Лешка с ненавистью смотрел на отца.

– Ты поймешь после, сын, – неожиданно добавил Вордак. Его голос звучал тихо, но твердо. – Надо уметь жертвовать личным ради общественных интересов. Если хочешь быть сильным, не допускай слабостей. Подумай над этим, пока будешь под арестом. У тебя будет много времени.

Идти с руками, скрученными за спиной, да еще с повязкой на глазах, очень неудобно…

Неприятно.

И страшно.

И больно, потому что обувь ей не дали. Татьяна то и дело приглушала стон, ощущая под ступнями все неровности горной тропы. То мелкий острый камень или сучок в пятку вонзится, то в вязкую грязь угодишь. Но куда непереносимее был собственный страх, скорое приближение неизвестной судьбы, расплата за ее неосмотрительность и горячность.

Вскоре лесная тропинка сменилась холодом каменных плит. Кажется, вошли в какой-то двор… А после – когда воздух стал более спертым – в жилые покои дома. Лестницы, по которым ступали босые ноги Татьяны, вели только вниз. По пути то и дело слышались натужные скрипы нечасто открываемых дверей, потянуло сыростью, холодом, завоняло гнилой соломой и крысиным пометом.

Таня приуныла – вряд ли ей готовят комнату для гостей с мягкой постелью. Хотя, возможно, этот вариант был бы еще худшим… Она думала о том, какое участие в ее разоблачении принимал полудух. Знал ли он, что так получится? И не состоял ли в сговоре с Лютогором – ведь предводитель диких странным образом благоволил к нему?

И все-таки больше всего виноват Лешка. Зачем снимал иллюзию? Не мог просто спросить… И как вообще ему это удалось? Ведь госпожа Кара говорила, что никому не под силу снять такое мощное заклятие, как иллюзия иного облика, наложенная Патриком и самолично закрепленная наставницей.

И вдруг ее осенила мысль. Таня даже остановилась, из-за чего получила ощутимый тычок в спину. Не мог ли полудух, неизвестный, но сильный маг, способный ходить по мирам, приложить к этому руку? Специально разоблачить Татьянин облик. Скажем, ослабить. Но с другой стороны, зачем ему? Ведь если бы он задумал такое зло, то мог бы сделать это раньше. Наконец, осаждаемая столь тягостными раздумьями, девушка вместе с эскортом прибыла к конечной цели путешествия.

Когда с нее сняли повязку, Таня глазам не поверила.

Чистая и аккуратная подвальная комната. Стены сложены из неровного, кое-где отбитого по углам кирпича. Есть диван, стол в центре, над ним – тусклый фонарь в кованой решетке, и в довершение – маленькое зеркало на стене, через такое не переместишься, но поглядеться можно. Даже коврик лежал на полу – простой и грубый черно-белый узор. Правда, ни окон, ни дверей в комнате не было. И воздух здесь стоял душный, затхлый, сыроватый. Мрачноватое помещение, но лучше, чем какое-нибудь подземелье с крысами…

Таня осторожно повернулась и встретилась взглядом с Лютогором.

Она вскрикнула и тут же отпрыгнула в угол комнаты. Однако стол – довольно слабое препятствие против такого могущественного колдуна, как предводитель диких.

– Рад, что ты понимаешь, насколько влипла.

Лютогор усмехнулся, вернее, оскалился.

Его тяжелый взгляд словно пригвоздил Татьяну к полу, от страха она боялась даже рукой дернуть.

– Я представитель делегации ЕВРО, – дрожащим голосом начала девушка. – Вы не имеете права…

– Да плевал я на ЕВРО! И на весь мир тоже плевал. – Лютогор поморщился и действительно сплюнул прямо на ковер. – Ты в моих руках и живой отсюда не выйдешь. Твоя смерть – лишь вопрос времени.

Таня попятилась к стене.

– Я покажу, что же с тобой вскоре произойдет. – Лютогор не отводил сурового взгляда. – А после ты отдашь мне Венец.

Таня поежилась. Но решила так просто не сдаваться.

– Вам? – уточнила она. – Или Вордаку?

К счастью, Лютогор посчитал ее слова забавной шуткой.

– Конечно, мне, – ощерился он, словно дикий зверь. – Ведь это мне пришлось поклясться на крови, что я не буду претендовать на титул Единого Князя. К тому же после того, как три символа сойдутся в Круге Силы, президент обещал разделить власть. И отдать кусок чародольской земли…

– А как же Великий Мольфар? – хмуро глядя на Лютогора, спросила Таня. – Разве не требуется сначала найти его, прежде чем считать чародольские земли своими?

