Эйнар скрипнул зубами. Его пара отторгала их связь. Упрямилась, строила между ними стену из недоверия и ненависти не позволяя подступится ближе. Это злило зверя и выводило из себя мужчину. Да, времени на это странное людское "узнать друг друга по лучше" у них не было. Волки не страдают подобной ерундой и если между свободной самкой и самцом вспыхивает влечение, оба не слишком раздумывают. А с парой так вообще, все мысли моментально скатываются в район паха. И да, он действительно сглупил, отозвавшись с таким пренебрежением о памятных ей вещах. Но хирс ее раздери, обязательно было начинать утро с глупой попытки побега? Куда? Неужели она думала, что ее прогнивший насквозь хозяин отпустит свой будущий заработок вот так просто?! Да как девчонка вообще сумела выжить в этой дыре? С ней могло приключиться столько всего, что волосы на затылке тихо шевелились от ужаса. И от того тоскливые вздохи и печальные взгляды по этому гиблому месту вызывали раздраженное недоумение.

А тот мальчишка! Маленький ублюдок, с глазами шакала и улыбкой лисицы. Надо было еще вечером вытащить девчонку во двор, чтобы она своими ушами услышала, какие на самом деле он имеет на нее планы. А заодно и посмотрела, как паршивец развлекается с одной из шлюх.

Зверь бесился, ощущая притяжение своей самки к другому мужчине. К подлому, мелочному человечишке, готовому разрушить чужую жизнь ради собственной выгоды.

Девчонка на плече завозилась. Слабо застучала ладошкой по спине.

— Отпусти…

Эйнар остановился и небрежно спихнул девчонку на землю. Пара выглядела неважно. Лицо еще больше побледнело, а под глазами залегли тени. Да и к исходящей от нее неприязни добавился нарастающий страх. Приподнявшись, девчонка затравленно осмотрелась по сторонам.

— Зачем мы… тут? — обеспокоенно спросила она. Смотреть на него избегала.

— Мы направляемся в Айсвинд, — да, скорее бы домой. Он сыт пребыванием в душных городах Империи по самое горло.

— Но тракт в другой стороне.

— Дорога мне не нужна.

Девушка смотрела на него с сомнением. Эйнар прислушался. Они углубились в лес на достаточное расстояние. Хорошо. Отбросив сумку в сторону, он потянулся к шнуровке на броне. Девчонка еще больше побледнела. Отскочила на пару шагов вбок.

— Помни, что я обещал тебе за побег, — угрожающе прорычал он. Иллин вспыхнула. Но послушно замерла. Только отвернулась, когда он стал стаскивать штаны. Уложив вещи в сумку, Эйнар отпустил зверя. Привычная боль скрутила тело. С хрустом вывернула кости из суставов, огнем вспыхнула в мышцах. Он рухнул на колени, принимая свое второе обличье. Секундой спустя с земли поднялся уже волк. Встряхнулся, прогоняя остатки ноющей боли и повернул голову в сторону девушки.

Визг и обморок, вот чего он ждал. Но его самка даже не пикнула. Не отрывая от него потемневших от страха глаз, она тихо пятилась, бормоча что-то про хорошего мальчика.

Волк шагнул вперед. Самка шарахнулась назад. Споткнулась, упала на задницу, но продолжала отступать, пока не уперлась спиной в широкий ствол сосны.

Стараясь не пугать ее еще больше, зверь осторожно ступил ближе. Заскулив от страха, его пара вжалась в дерево так, словно хотела в нем раствориться. Волк тяжело вздохнул и лег на землю. Положил голову на лапы. Ну, хоть не орет, как в прошлый раз. Он тогда чуть не оглох. И как это маленькое горлышко способно воспроизводить столь высокие ноты? Волк пристальней осмотрел сжавшуюся перед ним фигурку. Раздражение, терзавшее сердце мал-помалу уступало инстинктивному желанию обласкать встревоженную самочку. Умыть языком бледное личико, пощекотать пушистым мехом нежную кожу. Его пара не должна боятся. Зверю хотелось видеть ее довольной. И поэтому он терпеливо ждал, пока сердечко Маленькой прекратит стучать так громко. Через некоторое время девушка перестала пытаться проломить спиной ствол. Потерла глаза и ущипнула себя за руку.

— Эй… Эйнар? — заикаясь, пробормотала она. Волк насторожил уши, давая знак, что он понял ее слова.

