Резкая боль полоснула по запястьям, но ей было плевать. Все о чем отчаянно мечтала Иллин, это добраться до его угрюмой рожи и исполосовать ее в клочья

— Не смей! Не смей называть это барахлом! — шипела она, извиваясь в крепкой хватке стальных пальцев, — Ты! Ты не достоин даже смотреть на них! Варвар! Выродок! Да чтоб ты…

Резкий поворот и ее спина впечаталась в каменную грудь мужчины, широкая ладонь зажала рот. Иллин брыкалась, пыталась укусить, но все было впустую. Ее жалкие выпады были безжалостно раздавлены звериной силой чужака. Опустошённая ослепительной вспышкой гнева, Иллин обмякла. Ноги беспомощно болтались в воздухе, наглядно демонстрируя всю ущербность ее положения.

Подождав еще немного, мужчина осторожно опустил ее на пол. Потирая пережатые запястья, она побрела к сундучку. Оглядываться не было ни малейшего желания. Мягкая ткань шали ткнулась в ладони ласковым котенком.

— Если хочешь, можем навестить их могилы, — раздалось точно сверху.

— Кого? — вяло поинтересовалась она.

— Твоих родителей.

Все-таки ему удалось разжечь в ее сердце искру удивления. Иллин покосилась на возвышающегося над ней мужчину.

— Какие уверенные слова, — пробормотала она.

Шаль мазнула по неловким пальцам и взмыла вверх. Иллин вскочила следом.

— Эй! Отдай!

Если он только посмеет с ней что-нибудь сделать, хоть как то повредит то она… она… Но варвар только поднес шаль к лицу и глубоко вдохнул. А потом сунул вещь опешившей Иллин обратно в руки.

— Года четыре. Или пять. Запах совсем пропал. Едва слышен. Еще пол года и уйдет совсем. Вот это, — кивок на остальные вещи, — уже совсем не пахнет твоим домом и родителями.

— Может они живут далеко, — огрызнулась она, пытаясь скрыть разрастающееся удивление, — вот и не видимся.

О, как дорого она бы дала, будь это правдой. Но мужчина покачал головой.

— Живых так не защищают. Ты их любила, они тебя тоже.

И варвар пристально поглядел ей в глаза, словно пытаясь отыскать что-то ему очень нужное. Иллин первая опустила взгляд. Отвернулась, нервными движениями заворачивая свое сокровище в плед. Запах исчезает, скажет тоже. Мамина шаль пахла ничуть не слабее, чем шесть лет назад. Сдобной булочкой и корицей. И еще чуть-чуть мятой. Мама любила чай с мятой.

Отдать драгоценный сверток варвару она попросту не смогла. Да и не хотела. Мужчина опять нахмурился, глядя как она осторожно пытается уложить нехитрый скарб в свою наплечную сумку. Перетянув понадежней истертые кожаные ремешки, Иллин тоскливым взглядом обвела комнату. Как бы не тяжела была ее жизнь, но до прошедшей ночи принадлежала она лишь ей. А теперь…

— Идем!

Ее злобный взгляд отскочил от варвара, как стрела от камня. Он даже не взглянул на нее, молча пропуская вперед. Как вчера они подымались наверх, так и сегодня спускались вниз — в полном молчании. Царившая вокруг тишина была совершенно не естественной. Дом как будто вымер. Или затаился. Но варвар шагал сзади и не давал ей замедлить ход, и уж тем более повернуть назад. Иллин вошла в обеденный зал и тут же попятилась, как от удара в грудь. Йозеф! Ее милый Йозеф!

Рядом, прикрываясь стойкой, маячил Луи. Вместе с ним четверо стражников и два их вышибалы. Но ей было не до того. Сцепив пальцы на груди до побелевших костяшек, она не отрываясь смотрела в любимые серые глаза. И совсем не обращала внимание на сгустившееся вокруг напряжение.

— Вот он, — проблеял Луи из-за спин стражников. Голос его звучал одновременно и заискивающе и обвиняюще. Мужчины зашевелились.

Ну… К-хм, — прокашлялся самый старший из охраны, — Господин Луи обеспокоен, эм… Вашим заявлением. Касательно девушки.

И она опять попала под перекрестье взглядов.

— Так вот… Тут у нас по закону работник на срок нанимается, ежели раньше конечно хозяин не отпустит. А срок у, к-хм… девицы не подошел еще.

На ее плечо опустилась тяжелая, горячая ладонь. Иллин вздрогнула. И все остальные тоже. Стражник опять кашлянул. Неловко потер плохо выбритую щеку.

