Именно положение ног захороненных привлекало внимание многих исследователей. Интерес усиливался тем, что период, к которому относится этот обычай, длился тысячелетиями. Тем не менее дать достоверное объяснение ему нелегко, да и причины могли меняться в разные времена и у разных племен. Для неандертальцев наиболее правдоподобным кажется простое объяснение, что положение тела покойника соответствовало позе человека во время сна. И если мы вспомним, что правая рука захороненных неандертальцев лежала под головой, то трудно отделаться от мысли, что покойник находился в могиле в том самом положении, в каком он засыпал у костра после трудного дня.
Каменные орудия и обгоревшие кости были найдены рядом со скелетами во многих погребениях неандертальцев. Значит, покойнику обязательно что-то «дарили в дорогу». Если предположить, что у неандертальцев уже были какие-то мысли о загробной жизни, то эта жизнь казалась им своего рода продолжением земной, хотя и должна была чем-то отличаться от нее. Только так можно объяснить присутствие в могилах орудий труда и охоты и запаса еды.
Мы не знаем, как выглядела церемония погребения у неандертальцев. Но если она существовала, то была несложной: до развитых культовых представлений было еще далеко. Может быть, обряд выражал не только горе потери, которая была особенно чувствительной для небольших племен, но и страх перед умершим, и именно поэтому племя, похоронив мертвого у огня (или иногда прямо на кострище), всегда оставляло это место и больше не возвращалось.
На этом можно было бы закончить наш разговор о могилах неандертальцев. Но я думаю, что долг каждого, кто берется рассказать популярно о вещах специальных, состоит и в том, чтобы изложить также противоположные или несовпадающие взгляды. А в дискуссии о неандертальских погребениях было высказано много различных мнений.
Есть ученые, которые оспаривают сам факт существования неандертальских погребений. Некоторые допускают, что неандертальцы закапывали мертвых, но это не было правилом — иначе нам было бы известно гораздо больше целиком сохранившихся скелетов. Эти ученые подчеркивают, что предание тела земле было просто необходимым: спустя самое короткое время тело начинает разлагаться, а запах гниения не только неприятен для живых, но и привлекает диких зверей. Поэтому живым не оставалось ничего другого — они должны были закопать мертвого или покинуть это место. Часто они закапывали мертвых уже потому, что, как утверждают эти ученые, жили в какой-то мере оседло.
Трудно согласиться с такой точкой зрения. Неандертальцы были еще типичными охотниками и собирателями; приписывать им элементы оседлого образа жизни неправильно. Они должны были кочевать, потому что их жизнь зависела от диких животных и съедобных растений. И если там, где они находились, пропитания не хватало, им приходилось двигаться дальше, хотели они того или нет: их заставляли нужда и голод.
Нельзя полностью присоединиться и к тому мнению, что мертвых засыпали землей, чтобы не уходить с обжитого места. Прежде всего, неандертальцы никогда не клали мертвых в глубокие ямы. Глубина их могил — всего 25–30 сантиметров, так что запах разлагающегося тела проникал бы сквозь такой слой земли. Кроме того, они могли бы избавиться от трупа гораздо проще — бросить его в воду, в пещеру или глубокое ущелье. Несомненно, многие племена часто так и поступали. Но следует помнить, что неандертальцы по своему физическому типу были далеко не однородны (об этом мы будем говорить дальше). Значит, их мышление, их представления о тех или иных явлениях, которых они еще не понимали, также могли быть неодинаковыми. Конечно, то же можно сказать и об их психике. Именно поэтому одни группы хоронили своих соплеменников, а другие — нет.
Правда, известны находки неандертальских останков, о которых нельзя сказать уверенно как о захоронениях. Это скелет ребенка в возрасте 18–19 месяцев, обнаруженный 24 сентября 1953 года А. А. Формозовым в пещере у деревни Староселье в Крыму. Ребенок, скелет которого нашел археолог, лежал на спине, только череп и грудная клетка были немного повернуты вправо. Сохранившиеся тазовые кости находились почти в естественном положении. По костям левой руки можно заключить, что она была согнута в локте, так что кисть покоилась на тазе, а правая рука была вытянута вдоль туловища.