— Нет, не может быть… Я сплю…

Вот же упрямая самка! Вскочив на лапы, он очутился рядом. Ткнул мордой в шею, навалился боком, давая прочувствовать свой вес. Самка негодующе вскрикнула.

— Все! Я поняла! Поняла! Не дави!

Зверь отошел в сторону. А через несколько секунд перед девушкой возвышался обнаженный мужчина. Взгляд Маленькой скользнул от его лица и вниз по телу. Вспыхнув, девушка отвернулась.

— Так ты и правда оборотень, — растерянно обратилась она к кустику орешника, — с ума сойти! У нас под боком живут оборотни…

— Мы не кричим о своих способностях, — пожал плечом он, рассматривая сжавшуюся девушку, — чем меньше люди знают, тем проще их припугнуть.

Маленькая покосилась на него и снова отвернулась

— А Император? Другие? Вы ведь ему служите…

— Мы служим сами себе, — рыкнул оборотень, — Император помогает нам, а мы ему. И да, он знает. Как и несколько приближенных к нему советников. Но он так же пока заинтересован в сохранении тайны. Не думаю, что надолго, скорее до первой угрозы его правлению. Но не забивай свою головку глупостями. Нам предстоит путешествие, и поедешь ты на мне. Так быстрее. И тише

— Но есть же лошади!

— Ваши лошади нас боятся. Они чуют зверя.

Маленькая о чем-то задумалась. Сжала виски и уткнулась носиком в коленки.

— После озера… Меня испугались собаки, и Медко… Мерин наш.

Эйнар хмыкнул.

— Моя слюна, — пояснил он, — И свежая метка.

Теперь у Маленькой горели не только щеки, но и ушки.

— Но потом, на следующий день… Лошади наемников вели себя спокойно!

Эйнар недовольно нахмурился. Упоминание о других мужчинах, пусть и не касавшихся ее, упорно резало слух. Их связь была еще слишком слабой. Зверь ревновал, требуя уединения со своей парой и желательно надолго.

— Запах выветрился, — буркнул он, и, обрубая неприятный разговор, повторил, — когда я побегу, держись крепче за шерсть на шее.

— Нет!

Эйнар очутился рядом. Сжал рукой подбородок и повернул ее голову к себе, вынуждая смотреть в глаза.

— Ты. Поедешь, — раздельно повторил он, — Это не обсуждается!

Девчонка зашипела

— Как прикажете господин! Вам ведь все можно. Указ Императора!

Эйнар стиснул пальцы сильнее

— Договор-р-ришься!

— Как я могу! Вы ведь теперь мой хозяин и делаете, что хотите! Можете вырвать из дома, обесчестить, разлучить с любимым… Ай! Нет! Не хочу!

Любимым. Удар серебряного ножа в сердце был бы не таким болезненным, как одно это слово, предназначавшееся не ему. Девчонка трепыхалась, прижатая грудью к стволу, умоляла остановиться, но ее слова не доходили до затуманенного разума. Волк яростно выл, требуя наказания и доказательства ее принадлежности. Штанишки съехали вниз, обнажая круглую попку.

Звонкий шлепок и бледную кожу правой дольки украсил яркий след от его пятерни. Девчонка заверещала. Второй удар, и левая половинка обзавелась идентичным украшением. В его адрес понеслись проклятья. Эйнару было плевать. Сменившие ругательство всхлипы тоже не тронули. Жалость помеха воспитанию. Спустя десяток другой ударов нежная кожа была не просто розовой, она пылала. Так-то лучше. Оставив в покое ее попку, Эйнар протиснул пальцы между сжатых ножек.

— Не-е-ет! — пуще прежнего зарыдала девчонка. Но несколько ласкающих движений быстро заставили непокорную упрямицу стихнуть. Маленькая вздрогнула, отчаянно сопротивляясь возбуждению, но ее борьба была обречена. Эйнар играл с чувствительной горошинкой до тех пор, пока не почувствовал под пальцами желанную влагу. Нетерпеливое рычание прокатилось по лесу, а мгновение спустя его разбавил протяжный женский стон.

Нежна, мокрая, сладкая… его девочка. Сцепив зубы, Эйнар боролся с желанием повалить ее на мягкую постилку леса и затрахать до искр из глаз. Но он терпел. Размеренными толчками проникал все дальше в истекающее лоно, растягивая его под свой размер. Слишком тугая. Тесная до сладкой боли в паху. Воздух рваным хрипом вырвался из горла. Не сорваться бы! Не сойти с ума от ее тихих стонов и бесстыдной пляски бедер.