Мгновение Ирка тупо глядела в портсигар, потом до нее дошло. Она судорожно сглотнула и шарахнулась в сторону.

– Ну-ну, зачем же так нервно реагировать! Не желаете – и не надо, дело совершенно добровольное. Хотя я бы рекомендовал. Исключительно для жизненного опыта. Между прочим, товар отборный, это я вам как Пылып з конопэль заявляю. Нет? О, а я-то думал, вы уже взрослая… – с разочарованием в голосе протянул он, искоса поглядывая на Ирку.

Девчонка жестко усмехнулась. На слабо дурочек покупай вроде Оксанки Веселко.

– Так на чем мы остановились? – Филипп вновь подхватил Ирку под руку. – На данный момент имею весьма широкую сферу влияния и даже, как бы это сказать… – Он снова огляделся. Ирка едва успела отшатнуться, убирая ухо. – Нечто вроде личных волхвов. Некоторые, особо избранные, под Солнцеворот наезжают сюда ко мне, в хортицкие конопли. Сближаются с первоисточником…

Они наконец обогнули конопляные заросли. У края конопляной рощицы пылал костерок, а вокруг компания разновозрастных бородачей в точно таких же, как у Филиппа, пестрых шапочках задумчиво курила самодельные сигаретки. Магнитофон тихо сочился музыкой рэгги. Чуть дальше, вплотную примыкая к плотной стене конопли, был разбит палаточный городок.

– Милости прошу и вас! – Пылып з конопэль гостеприимно простер руку к костру. – Надеюсь, не откажетесь от нашего общества?

Ирка переглянулась с молча шагающей позади Танькой.

– Для начала, если можно, хотели бы заглянуть в палатку. Вещи оставить, то, сё…

– Вещи, конечно же, вещи! – вскричал Пылып з конопэль, откидывая полог одной из палаток. – А что касается того, сего… Поверьте мне, одна затяжечка – и вы увидите такое… Ждем вас! – Полог упал, оставляя девчонок одних.

Ирка в изнеможении рухнула на надувной матрас.

– Ну ничего себе! Во влипли! Ты хоть понимаешь, кто все эти люди?

– Любимые волхвы этого… Пылыпа з конопэль… – Танька брезгливо скривилась. – Кажется, их растаманами называют. А попросту говоря, траву косят, косяки забивают и курят! У нас в художественной школе одна девчонка была… Конкурсы выигрывала, ее картины на выставку в Нью-Йорке попали, их там купили с ходу! Зарабатывать стала. Ее и в Италию учиться приглашали, и в Штаты. Мама ее ходила гордая такая, счастливая. А девчонка на тусовке вот с такими встретилась… Раз косячок забила, два… А потом на все на свете забила, кроме тех косячков. Больше года за кисть не берется, приглашения все отменила… – Танька покачала головой.

– Прямо все подозрения нашей классной сбываются, я таки связалась с наркотиками! Слушай, а может, смотаемся отсюда? Меня вон тоже уговаривать начали.

Танька покачала головой:

– Ну ты ж не дура соглашаться? А силой нас заставить… – Она ухмыльнулась. – Ха, мне даже хочется, чтоб они попробовали!

Девчонки помолчали.

– А отдохнуть надо! – разрывая печальную тишину, припечатала Танька. – И не под кустом, а в более-менее нормальных условиях. – Девчонка огляделась, оценивая плотно накачанные надувные матрасы, раскладной столик, лампочку на батарейках. Вдруг лицо ее стало напряженным. – Стоп, а где Богдан? Он же тут оставался! Неужели к костру пошел, дурень?!

Сорвавшись с места, Танька вылетела из палатки. Ирка выскочила за ней.

Все тем же кружком растаманы сидели у костра. Глаза их ярко блестели, дурманный серый дымок сигареток плыл над головами, сплетаясь с черными дымными язычками костра.

Из тени, еще более густой у границы света, слышался убедительный бархатный голос Пылыпа з конопэль:

– Настоящий мужчина должен попробовать всё! Этим он и отличается от мальчишки!

Филипп протягивал Богдану открытый золотой портсигар. Пацан как будто и отодвинулся в сторону, как будто и руку вскинул в отрицательном жесте, но было в его движениях некое раздумье, колебание. Это видела даже Ирка, а уж многоопытный повелитель конопли просек моментально!

– Ведь это глупо и даже несправедливо! – Мягкий напор усилился, голос Филиппа журчал, обволакивал. – Все говорят – гадость, и вы, как маленький, за ними повторяете! А самостоятельность суждений? Право на собственное мнение? Взрослый, опытный мужчина никогда не судит с чужих слов, он сперва сам разберется, а уж потом решит. Без подсказок!

Рука Богдана дрогнула и хоть и нерешительно, но все же потянулась к портсигару.

