Пузырек с маслом, естественно, я перед отъездом положила в сумку по настоятельному совету бабули, и сейчас капнула пару капель в крышку от другого флакона и поставила под лестницу. Самой было интересно, что получится, никогда не занималась подобным, как-то случая не подворачивалось. Усевшись на диван, я приготовилась терпеливо ждать, однако буквально минут через пять раздался сварливый, чуть хриплый голос:

— А чего мало так? Чего жадничаешь? У самой вон сколько еще осталось.

Хитрый какой, думает, я не знаю, что нельзя откликаться, пока домовой не показался на глаза? И я промолчала, делая вид, что ничего не услышала, и продолжая ждать. Ни в коем случае не следует договариваться с этими существами, пока они не появятся, иначе потом легко отговорятся тем, что мол не они это и вовсе были, с кем вы договор заключили. А вот когда лично, так сказать, лицом к лицу, то нарушить данное слово уже не смогут. Поэтому я и сидела с невозмутимым видом. Торопиться все равно особо некуда. Я уловила раздраженный вздох, бурчание, какие-то шорохи, потом раздался звук смачной оплеухи, и — оп, — передо мной появилась домовушка.

Вопреки расхожему мнению, никакой растрепанной шевелюры и залатанной одежды. Волосы зачесаны в гладкий аккуратный пучок, сарафан на упитанном тельце чистый и опрятный, рубашка под ним белоснежная, украшенная вышивкой с затейливым орнаментом. Уперев руки в бока, она сердито зыркнула на меня и проворчала:

— Ну? Чего хочешь? Учти, ничего того, что Уставом Академии запрещено, делать не собираюсь, — тут же добавила она, воинственно сверкнув глазами.

Я поиграла бровями, перекатила небрежно флакон с маслом между пальцами, привлекая внимание, и с удовлетворением отметила жадный блеск в глазах домовушки.

— Ну, ничего такого я требовать и не собираюсь, — спокойно заметила и продолжила. — Мне всего лишь нужно, чтобы моя одежда и жилье содержались в порядке, и меня обеспечивали завтраками, обедами и ужинами, ну и перекусами, если вдруг понадобится, — сообщила мои требования.

— Двадцать капель в неделю, — выпалила домовушка, чуть не облизнувшись от нетерпения.

Я изобразила праведное возмущение и потерянный дар речи, и фыркнула.

— А не жирно ли будет, уважаемая? За всего лишь повседневную несложную работу?

В общем, в результате недолгого торга сошлись на одной капле в неделю — вполне приемлемая цена, запасов моих хватит надолго, а там, может, и вылечу из Академии и вернусь домой. Однако на этом общение с домовушкой не закончилось, следовало ожидать, что она попытается выклянчить еще этого самого масла.

— Ну, едой-то обеспечим, а вот какое качество будет, не знаю, не знаю, — протянула она, на этот раз скрестив руки на груди. — Я ж не отвечаю за них лично. Вот если бы хотя бы капелек десять…

— Не ты же сама готовить будешь, уважаемая, так что нет, — твердо отказала я, не собираясь позволять садиться себе на шею.

Про домашнюю нечисть в свое время достаточно теории читала, опять же, бабуля заставляла, хотя на практике вот только сейчас получилось. Полезный опыт, что ни говори.

— Готовить не буду, но за качеством последить могу, — предложила хитрая домовушка, не собираясь сдаваться. — За отдельную плату…

— Нет, — снова твердо ответила я и добавила. — Масло я буду давать конкретному домовому, а не за обещание, так что, приведи тех, кто за кухню отвечает, с ними и буду договариваться.

Моя собеседница возмущенно запыхтела, и как мне ни хотелось рассмеяться, я хранила каменное выражение лица.

— Зачем это мне их приводить? — выпалила она. — Я сама все проконтролирую…

— Дам три капли масла за посредничество, — решила я смилостивиться.

