У Весты остался только один вопрос.

— Кто он? Тот, кого заперли в Отражениях? Тот, кого вы охраняете? Что это за сила?

— Я не могу тебе этого сказать, — произнес Бормир. — Но ты можешь спросить у него самого. И возможно он ответит на твои вопросы, — и не дождавшись ответа ведьмы, направился в угол комнаты.

Веста не сразу увидела темнеющий там предмет, а когда Бормир сорвал черную накидку, то глазам ведьмы предстало зеркало. Массивное, в полный рост, с облупившейся рамой и грязной поверхностью.

Бормир сделал приглашающий жест.

Веста поднялась и сделала несколько неуверенных шагов вперед. Замерла перед зеркалом. Ей одновременно было и страшно, и любопытно. Она слишком долго убегала от неизвестного врага, чтобы и теперь спрятаться в тень. Наверное, упрямством она пошла в мать. А может, в отца.

— Что мне надо сделать?

Бормир пожал плечами.

— Позови его.

Позвать того, чьего имени ты даже не знаешь. Веста протянула руку и коснулась холодной поверхности. И либо ей показалось, либо она действительно почувствовала кончиками пальцев легкую дрожь. Зеркало ответила на её немой зов — отражение подернулось дымком, а потом уже Веста не видела там ничего, кроме густого темно — фиолетового мрака.

Ведьма чувствовала, как Бормир остановился за её спиной, слышала его сиплое дыхание, касающееся затылка, но она не могла оторвать взгляд от зеркальной глади. Она сперва почувствовала его приближение, а уже потом увидела размытый силуэт, мелькнувший на той стороне. Он замер напротив — худая вытянутая фигура, прислонившаяся с другой стороны. Взгляд темных глаз остановился на Весте, и та ощутила, как холодный и липкий страх стекает по спине. Внезапно она почувствовала себя птичкой, пойманной в клетку. Ир уловил отголоски её эмоций и улыбнулся.

Веста собиралась было сделать шаг назад, но почувствовала, как на её шее сомкнулись холодные, пахнующие табаком пальцы Бормира.

— Знаешь, — заговорил он негромко, в его голосе отчетливо проскользнули нотки холодной ярости, — это я должен был первым узнать, что появился Дар. Я всю свою жизнь пытался укротить зеркала, но тебе удалось обмануть меня, Ир… Однако сейчас у меня то, что тебе нужно, — он стиснул пальцы сильнее, чувствуя, как Веста пытается вырваться, как царапает его руки, чтобы ослабить хватку.

Ир спокойно наблюдал за происходящим, не сводя глаз с Бормира.

— В тот год, Веста, когда ты родилась, я убил многих детей. Всех и не вспомнить. Споймав ложные отголоски Отражений, я отправился на поиски Дара. Я отнимал младенцев от груди и на глазах матерей лишал их жизни. Всё ради того, чтобы найти тебя, тварь… И вот, когда тебя принесли нам, они за тебя заступились, а меня вышвырнули! Я был преданным псом, я верил в орден, а как они поступили со мной, стоило Сету принести им тебя? Стоило им получить преимущество над Иром? И моя сестра, дура, возомнившая, что она вправе распоряжаться такой силой… Но сейчас со всем этим будет покончено! И ты, Ир, станешь свидетелем конца!

Веста захрипела. Она разодрала ногтями руки Бормира в кровь, но тот и бровью не повел. С каждым разом её попытка вырваться становилась всё слабее и слабее, пока сил совсем не осталось. Легкие горели огнем, с губ же сорвался только хрип… В отчаянии Веста протянула руку к зеркалу, пытаясь дотянуться до Ира, но тот уже исчез. Девушка видела в отражении только себя и Бормира.

— Пожалуйста… — шепнула она тихо — тихо, не надеясь, что мужчина её услышит.

Мир поплыл перед глазами, и где‑то на краю сознания мелькнула мысль, что, наверное, Вигго сейчас её ищет и вряд ли уже найдет… И что она так и не дошла до Сумеречного острова. Короткая история про глупую ведьму, которая, в итоге, плохо кончила.

Бормир говорил что‑то еще, но Веста его не слышала. Пол под ногами заходил ходуном, тяжелые веки закрылись, и девушка начала падать в холодную темноту.

