Джефф почувствовал облегчение, он поблагодарил клерка и засунул банкноты в бумажник. Сев в машину, он поехал на Ту До и остановился возле отеля «Каравелла». Он вошел и спросил клерка, сможет ли он оплатить ему чек. Здешний клерк тоже знал Джеффа, и снова получение четырех тысяч пиастров не заняло много времени.

Выходя из отеля, Джефф неожиданно остановился, он почувствовал, как судорожно забилось его сердце.

Возле красного «Доффина» спиной к Джеффу стоял полицейский и внимательно разглядывал автомобиль.

Всего несколько часов назад подобное событие просто бы рассердило Джеффа, он подошел бы к полицейскому и узнал бы, что ему надо. Но сейчас малыш в белом плаще настолько испугал Джеффа, что лишь с невероятным трудом он подавил в себе желание побежать.

Джефф не двигался, следя за полицейским, который подошел к машине спереди и посмотрел номер. Затем он побрел дальше по улице и осмотрел другую машину.

Джефф вздохнул с облегчением. Он спустился к машине, отомкнул замок, опустился на сиденье. Взглянул на часы. Двадцать пять минут восьмого. Он развернулся и поехал к реке, миновал клуб «Найтигью», на террасе которого пили коктейли, проехал по направлению к порту. За мостом он остановился возле небольшого сада. В этот час сад был безлюден, если не считать двух вьетнамцев – парня и девушки, которые обнимались на скамейке под деревом.

Джефф отошел от них на почтительное расстояние, сел в тени, закурил сигарету. «Сейчас время решать, что делать дальше», – подумал он. У него есть немного денег. Необходимо покинуть Вьетнам. Без помощи тут не обойдешься. А что, если быстро доехать до границы? Он мог бы пробраться в Пномпень, найти там самолет до Гонконга. Нет, слишком рискованно. Безрассудный риск оправдан, когда нечего терять, но глупо петушиться, когда в кармане лежит целое состояние. Уверенность, что каким-то образом можно будет получить новый паспорт и выездную визу, не покидала его. Он должен будет, конечно, изменить внешность. Это сделать нетрудно. Он смог бы отрастить усы, перекрасить волосы, надеть очки.

Он часто читал о людях, пользующихся фальшивыми паспортами. Но где они достают их, об этом у него не было ни малейших представлений. Вероятно, подделать паспорт в Гонконге и переправить его сюда было бы легче, чем пытаться достать его в Сайгоне.

Он поежился, стряхнул с сигареты пепел.

Кто бы мог помочь ему раздобыть поддельный паспорт? Он никого не знал ни в Гонконге, ни в Сайгоне. Вдруг он вспомнил о Блэкки Ли, владельце «Парадиз-клуба». Это шанс, но заслуживает ли Блэкки доверия? Когда станет известно об убийстве Хоума и исчезновении бриллиантов, не предаст ли его Блэкки? Но даже если довериться Блэкки, сможет ли он раздобыть паспорт? Есть ли у него связи с Гонконгом?

Джефф понимал, что такой вопрос не может быть решен моментально. Пройдет минимум пара недель, прежде чем появится возможность покинуть страну. А что тем временем делать? Где скрываться, чтобы его не нашла полиция?

К утру, он был в этом уверен, его начнут разыскивать. В течение ночи необходимо спрятаться. Но где?

Единственным человеком, который мог бы ему помочь, была Нхан, но Джеффу не хотелось вмешивать ее в эту историю. Он не знал вьетнамских уголовных законов, но был уверен, что всякий скрывающий убийцу несет ответственность. Но к кому еще, кроме Нхан, мог бы он обратиться?

Он подумал, что даром теряет время. Скорее нужно встретиться и поговорить с Нхан, на нее можно рассчитывать. У нее, конечно, нельзя скрыться. Он никогда не бывал у нее дома, но она часто рассказывала ему, что занимает трехкомнатную квартиру с матерью, дядей и тремя братишками. Она часто жаловалась, что у нее нет отдельной комнаты. Но, может быть, она знает кого-нибудь, может быть, она что-нибудь посоветует.

