Вот так я и приехала на свой тринадцатый этаж – с мертвой феей на руках.

– Строение тела феи лишь внешне напоминает строение человеческого тела, – проговорила моя тетя, подливая мне чаю, заваренного на пятнадцати видах успокоительных трав. – Поэтому неудивительно, что с прекращением земного бытия тело феи переходит в иное состояние.

– Она растаяла! Просто растаяла!

– Именно. Феи на девяносто процентов состоят из воздуха. Поэтому, разлагаясь… Не морщись, Юленька! Итак, разлагаясь, они возвращаются в воздушное состояние.

Я сидела дома. В связи с недавними событиями в «Медиуме» мне позволили уйти пораньше. Ну, если честно, я немножко посимулировала обмороки и ахи к месту и не к месту. Потому я сейчас сидела с Анной Николаевной, пила чай, собственноручно ею приготовленный, и вела разговор на тему фей. Из музыкального центра лился дуэт для гитары и флейты allegro maestoso Maypo Джулиани, на коленях у меня сидела Мадлин, самая лучшая на свете кошка-ведьма, и позволяла чесать себя за ушком… На столе горели свечи в старинном канделябре, кондиционер прогнал вечную городскую жару… Словом, замечательна обстановка для того, чтобы поговорить об убийстве.

Нет, я забегаю вперед. Надо вам рассказать и о том, как я появилась на нашем тринадцатом этаже. Представьте: открываются двери лифта, и я вхожу в приемную с телом мертвой феи на руках (да, а в правом кулаке у меня еще зажаты эскизы Лео). Увидев меня и фею, Флоренс делает большие глаза. Они и так у нее немаленькие, а тут – ну просто озера.

– Что это? – шепотом спрашивает Флоренс.

– Вот это – эскизы Лео. Возьми их у меня, пожалуйста. Спасибо. А это, – я кладу на пол тело, – фея. Точнее, труп феи.

Флоренс не визжит, как на ее месте завизжала бы всякая порядочная секретарша при упоминании о трупе. Флоренс говорит мне потрясающую фразу:

– И зачем ты ее сюда притащила?

Я разеваю рот. Потом до меня доходит.

– Флоренс, ты думаешь, я сама ее убила?! Уверяю тебя, ты ошибаешься. Этот труп в прямом смысле слова свалился мне в лифте на голову. Его кто-то сбросил на крышу лифта.

Тут и до Флоренс доходит, что это все-таки убийство, а не корзинка с рассыпавшимся мусором.

– Святая Вальпурга, что же делать? – шепотом кричит Флоренс.

– Вызывать охрану, местную полицию, еще кого-нибудь, – говорю я. – Смотри, она уже становится полупрозрачной, она тает!

– Вот и пусть тает, – стиснув зубы, говорит Флоренс.

– Ты спятила? Это же преступление!

Я слишком громко это говорю. Из своего кабинета на мой крик появляется сама Мокрида Прайс.

– В чем дело? – Она смотрит на нас своими желтыми с вертикальным зрачком глазами. – Почему крики в приемной? Юлия, вы привезли эскизы Лео?

– Да, вот они. – Флоренс протягивает Мокриде эскизы. Та берет их с величавостью королевы. И с той же величавостью задает вопрос:

– Что тут у вас происходит?

Флоренс открывает было рот, но я предупреждаю ее:

– Флоренс, позволь мне. Видите ли, Мокрида, когда я с эскизами ехала обратно на лифте, мне на руки упало сверху несколько капель. Я поняла, что это кровь феи. Поднявшись к потолку, я открыла люк, и на меня выпало тело. Вот это тело.

И тут Мокрида задает вопрос, от которого у меня мурашки бегут по коже:

– И почему вы не оставили его там, в лифте?

Мне нечего ответить, а Мокрида продолжает:

– Вы везли важные эскизы. Вы могли их испортить. Не ваше дело – заниматься трупами каких-то фей!

– Но ведь произошло убийство! – возражаю я. – И неважно, кто убит, человек или фея. Убийца должен быть найден и наказан.

У Мокриды на миг вспыхивают глаза. И гаснут, будто подернутые желтым пеплом.

– Хорошо, – говорит она. – Флоренс, разберитесь с этим как старший секретарь. Юлия, на вашем месте я больше времени уделяла бы работе, а не всяческим авантюрам.

Нет, ну мило, а?!

Мокрида величественно удаляется в свой кабинет. А Флоренс, глядя на меня сердитыми глазами, вызывает охрану этажа и наряд полиции.

