Дед только вечером проснулся, уже в полном порядке, от недавней немощи и следа не осталось, отчего у меня на душе совсем полегчало. Так что мы быстренько поесть приготовили… я готовил и одновременно рассказывал, что видел, слышал и что натворил пока он спал. Ну а как поужинали, дед вплотную и принялся за меня, уже почти час пытается понять, что со мной происходит.

— Понятно, что ничего непонятно, — дед напоследок еще раз прошелся по мне общей диагностикой, после чего отошел в сторону, сел в кресло и глубоко задумался, постукивая пальцами по столу. — Не знаю, магия это или не магия, — всё также постукивая пальцами по столу, спустя несколько минут раздумий заговорил он, — но по поводу энергетического концентрата ты прав. И именно вчера по нам первый удар этого концентрата и пришелся. Как и говорил, я от него сумел защититься, поэтому, наверное, теперь и не ощущаю особого воздействия на себя. Восстанавливаться быстрее стал, дышится немного легче, но на этом всё и заканчивается. А вот ты… через себя эту энергию пропустив, из тебя как будто пробки вышибло. Твое тело сейчас не только живу вырабатывает, но и эту, привнесенную Блистательным полностью нейтральную энергию в себя впитывает. Впитывает и… вот это интересно, Сашка, эта энергия в тебе смешивается и теряет нейтральный окрас, становится родной для тебя живой.

— Именно поэтому я себя переполненным бочонком и ощущаю?

— Да. На тебя давит нейтральная… пусть будет мана, — усмехнулся было дед, но тут же снова серьезным стал. — Она нейтральная-то нейтральная, но всё же чуждая твоему организму, пока не смешается и не преобразуется. А для того, чтобы ее преобразовать, из-за внешнего давления, сопротивляясь, твой организм начал вырабатывать еще больше живы, плюс преобразованная… — Дед резко замолчал, нахмурившись, видимо до чего-то неприятного додумался. — Говоришь, в больницах столпотворение, пострадавших много?

— А? — Из-за резкой смены темы разговора я слегка протормозил, но потом дошло, о чем он спрашивает. — А, да. Вовкин сослуживец говорил, что именно так и есть. Пострадавших очень много, врачи там зашиваются, не справляются с таким наплывом. И, главное, помощи ждать неоткуда, скорее всего везде такая ситуация сейчас.

— Отменяется на завтра твоя помощь в похоронах.

— Дед… — вскинулся я возмущенно.

— Не спорь, — пристукнул он ладонью по столу, повысив голос. — Выслушай сначала, а потом уже возмущайся.

Я и приготовился слушать, замолчав и больше не споря, так как знаю, что это бесполезно. Если дед что-то себе там в голову вбил, то это уже окончательно.

— Сам говоришь, что чувствуешь себя как бочонок раздутый, — продолжил дед на меня бурчать, но уже успокаиваясь, видя, что я не стал продолжать спорить. — И эта…мана, — решил он всё же остановиться на этом названии нейтральной энергии, — если ты не забыл, Блистательный всё ещё летит к нам, а это значит, что давление на тебя будет только возрастать.

Об этом я действительно забыл. Звиздец уже случился, как-то уже не до блуждающего планетоида стало, а он то действительно мимо еще не пролетел, это только завтра произойдет.

— Что случится если оно станет непосильным для тебя? — Не дождавшись от меня ответа, дед сам на свой вопрос ответил: — Ты или взорвешься, погибнув, или просто выгоришь изнутри, лишившись своего дара.

Видя, что я проникся, дед перестал меня кошмарить, решил немного приободрить:

— Есть и положительная сторона во всём этом… — именно в этот момент этот садист решил сигарету неспеша достать и прикурить. С удовольствием несколько раз затянувшись, чуть до кипения меня не доведя этой показной медлительностью, дед усмехнувшись, продолжил говорить: — Прогресс, Сашка! — ткнул он в мою сторону сигаретой. — Все процессы, что сейчас внутри тебя происходят, существенно подстегнули твой прогресс. Это и повышенная выработка живы, и ее объемы в тебе растут. Так что нужно пользоваться моментом, пока Блистательный не улетел. Для этого завтра с утра мы пойдем в больницу и приставим тебя к делу. Будешь там излишки живы стравливать, людям помогая. Но и полностью от этого давления избавляться не стоит, нужен баланс: чтобы твой дар продолжал прогрессировать, и в то же время не перегореть. За этим я прослежу. — Сделав глубокую затяжку, дед снова в меня сигаретой ткнул: — А теперь скажи-ка мне, мой непутевый ученик, какие еще минусы есть в твоем столь стремительном прогрессе?