Она уже не видела, как разлетелось на мелкие осколки зеркало, как Бормир отскочил от него, закрываясь руками от острого дождя, как неведомая сила ударила его, не слышала, как с громким, даже оглушающим треском ломались кости, как крик боли поднялся к потолку и замер там на несколько секунд…

Темнота сомкнулась над Вестой, и та не стала сопротивляться. Перед глазами еще стоял силуэт Ира, его слова донеслись до Весты: "Не бойся, птенчик. Я о тебе позабочусь. Дар о тебе позаботится".

Веста очнулась поздно вечером, когда на темном небе уже сияли созвездия Короны и Орла. Всё происшедшее здесь казалось каким‑то страшным и диким сном, в который Веста с трудом могла поверить… Все эмоции словно бы притупились. Ведьма ничего не чувствовала: ни страха, ни изумления при виде развороченной комнаты. Она медленно поднялась на слабые ноги, бросила равнодушный взгляд на мертвого Бормира, потом на разбитое зеркало. Развернулась к выходу, подобрала свои вещи, оставленные возле кровати, и вышла вон.

Жил Бормир, как оказалось, в заброшенном доме на окраине. Вечер выдался холодный и ветренный, но Весте было всё равно. Она бродила по улицам, закутавшись в плащ, пока окончательно не заблудилась в лабиринте улочек. Спустя некоторое время Веста наконец вышла к берегу Чертовки.

Вода казалась черной, белыми пятнами на ней качался лунный свет; от нее пахло тиной и какой‑то затхлостью. Веста опустилась на холодную землю и уставилась на ленивую реку, чей быстрый бег был укрощен городскими каналами. Ей не хотелось ни о чем думать: ни о словах Бормира о её родителях, ни об этой тайне, ни о том, что произошло… Вот бы река унесла всё невзгоды и печали!

Она осторожно коснулась шеи — на коже еще горели пальцы Бормира. Скорее всего, останутся синяки. Замотавшись в плащ, Веста снова посмотрела на реку, чувствуя себя настолько опустошенной, что не нашла сил даже поправить сползающий с волос капюшон.

Девушка не знала, сколько она так просидела, пока ветер не принес обеспокоенный окрик.

— Веста!

К ней спешно приближался Вигго.

— Отверженный, я тебя обыскался! Ты будто сквозь землю провалилась… — и замолк, когда Веста подняла на него уставший взгляд. — Что с тобой произошло? Где ты была?! — опустился рядом с девушкой.

Его лицо помрачнело, когда он разглядел цепочку следов на её шее. Осторожно убрав волосы, долго рассматривал работу Бормира, а потом глухо спросил:

— Кто это сделал?

Ответа не последовало.

Вигго дотронулся до плеча Весты, ощутив, как та сразу же напряглась, но в следующее мгновение он уже прижимал девушку к себе, чувствуя, как та дрожит от слез в его объятиях.

— Ну тише, — вор успокаивающе погладил её по волосам. — Тише, Веста. Всё хорошо. Теперь уже всё хорошо…

Месяц Жатвы, Жатвень по Старому Календарю.?

Сорок восьмой год эры Нового Бога.

Король умер тихо. Доминик сперва и не заметил этого. Его Величество сделал глубокий вдох, задержал дыхание, и вместе с тихим, приглушенным "аах" отлетела в мир иной и его душа.

Колдун приложил пальцы к шее старика и ничего не почувствовал. Сердце перестало биться, и широкая грудь больше не вздымалась от вздохов.

Король умер.

Доминик отошел от кровати на несколько шагов и кивнул жрецам. Тогда‑то те и упали на колени и стали читать давно заготовленные молитвы за упокой. Доминик же вышел из комнаты вон. Его присутствие здесь больше не требовалось.

Двор несколько дней с нетерпением и страхом ожидал смерти монарха. Одному сыну это развязывало руки, другого ставило на порог войны.

Он сделал всё, что мог, чтобы продлить жизнь умирающему, но Хромой все‑таки взял свою долю. Отныне у них очень мало времени. И Доминик, конечно, сделает всё, что в его силах, чтобы девочка оказалась здесь. Исидор полагает, что союзник преподнесет ему Дар на блюдечке, и колдун не мешал Главному Жрецу так думать. Сейчас это выгодно.

Доминик прошел по коридору и шагнул к полутемную комнату, прикрыв за собой дверь. Зеркало за его спиной ожило — там уже замер силуэт Другого.