.

– Ты мудрый человек, Кусмэ Есуг. И смелый. Я это понял ещё во время нашей первой встречи. Потому, думаю, ты понимаешь, что пришлые, не свои люди во время военного похода, в лучшем случае, могут быть только временными союзниками и никогда – друзьями. Я – воин, и говорю тебе прямо – была бы моя воля, вы умерли бы ещё тогда… Чтобы не ломать голову, с какой целью вы встретились на нашем пути и сможете ли причинить вред. Великий Хан – совсем другое дело… Он волен выбирать себе многое – цели, пути, друзей и врагов. Скажу одно: я его телохранитель и пока вы ему нужны – с ваших голов не упадёт ни один волосок… Вот тебе моя рука.

Кусмэ Есуг, чуть помедлив, с недоверием пожал руку темника. Его узкая кисть оказалась цепкой и сильной. Он задержал руку Хасанбека в своей, пытливо всматриваясь в глаза. И в этот момент на его губы змейкой выползла ненавистная улыбка… Тронула уголки и растянула их в стороны и вниз.

Чёрный зверь вырвался! Распахнул пасть! И тут же рухнул, вновь подмятый белым зверем. Ничего не успело измениться – только дрогнули глаза Хасанбека. И он второй раз улыбнулся:

– Ты хочешь доказать мне, что нам от вас одна польза? И даже скажешь, что Путь, ведущий к Вечной славе, нам указали также вы?

– Путь Вечного Похода… вам указало Синее Небо! – с вызовом перебил его Кусмэ Есуг. Ненавистная улыбочка плясала на его шевелящихся губах.

«Ой, Небо ли…», – чуть не вырвалось у Хасанбека. Но бдительный белый зверь встряхнул темника изнутри.

– Мы лишь его посланцы… и тебе, доблестный нойон, это известно…

Темник склонил голову, соглашаясь.

– Я только хотел заметить, что польза любого похода становится видна лишь после его завершения. А что можно сказать о целях Похода, когда он вечен? Вы сейчас вольны говорить разное… Но чего ждать от похода, который никогда не закончится? Какова от него польза? И кто её успеет заметить?

– В эту пользу надо верить!.. Как веришь ты во всемогущество и покровительство Синего Неба!.. Как веришь в Мэнкэ-Тенгри!.. Разве не польза для всех… и для вас, и для Облачной Орды… если, пройдя все испытания, ваш Чёрный тумен… вольётся в ряды Небесного воинства?.. На тот момент в нём останутся только самые достойные… Но, когда именно наступит этот момент… определит Синее Небо…