Охрана прибывает немедленно, полиция запаздывает. Видимо, в таком городке, как Оро, криминального мира не существует вовсе и полиция занимается тем, что культивирует новые сорта ромашек.

Я подумала, что полицейские все как один приедут одышливыми толстяками со скучными лицами. Но была приятно удивлена. Прибыло двое полицейских – мужчина и женщина, оба вервольфы. Стройные, подтянутые приятно посмотреть. Они прошли за желтую ленту, которой охрана облепила нашу приемную, и склонились над все более обретающим прозрачность трупом феи.

Женщина натянула перчатки и осторожно извлекла гвоздь из горла феи. Опустила его в пакет для улик. Сказала, как бы ни к кому не обращаясь:

– Если бы гвоздь вытащили раньше, распад тела не был бы столь стремительным.

– Кто обнаружил тело? – между тем задал вопрос мужчина-вервольф.

Я пересказала свою историю.

– Понятно, – кивнул полицейский. – Шейла, что ты можешь сказать?

– Убийца был правшой, высокого роста, бил, рассчитывая не столько на силу, сколько на везение. Ведь он пробил главную артерию, после чего фея неминуемо была обречена.

– А что… – влезла тут я со своими дурацкими вопросами. – Если ударить фею гвоздем, допустим, в коленку, она не умрет?

– Не умрет, – ответила Шейла. – Но останется инвалидом на всю жизнь. Железо действует на фей как яд. А вас почему это интересует?

– Меня интересует другое. Это убийство – случайность или будут еще и другие убийства?

– Хороший вопрос. Юлия – так, кажется, вас зовут? – вы хотите знать, не работает ли в «Медиуме» маньяк, который убивает фей?

– Да. Именно это я и хотела узнать.

– Полгода назад здесь случилось подобное несчастье. Фею обнаружили с железным гвоздем, загнанным глубоко в глаз.

– О святая Вальпурга, – только и сказала я.

– Но тогда этому делу не дали хода. Корпорация «Медиум» не любит афишировать неприятности. И вот снова – убитая фея. И сейчас мы не знаем, что делать.

– Как что? – удивилась я. – Дать делу ход.

Но полицейские смотрели не на меня. Они выразительно смотрели на Флоренс. А та не менее выразительным шепотом сказала:

– Все, что угодно, только не дайте этому делу выйти за пределы этой приемной.

– Мы можем договориться, – улыбнулась Шейла, скаля волчьи зубы.

И почему она показалась мне симпатичной на первый взгляд?

Полицейские пошептались с Флоренс и передали ей пакет с единственной уликой – гвоздем. А потом развернулись и ушли. Ушли! Оставив тело несчастной феи истаивать на полу!

– Флоренс, – вскипела я, когда полицейские покинули нас, – Флоренс, это подло!

– Что подло? – пробормотала Флоренс, стараясь избежать моего взгляда.

– Вот это! Замалчивание убийства! Наверняка в Оро есть общества фей, которым совсем не понравится информация о том, что их единокровных убивают!

– Черт бы тебя побрал, Юля! Иди в эти общества, донеси на «Медиум», дискредитируй компанию! А лучше уж сразу разори! Кто захочет связываться с концерном, в котором нарушаются права и свободы фей! Да еще как нарушаются! И благодаря твоей принципиальности мы вскоре окажемся на улице, и нас даже в дворники не возьмут!

– Но убийство…

– В конце концов, происходят они не так уж часто. Ну раз в полгода-год. У фей несчастных случаев на производстве и то бывает чаще. Эти дурочки вечно то суют пальцы под пресс, то ошпариваются утюгом… А что касается этой феи… Она растает, и никто о ней даже не вспомнит.

– Как? Неужели у нее нет семьи, подруг, коллег по работе, наконец?!

– Сразу ясно, что ты совсем не знаешь местных фей. Они одиночки. Прилетают из своей Голубой страны фей нищие, как церковные мыши. И главное для них найти работу, жилье, элементарную возможность не умереть с голода. Голубая страна фей – это красивая страна полной нищеты. А то, что феи питаются нектаром, – грустные сказки. Феи питались бы хлебом и молоком, только в Голубой стране их никто этим не обеспечивает. Так вот, это я к чему. Никто здесь не заметит пропажи одной феи. Тем более что их слишком много, они везде, на самых разных примитивных работах. У них есть профсоюз, да, но толку от этого профсоюза как от козла молока. Поэтому успокойся, не падай в обморок, не считай меня подлой тварью и вернись к своим занятиям.