— Близких терять тяжело. Мой брат погиб в последней стычке с воинами Империи.

— Мне жаль.

Ее слова не были формальностью. Родственные узы у оборотней часто были очень крепки. Эйнару наверняка было тяжело.

— Мне тоже. Ты бы поладила с Давеном.

— А мой папа сперва познакомил бы тебя со своим кулаком, — хмыкнула Иллин, — Он очень переживал, что однажды к нему в дом начнут ходить юноши с букетами цветов.

— На меньшее, чем полянка не размениваюсь, — ей не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть его улыбку, — но я готовился к тому, что просто не будет. Любящие родители всегда переживают за свое дитя. И я бы не стал препятствовать вашим встречам.

Иллин крепче перехватила Эйнара за локоть.

— Я знаю. Теперь знаю.

Мужчина погладил ее крепко сжатые пальцы и повел прочь из города. Феорит Иллин покидала со спокойным сердцем. Теперь тут действительно не осталось ничего, что бы тянуло ее обратно.

— Эйнар! Ну, Эйна-а-ар! Я хочу побегать со стаей! Со своей парой, в конце концов! Прекрати капризничать! И хватит уже меня лапать, волчара ненасытная!

— Не пущу. Тебе надо отдыхать, — урчал довольный оборотень, не прекращая тискать ее за все мягкие, и не очень, места, — Ты беременна…

Нет, Иллин была только рада вниманию своего волка, но не в гостевых же комнатах! Днем. Когда где-то рядом шныряет прислуга и носятся Илва и Ульвар… Хотя если подпереть засовом дверь…

— Эйнар, я беременна всего несколько… дней! Эйн… Ох!

Прикусывать метку было совсем не честно! А уж сунуть свои загребущие ручищи под ее рубашку…

— Как ты пахнешь, любимая! С ума сойти… Не пущу. Запру в спальне. Привяжу к кровати и…

— Мама! Мама! А Ульвар опять не слушается!

В комнату влетела их дочь. Заворчав от досады, Эйнар прекратил свои приставания, но так и остался стоять позади, прикрываясь ею от внимательных, хитрых глазенок. Илва стала их первенцем. Эйнар очень гордился своей бойкой крошкой и уже заранее ревновал к молодым самцам. Даром, что девочке было всего пять лет. Иллин вздохнула.

— И что у вас случилось на этот раз?

— Он не хочет причесываться! И бантик на голову не хочет! А я ему говорю, что бантик — это красиво! Красиво же, да? — и девочка продемонстрировала пышный бант, украшающий кончик пепельной косицы.

— Причесываться, конечно, нужно, — осторожно начала Иллин, — и твой бантик очень красивый, но ведь ты девочка.

— И что?! — грозно свела бровки ее маленькая, упрямая волчица, — Красота — это сила! Мне так всегда бабушка говорит!

Иллин покачала головой. Мать у Эйнара была замечательной во всем. Только вот уж очень дочку хотела. Но получилось два сына. Поэтому внучка для Руны стала едва ли не смыслом жизни. Она готова была вместо матери и отца нянчить свою драгоценность днями и ночами напролет. Иллин даже немного ревновала, но не могла устоять перед безмолвной просьбой в глазах старой волчицы.

— Бабушка права, — согласно подтвердила Иллин, — но есть одежда и украшения, которые носят только женщины. Или только мужчины. Вот представь, например, м-м-м… своего папу с бантиком. Ой!

За попу больно ущипнули. Эйнар, до этого откровенно забавляющийся их маленьким спором, был явно недоволен. Илва очень даже могла переключиться с Ульвара на его. И ходить потом вожаку клана Сумеречных с пышным бантом в волосах на потеху всей стае. А все потому, что маленькая модница умела делать большие, умоляющие глаза, отказать которым Эйнар просто не мог. Странно, что при таком вопиющем нарушении правил воспитания Илва росла на редкость отзывчивой и доброй девочкой.

Дочь перевела взгляд за ее спину и расплылась в щербатой улыбке.

— Нет, у папы слишком короткие волосы. И вообще, он и без бантика красивый!

— Спасибо, Илва, — хохотнул оборотень, — Но твоя мать права, Ульвар мальчик, а мальчикам банты ни к чему.

— Ну хоть расчесать! Можно?

— Пойдем, — вздохнула Иллин, — посмотрим, такой ли твой братишка лохматый. Да и обедать давно пора.