Некоторое время правитель диких ошарашенно смотрел на нее, а после вдруг громко расхохотался. У Тани на время пропал слух – барабанные перепонки так и завибрировали.

– Да, конечно, дело в Великом Мольфаре, – молвил колдун, отсмеявшись. Его повеселевший нахальный взгляд очень нервировал девушку.

Лютогор перестал улыбаться.

– И много ты знаешь о Великом Мольфаре? – с интересом спросил он.

Татьяна прикусила язык. Ну все, приплыли. Сейчас начнет выпытывать… Вон какая хитрая рожа.

– Говорят, что ты нечто услышала в субастрале, глупая дурочка. – Лютогор будто читал мысли по ее лицу. – И я должен знать об этом в подробностях.

Таня сделала вид, что думает.

– Хорошо, – медленно произнесла она. – Я расскажу вам. Если вы меня отпустите.

– Тебе не надо ничего рассказывать, глупая. – Да-а, Лютогор никогда бы не победил в конкурсе на лучшую улыбку. Разве что на самую жуткую. – Ты ослабишь свою защиту, и я просмотрю твою мыслечувствующую ленту. А то вдруг по глупости захочешь что-нибудь утаить от меня.

– Этого не будет!

Таня с ужасом представила себе всю процедуру… НЕТ!!!

Ей помогут. Надо просто продержаться как можно дольше…

– Рик отомстит за меня, – произнесла она. – Уверена, вы знаете, насколько он сильный маг.

– А, Стригой… – с некоторой долей ехидства произнес Лютогор. – На твоем месте я бы не стал на него надеяться. Это он сделал наш интимный разговор возможным.

Повисла напряженная пауза.

– Вы врете! – не сдержалась девушка. – Все врете про него! Зачем ему это? Если бы он хотел, то давно бы избавился от меня… Раньше! И забрал бы чертову корону!

– Ты и правду думаешь, что незаменима? – усмехнулся Лютогор. – Карпатский Венец будет прекрасно смотреться на любой голове. Великий Стригой знает об этом. Ты просто подвернулась под руку. Сразу не умерла – так живи пока. Но я упросил отдать твою жизнь мне… Для развлечения.

Таня почувствовала, что ей перестало хватать воздуха: по всей видимости, Лютогор не врал. Во всяком случае, частично говорил правду.

– Так вы с ним заодно? Против Вордака?

Предводитель диких сощурился.

– Нет, конечно, нет… – задумчиво, будто говорил сам с собой, произнес он. – Ты права, Рик Стригой – очень сильный маг. Очень… На мое счастье, я знаю, кто он на самом деле. Знаю и не спорю с ним. В отличие от действующего президента. Пока действующего.

– Но зачем вы подписывали договор с Вордаком? – Таня совершенно растерялась. – Если и дальше собираетесь идти против него? Вы же не хотите с ним делиться?

Лютогор вновь рассмеялся. Что-то у него подозрительно хорошее настроение.

– Ты ни черта не смыслишь в политике, глупая девчушка. Я мог бы ради удовольствия поделиться своими планами – ты все равно не успеешь никому ничего рассказать.

Невольно Таня попятилась. Опять закрался в душу сильный, бессознательный страх, накрыл студеной волной, заплескался в сердце кубиком льда.

– Я вам ничего не сделала, – прошептала она. В горле пересохло, и говорить громче девушка не могла.

Усмешка исчезла с лица Лютогора.

– Ничего не сделала? – вдруг свистяще прошептал он. – Ничего не сделала?! Год назад мне пришлось отправить людей на твои поиски, когда ты столь безрассудно удрала с Карпатским Венцом… Я был всего лишь в шаге от победы.

– Вы бы и так не получили Венец! – вдруг с ненавистью выкрикнула Таня. – Вордак бы добрался до него первым! И вы бы сами сейчас грызли свою Державу где-нибудь у него в подземелье!

Семь бед – один ответ. Таня закрыла глаза. Умирать не хотелось. Но Карпатский Венец она ему не отдаст. Если выбирать, так уж лучше Вордаку.

– Продолжаешь верить, что Стригой за тебя отомстит? – вдруг тихо прошептал Лютогор, и Таня вновь открыла глаза.