— Контроль, — ответил я не задумываясь, так как уже давно почувствовал, что он у меня существенно просел. Из-за это и мужика того грохнул, так как с контролем не совладал.

— Вот! — снова дед ткнул в мою сторону своей дымящейся указкой. — Именно контроль! Что толку от твоих возросших сил, если ты их применять не сможешь. Так что практика, практика и еще раз практика, чтобы контроль не профукать. Можешь даже прямо сейчас начинать, различных снадобий нам в ближайшие дни много понадобится, так что…

— Понял, — вздохнул я, вставая.

— Вот и молодец, что понял, — кивнул дед удовлетворенно. — А насчет Вовки не переживай, я с ним сам поговорю, всё ему объясню.

Насчет же трупа он ничего не сказал, кроме как «разберемся», выслушав что и как там произошло.

Длинный, Мамон и Дашка рано утром сразу после окончания очередной внезапно налетевшей бури наведались к нам. Да не пешком пришли, а приехали на «Шишиге», полноприводном двухоснике «Урал-66».

Молча пожали друг-другу руки, Дашка к деду кинулась, принялась плакать у него на груди.

— Поплачь, девочка, поплачь, — обняв и прижав к себе, дед принялся ее по голове гладить. — Сочувствую вашему горю, — перевел он взгляд на парней. — Проходите в дом, позавтракаем, заодно и поговорим.

— Спасибо, Василий Андреевич, но мы уже перекусили.

— Спешим мы, — поддакнул Длинному Мамон.

— Ночью ко мне Ленька, сослуживец мой, — пояснил Вовка для деда, одновременно кивнув мне, мол тот самый, — приезжал. Военные решили ополчение собрать, мчсникам в помощь, сами они не справляются, вот он и предложил мне свою группу организовать. Мы с Серегой согласились, Дашка тоже решила к нам присоединиться, думаю и остальные пацаны не откажутся. Вот сегодня с утра нам машину и подогнали для этого дела, заодно и с похоронами определись. Всех умерших в братских могилах пока хоронить будут, уже возле кладбища трактора котлованы роют. Потом, как всё наладится, тогда уже по нормальному в отдельных могилах перезахороним.

— Мы сейчас хотели в ритуальные услуги проскочить, — стоило Длинному замолчать, заговорил Мамон. — Дождь чуть ли не постоянно льет, не хочется родных в грязи хоронить, может удастся там хоть какие-то гробы достать.

— Так зачем куда-то мотаться? — удивленно посмотрел на них дед. — Вы же все в своих домах живете, у вас что, досок нет, чтобы ящики нужного размера сбить? Потом уже, как наладится, вот тогда уже и будете нормальные гробы искать.

Парни на такое предложение только глаза на деда вытаращили, как будто он им какую-то небывалую истину открыл, потом также молча между собой переглянулись и явно идиотами себя почувствовали, как сами до такого не додумались.

— Спасибо, Василий Андреевич, — вздохнув, кивнул благодарно Вовка. — Это реально выход, так и сделаем.

— Вот и хорошо, — дед отпустил уже успокоившуюся Дашу из рук, улыбнувшись ей подбадривающе. — Раз с похоронами вам помощь не нужна, то я Саню с собой в больницу забираю. Вы, если что нужно будет и если дома нас не найдете, то там ищите.

Парни, уже хотевшие было мне предложить к ним присоединиться, замерли на миг, но тут же кивнули согласно. Да, в больнице от меня толку будет больше, чем ездить по городу и мертвых собирать. Так что, договорившись не терять друг друга из виду, мы с ними распрощались.

Позавтракали с дедом, собрали всё нам нужное, что может понадобиться и потопали к совсем рядом расположенной поликлинике, предлагать там свою помощь.

В городскую больницу мы с дедом пока не пошли, всё же два километра до нее топать, так что, накинув на себя дождевики, направились к недалеко от нас расположенной поликлинике. Там целый комплекс зданий: станция скорой помощи, детская поликлиника, физиотерапевтическое отделение, инфекционное отделение и еще разное всякое.