Позднее в своих мемуарах Сегеди-Масак, вспоминая о тайных контактах с англичанами, напишет, что венгерские эмиссары, вступая в подобные контакты, не делали секрета перед англичанами, кого они представляют. Однако англичане разъяснили, что они связаны с союзниками (в том числе с СССР) договором, который воспрещает вступать в сепаратные переговоры с правительствами вражеских государств. Следовательно, начать диалог с правительством Каллаи — означало бы нарушить договор. Другое дело — контакты с неправительственными, оппозиционными, пацифистскими и т.п. организациями. Применительно к Венгрии — это могла бы быть «Группа Каллаи» или, предположим, «Правительственная группа». С таким собеседником можно начать диалог. Поскольку в Венгрии такой орган уже имеется, то нужно дать этому «бэби» только соответствующее имя. Тогда его можно будет представить и союзникам.

Бём информировал английского посланника о состоявшейся встрече с Сегеди-Масаком. Венгерский дипломат был хорошо известен англичанам как антифашист, англофил. Результат не замедлил сказаться. В марте 1943 г. Бём получил разрешение приехать в Лондон.

Перспектива установления секретного канала связи с Лондоном через Стокгольм представлялась в Будапеште настолько многообещающей, что венгерское руководство направило в столицу Швеции в качестве главы венгерской миссии одного из самых авторитетных работников МИД, посвященных в дела политической разведки, Уллейн-Ревицки.

В Москве, как и в других столицах, обратили внимание на это назначение. Заведующий 3-м европейским отделом Наркоминдела Смирнов незамедлительно информировал об этом свое руководство. Характеризуя нового венгерского посланника, Смирнов отметил, что до назначения в Стокгольм он занимал должность заведующего отделом печати МИД, женат на англичанке, связан с рядом представителей Англии и США в нейтральных странах. В частности, с директором американской нефтяной компании в Турции Уокером.

Бём был доволен результатами своей поездки в Лондон. В английской столице он был принят директором Центрального департамента Форин Офис Дж. Робертсом, встретился с заведующим международным отделом руководства лейбористской партии Макартни. А тот организовал ему беседу с чехословацкими политическими деятелями: Бенешем, Рипкой, Масариком. Удалось переговорить с бывшим посланником Югославии в Вене Негатовичем. Наконец, состоялась встреча с представителями венгерской оппозиционной эмиграции. В аэропорту Лондона Бём случайно встретился с помощником советского военного атташе и обменялся с ним мнениями о ситуации в мире.

На следующий день после возвращения Бёма из Лондона венгерский посланник встретился с ним на квартире Дёмётра. Уллейн-Ревицки обратил внимание на то, что в поведении Бёма что-то изменилось. Он стал более резок и категоричен в своих суждениях. Бём, в частности, заявил, что у него сложилось твердое мнение, что английская общественность считает венгерскую внешнюю политику совершенно ошибочной. Ведь она привела Венгрию (дважды на протяжении жизни одного поколения) к участию в войне на стороне злейшего врага Англии, хотя Венгрия вполне могла избежать вступления в войну.

В служебном письме своему руководству Уллейн-Ревицки отметил: «Во всех кругах английской общественности, независимо от их политической окраски, по словам Бёма, считают, что с точки зрения Британской империи Венгрия занимает в Европе ключевое место, и поэтому ее существование и обеспечение ее безопасности являются первостепенным интересом Англии».

«Как заявил Бём, — сообщал далее венгерский посланник, — борьба за раздел сфер интересов в послевоенной Европе еще далеко не завершена, однако все влиятельные лица в Лондоне единодушны в том, что Венгрия ни при каких обстоятельствах не будет входить в сферу интересов России». Уллейн-Ревицки, излагая содержание беседы с Бёмом, старался не упустить ни одной важной детали и сохранить объективность в оценке поведения Бёма. Он отмечал, что Бём недвусмысленно заявил: союзники воюют не против народов и государств, а против режимов, которые ввергли их в разрушительную войну. Существующая в Венгрии политическая система привязала страну к Германии. И одним из важнейших и неизбежных последствий поражения Венгрии в войне будет то, что всю существующую в этой стране политическую систему потребуется заменить.