Ульвар нашелся на полянке неподалеку от ограды. Мальчик самозабвенно играл с кучей шишек, сооружая что-то вроде страшного, кривобокого замка или шипастой горы. Пепельные вихры торчали в разные стороны.

— М-да, без расчески не обойтись. Ульвар!

Ребенок оставил свое занятие и направился к ней. Кто не знал, мог бы запросто подумать, что мальчику не три с половиной, а все пять-шесть лет. Ульвар рос высоким и крепким ребенком. Весь в отца от внешности до характера.

— Нет, — категорично объявил сын, заметив в руках сестры гребешок, — Я сам!

— Мы с Илвой вместе тебя причешем.

— Ладно, — после некоторого раздумья согласился мальчик. Пока они на пару с дочерью приводили Ульвара в порядок, в воротах показалась гостья.

Руна, на правах матери вожака, могла беспрепятственно посещать логово сына когда вздумается. Арвид, его отец и бывший вожак стаи, имел такие же привилегии. Но сейчас мужчина находился в клане Ночных. Его, как независимую сторону и опытного бойца, выбрали от клана для судейства дуэли между двумя повздорившими оборотнями.

— Бабушка, бабушка! — Илва бросила гребешок и кинулась в объятья улыбающейся волчицы.

— Благословенных дней Вам, Руна, — улыбнулась в ответ Иллин. Женщина прищурила гречишно-медовые глаза и удовлетворенным взглядом окинула ее фигуру. Крылья точеного носика с горбинкой чуть дрогнули.

— Да хранить тебя Мать Волчица. Весь клан шепчется о радости, посетившей логово вожака. Так вот, почему тебя не было на совете вождей.

— Эйнар запретил! — сразу же нажаловалась Иллин, подражая своей дочери, — Сказал, что мне нельзя волноваться. А теперь и побегать в полнолуние не дает!

— И правильно. Тебе надо больше отдыхать. И есть. Ты совсем не растешь.

Иллин страдальчески застонала. Руна была одержима идеей ее откормить. Ну вот как еще объяснить волчице, что Иллин пошла фигурой в мать и после каждой беременности возвращалась к своим обычным формам.

— Кстати на счет еды, мы как раз собрались ужинать. Прошу присоединиться.

— С радостью.

Руна перехватила ладошку Илвы, а Ульвар вышагивал рядом. Волчонок рос очень самостоятельным, чем приводил в тихий восторг деда и отца.

Вместе они зашли в дом. Логова у оборотней только формально носили такое название. На самом деле они не слишком отличались от жилищ людей. Разве что никогда не строились выше второго этажа и находились буквально в лесу. Место очищалось ровно под крепкие деревянные срубы, а больше ни-ни. Каждое дерево было для айсвиндцев ценностью. Даже их жилище, унаследованное Эйнаром согласно своего статуса вожака клана пряталось среди смоляных стволов вековых сосен. Но Иллин было не привыкать к такой жизни.

Тем более что внутри дома оборотней были устроены очень уютно. Варвары оказались совсем не варвары. Плотницкое дело, ковка металла, кожевничество и даже стекольное мастерство — оборотни были знакомы с этим не понаслышке. И логово вожака хоть и не блестело золотом, как Императорский дворец, но могло похвастать резной мебелью изумительно-тонкой работы и обилием шкур самых разных зверей.

Обеденный, он же зал для приемов, был центром их дома. Не слишком большой, в своих жилищах оборотни не стремились к простору, но и не тесный. Эйнар уже дожидался их там.

— Мать, рад видеть тебя!

Мужчина встал и лично проводил свое семейство за стол. Двое юных волчиц курсировали между кухней и залом, таская сготовленные блюда. Прислужницы в логове вожака были пожалуй единственным, что не нравилось Иллин. Да, она знала, что не на одну из них Эйнар даже не взглянет, но ревность не забывала время от времени чиркать коготком по сердцу. Особенно, когда Берта начинала через чур усердно крутить задом. Прямо как сейчас. Под пристальным взглядом Иллин, волчица стушевалась и исчезла в дверях, отделяющих кухню от комнаты. Руна послала Иллин одобрительную улыбку, а Эйнар сделал вид, что ничего не происходит. Ревностные выпады среди пар считались нормальным и даже нужным явлением. Оборотни, все как один были жуткие собственники, особенно по отношению к своим возлюбленным. И ее мужчина не раз осаживал своих соплеменников грозным рыком, а потом при первом же удобном случае на практике доказывал принадлежность Иллин ему и только ему.