Скелет нашли на глубине 70–90 сантиметров в ненарушенных слоях с остатками ископаемой фауны плейстоценового возраста. Там же обнаружили каменные орудия мустьерского типа. В данном случае нельзя с уверенностью утверждать, что это погребение, хотя скелет находился в углублении и рядом с ним не было ни орудий, ни костей животных. Однако тот факт, что сравнительно непрочный детский скелет хорошо сохранился в ненарушенном слое, свидетельствует в пользу захоронения. Интересно также вытянутое положение скелета и то, что голова ребенка повернута на запад, так же как и в других захоронениях (Ла Шапелль-о-Сен, Табун, Схул). Очевидно, тело умершего ребенка было опущено в углубление и покрыто землей и камнями[9].
Еще одно спорное свидетельство погребений — находка Г. А. Бонч-Осмоловским в 1924 году части скелета взрослого неандертальца в пещере Киик-Коба примерно в 25 километрах восточнее Симферополя в Крыму. Были найдены кости правой голени, обеих кистей и стоп. А неподалеку обнаружили плохо сохранившийся скелет годовалого ребенка. Каменные орудия и кости животных, найденные поблизости, указывали, что это захоронение неандертальца. Особенно интересно, что остатки находились в глубокой яме. Бонч-Осмоловский считает, что песчаные осадочные породы, покрывающие пол пещеры слоем толщиной около 60 сантиметров, имеют более позднее происхождение и что древняя могила еще сантиметров на тридцать уходила в скальное основание пещеры.
Он приводит следующие доказательства. Форма ямы, где обнаружены кости, примерно соответствует контурам человеческого тела, стенки ее почти отвесны, и само углубление четко ориентировано в пещере. По мнению Бонч-Осмоловского, соорудить такое углубление неандертальцы могли благодаря тому, что скальный известняк выветрился местами на глубину до полуметра. А выбирать камень по кускам можно было с помощью каменных орудий, деревянных клиньев и даже вручную. Интересно, что размеры верхней (мягкой) и нижней (твердой) частей могилы неодинаковы. Ширина их 80 сантиметров, а длина уменьшается с 210 до 140 сантиметров. Такая разница в размерах захоронения не случайна. Бонч-Осмоловский объясняет ее тем, что сначала, пока древний «землекоп» не добрался до более крепкого камня, копать яму было легче.
Первым против этих доводов выступил М. С. Плисецкий. Прежде всего он обратил внимание на то, что неандертальцам из пещеры Киик-Коба незачем было копать такую глубокую яму, потому что во всех других известных захоронениях, в том числе в Ла Шапелль-о-Сен, Ле Мустье, Ла Феррасси, глубина погребений у неандертальцев в среднем составляла 25–30 сантиметров. Он усомнился в том, чтобы неандертальцы из пещеры Киик-Коба могли выкопать углубление таких размеров с помощью деревянных палок и примитивных орудий, сделанных из того же известняка, да еще за короткое время: ведь оно предназначалось для покойника. Плисецкий поставил вопрос: не значит ли это, что углубление в пещере предназначалось для сна? Если да, то те, кто его выкопал, располагали достаточным временем для такой работы.
Но некоторые исследователи отрицают всякую возможность погребений у неандертальцев. По их мнению, намеренное погребение возможно только при наличии представлений о смерти и загробной жизни, оно основывается на желании облегчить эту жизнь в ином мире и как можно дольше сохранить память об умершем, а такие представления могли возникнуть только у людей с более развитой психикой. Эти ученые считают, что ее не могло быть ни у неандертальцев, ни у людей каменного века вообще, а следовательно, даже у ископаемых людей современного вида (кроманьонцев).
Но с этой точкой зрения тоже нельзя согласиться. Мы не считаем неандертальцев существами, остановившимися в своем развитии на каком-то дочеловеческом уровне. Как ни мало мы знаем об их мышлении и представлениях, у нас достаточно оснований считать, что они задумывались над понятием смерти, ибо смерть — от болезни ли, несчастного случая, раны в бою или на охоте — была для них обычным явлением. Каждый шаг был сопряжен с опасностью. Они видели, как умирают другие, и убивали сами, а значит, должны были думать о смерти, о том, что она означает, пусть даже, с нашей точки зрения, самым примитивным образом. Ведь неандерталец уже обладал мозгом человека.