Уллейн-Ревицки тщательно подбирал слова, чтобы смягчить категоричность суждений Бёма. Он приписывал это влиянию оппозиционных эмигрантских кругов, с которыми общался Бём в Лондоне. «Вместе с тем, — продолжал посланник, — можно утверждать, что в Лондоне и в настоящее время с симпатией относятся к личности господина регента».

Однако венгерский дипломат не мог игнорировать высказывания Бёма, в которых нашли отражение беседы с влиятельными официальными лицами. Пришлось воспроизвести возможно точнее порой нелестные выражения Бёма: «Предстоящая смена политической системы в Венгрии должна быть коренной и фундаментальной. Недостаточно будет только перекрасить вывеску. В то же время в Лондоне считают, что эти изменения должны будут производиться не революционным путем, чтобы не привести к анархии, а осуществляться упорядоченно».

Отправным пунктом политической программы лейбористской партии, да и нынешнего английского правительства, — по утверждению Бёма, — является требование к существующей сегодня политической системе в Венгрии, чтобы она вывела страну из войны. Смена системы произойдет только после этого…

Уллейн-Ревицки отметил, что в Лондоне, по словам Бёма, внимательно следят за деятельностью оппозиционного движения в Венгрии. От него ждут больших усилий, смелости и инициатив.

В кругах, близких к английскому МИД и лейбористской партии, по словам Бёма, распространено мнение, что венгерская политика представляет собой не что иное, как серию упущенных возможностей… На вопрос Бёма — что нужно сделать венгерскому правительству в нынешней ситуации, — продолжал посланник, — Роберте ответил, что венгерскому правительству виднее, что требуется от него в интересах своей страны. Английский дипломат подчеркнул, что интересы Англии не требуют приходить к соглашению с каждым противником в отдельности. Англия не одна ведет войну, у нее имеются союзники, и нужно учитывать, что для принятия всякого рода политических решений требуется согласие всех союзников.

«Бём вынес впечатление из бесед с официальными лицами, — писал Уллейн-Ревицки, — что Венгрии сейчас важно было бы сократить сотрудничество с немцами… англичане считают, что при любых обстоятельствах необходимо отозвать венгерские части с территории России».

Завершая свое письмо, Уллейн-Ревицки счел необходимым добавить: «Хочу подчеркнуть, что при оценке этого сообщения безусловно необходимо учитывать личное отношение Бёма к существующему в Венгрии режиму, которое складывалось под влиянием его прошлого и, отчасти, исходя из его планов на будущее…»

В Будапеште явно были недовольны деятельностью Бёма в Лондоне. Разговоры о смене хортистского режима, хотя и в «упорядоченной форме», были явно не по душе руководителям Венгрии. В мае венгерский посланник получил шифротелеграмму, в которой подчеркивалось:

«Позиция венгерского правительства и на нынешнем решающем этапе войны остается неизменной — самая большая служба, которую вы можете сослужить, заключается в том, чтобы всеми средствами стараться сохранить существующий в стране строй, его руководящие органы, государственный аппарат, чтобы в послевоенное время страна не стала жертвой анархии в бассейне Дуная».

Уллейн-Ревицки, как опытный дипломат, не «складывал яйца в одну корзину». Параллельно с работой с Бёмом он разрабатывал и другие каналы тайных связей с представителями западных стран в Стокгольме. По указанию нового посланника Геллерт активизировал работу по поиску полезных контактов. Ему, в частности, удалось встретиться с английским дипломатом Р.П. Хинксом. На следующий день, 28 сентября 1943 г., Хинкс представил английскому посланнику В.А.Л. Маллету докладную записку, в которой указывал: «Вчера вечером я встретился на квартире Эдмонда Дёмётра с венгерским журналистом Геллер-том. Он информировал меня, что имеет важное сообщение для Вас от венгерского посланника Уллейн-Ревицки, и хотел бы как можно быстрее передать его Вам… По словам Геллерта, главная цель миссии Уллейн-Ревицки состоит в том, чтобы подробно и непрерывно информировать правительства союзников о тех шагах, которые Венгрия планирует предпринять для использования всех своих ресурсов против немцев, как только армия союзников достигнет границ Венгрии».