– Вы мне по-настоящему нравитесь, молодой человек! – восторженно объявил Филипп. – Сразу видно независимую личность!

Позади него выросла темная тень. Широко размахнувшись, Танька влепила ногой прямо по золотому портсигару. Ярко блеснув в свете костра, он взлетел в воздух, самокрутки весело посыпались вниз, обсыпая сидящих травяными крошками.

– Косяк пролетел, – задумчиво глядя на упавшую у его ног сигаретку, произнес седой мужик у костра и медленно затянулся своей самокруткой.

Выбитый Танькой портсигар крутанулся в воздухе и вернулся прямо в подставленную ладонь Пылыпа з конопэль.

– Что за нервные выходки, дорогая Татьяна! – покачал головой Филипп. – Понимаю: городская жизнь, переутомление, стресс! Не желаете ли успокоиться, восстановить душевное равновесие? – И он сунул раскрытый портсигар Таньке под нос.

Портсигар был по-прежнему полон, сигаретки так и лежали в нем аккуратными рядами.

Не обращая внимания на повелителя конопли, Танька уперла руки в бока и гневно нависла над сидящим на земле Богданом.

– Это как понимать? От блондинок фигеешь, теперь решил вообще с последними мозгами распрощаться?

– А что ты мне всё указываешь, вечно распоряжаешься? – Богдан вскочил. – Кто ты вообще такая, чтобы мной командовать?

– Правильно, парень, покажи ей! – немедленно вмешался Филипп. – Настоящий мужчина не должен позволять…

Танька медленно обернулась к нему. На меловой бледности ее лица кровавой щелью алел рот и зловещими болотными огнями пылали глаза. Волосы взвились светлым ореолом. На них заплясали зеленые искры. Порыв злого ледяного ветра хлестнул повелителя конопли по лицу, стебли конопли пригнуло к земле.

Филипп успокаивающе вскинул ладони:

– Всё, всё! Понял, осознал – у вас сугубо частный, личный разговор! Удаляюсь, оставляю вас, приятной ночи, чувствуйте себя как дома… – Осторожно, шаг за шагом он пятился, пока не уперся спиной в родную коноплю.

Стебли раздвинулись, пропуская хозяина, и Пылып з конопэль канул в глубинах конопляной рощи.

Ветер стих, волосы упали Таньке на плечи, лишь огонь в глазах не гас. Она яростно уставилась на Богдана:

– Он еще спрашивает, чего я командую! Того, что сам ты никакой! Тобой не командовать – ты уши развесишь и за каждой сволочью з конопэль потащишься!

Мальчишка ответил ей таким же бешеным взглядом:

– Зато ты у нас самая умная, самая главная! Все ты знаешь: и как Ирке оборотнем стать, и как у бизнесменов гонорар побольше выторговать. Такая вся из себя крутая! А я, значит, полный идиот! И Ирку в этом убедила! Нет, когда вам здухач понадобился, так сразу: «Богдан, помоги!» Не нужен стал – всё: «Богдан, ты никакой, простой, обыкновенный!» Вы же с Иркой меня в грош не ставите! Ты гадости говоришь, Ирка мне вообще глаза отводит!

– Я-то при чем? – пробормотала Ирка.

Но Богдан ее не слышал, он глядел только на Таньку и орал:

– Даже деньги, которые на моем собственном счету лежат, я без твоего разрешения взять не могу! Я отцу машину хотел купить, чтоб он по два часа на работу не добирался! Так нет, нельзя, великая бизнес-ведьма Танька не разрешает! Проценты, видите ли! А я отца поберечь хочу! А он теперь со мной не разговаривает!

– Из-за того, что ты ему машину не купил? – обалдев и от Богданова напора, и от последнего заявления, ахнула Танька.

– Дура! Из-за пива! Унюхал, что от меня пивом пахнет!

– Что-о? – вскинулась Танька. – Сперва пиво, теперь наркота, ты что, совсем приду…

– Да, я придурок! – взревел в ответ Богдан. – Законченный кретин! Потому что о вас беспокоюсь! Когда вы меня у майора в квартире бросили, а сами вовкулак спасать улетели, я из холодильника весь запас этой пакости выпил! Мерзкой, горькой, противной! Пил! Чтоб заснуть! Чтоб здухачем стать и вам на помощь лететь! Примчался, козел! А ты мне? – Он манерно вытянул губы в трубочку и, явно передразнивая Таньку, произнес: – Чего приперся?.. И без тебя обойдемся… Вали отсюда… Я и свалил! Потом чуть не сдох! Майор, когда к себе вернулся, час мне желудок промывал! Меня три дня качало! А вы… – Безнадежно махнув рукой, мальчишка круто развернулся и кинулся прочь от костра, во мрак.