— К Вам претензий нет, не подумайте чего. Мы, как говорится, с миром. А она вот остаться должна… Порядок такой, уж не обессудьте.

Как только стражник замолк, вперед выступил Йозеф.

— Иллин, — она опять вздрогнула, потянулась вперед. Пальцы на ее предплечье сжались крепче, — Ты обещала сходить со мной на ярмарку. Помнишь? Как ты можешь уйти? Ты так нужна мне!

Иллин чуть не вскрикнула от счастья. Она нужна ему! Даже после всего, что произошло, он готов принять ее обратно!

— Йозеф, я…, - всхлипнув, она умоляюще поглядела на своего возлюбленного, — Я помню! Я не хочу уходить! Ты мне так нужен!

Дыхание оборвал полный боли стон. Плечо горело в грубой хватке злых пальцев.

— Слышишь ее? — сила ярости в низком рыке варвара оттеснила стражников к самой стойке. Даже Йозеф побледнел и сделал шаг назад, — Хорошо же! Я отпущу…

Пол под ногами качнулся. Неужели? Неужели действительно отпустит?!

— … Но только если ты женишься на ней! Нужна значит?! Бери! И пусть жрец при мне засвидетельствует ваши брачные клятвы!

Надежда, отчаянье, радость… Сколько еще чувств было в ее молчаливо-кричащем взгляде? Но Йозеф отшатнулся. Воровато оглянувшись в сторону наблюдающего за ними Луи, пробормотал:

— Это… это слишком быстро. Еще не время.

Луи раздражённо дернул уголком рта, но смолчал.

— Слышала? — наклонился к ней варвар, — Еще не время. Вот когда тебя перетрахает сотня другая мужиков, может тогда и снизойдет, — и он обратился уже к Йозефу, — Ведь ты предпочитаешь опытных, не так ли? Или просто все дело в личных симпатиях?

Йозеф окончательно стушевался. Теплота из его взгляда исчезла, словно ее и не было. На лице появилось пугающе надменное выражение.

И ее любимый отошел в сторону. Вот так, равнодушно и без колебаний. Словно не она сейчас была перед ним, а одна из колченогих зальных табуреток. Иллин окатило волной отчаянья.

— Нет… Нет! Йозеф! — она дернулась, но крепкая хватка варвара удержала на месте. Стражники шагнули вперед, одновременно касаясь эфесов мечей.

За ее спиной послышался недобрый хмык. Иллин похолодела. Как бы служанкам не пришлось сегодня оттирать от пола пятна крови, а не супа.

Но вместо того, чтобы принять вызов, мужчина прижал ее к себе, перехватывая рукой. Второй он выставил вперед круглый медальон размером с донышко от чашки. На тусклой поверхности был выдавлен вензель в виде буквы А. Первая литера правящей фамилии в Империи.

— Указом императора Сэдрика Первого из рода Аллатов я наделен правом забрать любую имперскую подданную. Ее статус, род, и прочие обязательства не имеют значения. Я, Эйнар из клана Сумрачных забираю ту, что назвалась Иллин.

Мягкое золотое свечение окутало пальцы, сжимающие медальон. Магия подтвердила право мужчины на нее.

— Ну так, что ж Вы раньше-то молчали, — облегченно зачастил стражник, — Императорская печать — это дело святое. Тут без вопросов, конечно. Мы закон чтим.

В бессильной злобе Луи грохнул кулаком по истертой столешнице.

— Ах ты…, - но взглянув на варвара тут же осекся.

Стража расступилась, давая им возможность пройти. Иллин отчаянно пыталась словить взгляд Йозефа, но ее попытки не увенчались успехом. Так она и покинула постоялый двор. Под жестокое равнодушие возлюбленного, молчаливую ярость бывшего хозяина и заискивающие взгляды стражи. Широкими шагами мужчина уводил ее прочь, а Иллин, глотая слезы, все никак не могла перестать оглядываться на стремительно удаляющийся дом. Еще один ее бывший дом.

Эйнар углублялся в лес быстро и бесшумно. Пара не успевала. Топала, вздыхала, спотыкалась, все больше раздражая зверя своей неуклюжестью. В конце-концов с очередной треснувшей веткой треснуло и его терпение. Перебросив взвизгнувшую девчонку через плечо, он зашагал быстрее. Ее возмущение по этому поводу было пресечено несколькими увесистыми шлепками.

Девчонка затихла. Обмякла, безвольно болтаясь на его плече. Сопела иногда, но молчала. И правильно. Лучше бы ее маленькому ротику вообще не открываться сегодня!