Домовушка алчно блеснула глазами, потопталась, потом все же кивнула и пропала ненадолго. Появилась уже не одна, со степенным, в меру лохматым, представительным домовым в белом переднике и поварском колпаке. С ним удалось договориться быстро, за каплю масла в неделю мне обещали по первой просьбе обеспечивать вкусной едой. Отлично, жизнь налаживается. Распрощавшись с домовыми, я осталась одна, а через некоторое время уже сидела на своей кухоньке в компании кофейника, чашки и тарелки с вкусным песочным печеньем с орехами, свежайшим. Мне оставили на хозяйстве домовенка, растрепанного, веснушчатого, в рубашке и штанах с аккуратными заплатками на коленях и локтях. Он смешно шмыгал носом и суетился по кухне, стараясь попадаться мне на глаза как можно чаще, однако я невозмутимо пила кофе, не поддаваясь. Если что-то нужно, пусть сам попросит.

Я оказалась права: через какое-то время домовенок присел напротив, подпер голову кулачком и завел беседу. Ну, точнее, жалобно вздохнул и начал вещать, как он такой маленький, несчастный, тяжело живет и сколько на него валится несчастий.

— И мышей гоняй, хотя тут котов полный подвал, и плесень убирай, и с пауками воюй, а еще, я с лестницы так упал, так упал, неделю… эм… копчик болел, — снова длинный вздох и косой взгляд на меня.

Ну да, конечно. Я невозмутимо пила кофе и жмурилась, прекрасно понимая, к чему паршивец ведет. Ради лишних капель масла на все готовы, даже небылицы всякие рассказывать про свое житье-бытье. Просто так маслом разбрасываться точно не стоит, разбалую, репутацию потеряю, ну и лучше уж заключить какое-нибудь выгодное соглашение. Домовенок между тем понял, что разжалобить меня не получится, сердито засопел, совсем как его тетушка, или кем там приходилась домовушка мелкому паршивцу.

— Совсем бесчувственная, да? — пробурчал он обиженно.

— А с чего я просто так должна маслом делиться? — невозмутимо поинтересовалась у него. — Я же черная ведьма, просто так ничего не делаю, — и посмотрела на вымогателя, выгнув бровь.

Тот насупился, помолчал, а потом начал торговаться. Однако на все его предложения мой ответ оставался отрицательным: дом убран, еда есть, одежда чистая. Наконец он всплеснул руками и с досадой воскликнул:

— Ну чего тебе надо, ведьма вредная?

Я чуть не хихикнула: ничего себе, приспичило же ему маслицем лишней каплей разжиться. Во жадный. Вздохнув, я поняла, что не отвяжется, и подумав, предложила:

— Хорошо. Будешь мне приносить все слухи, гуляющие по Академии, но только правдивые, — строго добавила, подняв палец. — Подтвержденные, а за это буду по капле масла за каждый слух давать дополнительно.

На том и договорились. Домовенок наконец отстал и оставил меня в покое, я же, переодевшись в самое скромное платье из моего багажа, отправилась обследовать Академию. Территория оказалась внушительной, само здание — настоящий лабиринт, но после объяснений Саймона я ориентировалась там вполне неплохо. Прошлась по корпусам стихийников, по ведьминским, отметила, где лаборатории зельеварения и прочие полезные места, полюбовалась на полигон для занятий боевиков, в том числе и драконов. Прогулялась по оранжерее, полной всяких необычных растений со всего света. К вечеру утомилась и присела передохнуть на скамейку в парке, стоявшую очень удобно, в нише из живой изгороди. Меня тут вряд ли заметят и нарушат мой покой.

Только вот насладиться отдыхом не получилось. Я услышала голоса совсем рядом, буквально за спиной, и конечно, любопытство тут же подтолкнуло осторожно раздвинуть ветки. Голоса ведь знакомыми показались… Ну конечно: я узрела несколько типов из тех, кто утром встречал нас около общей спальни. И разговор у них выходил презанятный, надо сказать. Удачно я присела отдохнуть, однако.

— Да я первый соблазню любую, на выбор, — выпалил жгучий брюнет с орлиным взором, скривив губы в пренебрежительной ухмылке. — Они же все дурочки наивные, вы их видели? Даром, что аристократки и ведьмы.

Вот так-так. Дурочки, значит? Я прищурилась и стала слушать дальше.

— Так уж и любую, Людвиг? — ехидно отозвался еще один, блондин с романтичными локонами и мужественной физиономией, которую портил только капризный изгиб рта. — Да они толпой за нашим ректором бегать будут, вот увидишь. Сдался ты им сто лет, — в последних словах отчетливо звучала насмешка.