Он встал и направился к машине.

Парень и девушка не обратили на него внимания. Они были слишком заняты друг другом, чтобы замечать кого-либо.

Увидев этих счастливых, ничего не опасающихся людей, Джефф вдруг почувствовал такую сжимающую сердце тоску, какую никогда не испытывал раньше.

По пути к бульвару Тран Хан Джефф оказался затертым со всех сторон мотоциклистами, рикшами на велосипедах, многочисленными американскими машинами, принадлежавшими не признающим правил езды богатым вьетнамцам, крошечными авто, управляемыми столь же безрассудными любителями, которые не имели представления, куда они едут, но которым очень нравился сам процесс управления автомобилем.

Для неосторожного водителя бульвар был полон опасностей. Ослепляли многоцветные китайские иероглифы. Старые вьетнамцы сплошь в черной одежде не признавали тротуаров и двигались исключительно по мостовой. Их можно было различить, лишь когда они оказывались освещенными передними огнями в нескольких ярдах перед автомобилем и вы чуть было не наезжали на них. При резком же торможении другой автомобиль мог врезаться в вас сзади.

В Шолоне – китайском районе – улицы становились узкими. Толпа слоняющихся без дела людей искушала судьбу, выплескиваясь с тротуаров на проезжую часть.

Джефф уже несколько месяцев ездил по этим переполненным машинами и пешеходами улицам и научился протискиваться по ним на своем автомобиле. Трудности управления немного отвлекли его.

Наконец не без труда ему удалось найти место для автомобиля примерно в ста ярдах от «Парадиз-клуба». Он помахал трем оборванным китайцам, которые бросились к автомобилю и помогли ему закрыть окна, надеясь заработать один-два пиастра. Узкая душная улица привела его к ярко освещенному неоновыми китайскими иероглифами входу «Парадиз-клуба».

Еще на улице он услышал надрывающиеся звуки филиппинского джаза и пронзительные вопли певицы. Усиленная техникой музыка била по нервам и доставляла огромное удовольствие китайцам. Они полагают, что чем громче звучит музыка, тем она лучше.

Джефф отодвинул занавес, закрывавший вход в танцзал. Тотчас же к нему подошла высокая молодая, кричаще одетая китаянка с густо напудренным лицом. Узнав Джеффа, она приветливо ему улыбнулась. Это была Ю Лан, жена Блэкки Ли.

– Нхан еще не пришла, – сказала она, прикасаясь к его руке тонкими пальцами. – Она будет очень скоро.

Ее приветливость приободрила Джеффа. Он прошел с ней в танцзал. Там было много танцующих, полутьма зала скрадывала лица людей, очерчивая лишь силуэты фигур на фоне ярко освещенной эстрады.

Она проводила его к столику, стоявшему в углу, вдали от оркестра, пододвинула стул.

– Блэкки здесь? – спросил он, усаживаясь. – Как всегда, шотландское виски.

Она ушла. Утомляла громкая музыка и пение женщины перед микрофоном. Мощь ее голоса была непривычной для европейского уха.

Из темноты вынырнул Блэкки и с элегантной непринужденностью подсел к Джеффу.

Блэкки Ли был коренастый, широкоплечий тридцатишестилетний мужчина, с черными напомаженными волосами, расчесанными на пробор, и лицом, всегда сохранявшим спокойную бесстрастность. С первого взгляда на Джеффа Блэкки понял, что у него неприятности. Наблюдательность была одним из главных качеств Блэкки. Ему нравился Джефф. Он не причинял никакого беспокойства, а для занятия Блэкки не приносящий хлопот американец был сущей находкой.

– У вас есть связи с Гонконгом? – неожиданно спросил Джефф.

Лицо Блэкки не утратило сонного спокойствия.

– Гонконг? У меня там много друзей, – сказал он. – Какого рода связи вас интересуют?

Джефф почувствовал себя на краю бассейна, в который ему предстояло нырнуть. «Можно ли довериться этому мирному китайцу?» – спрашивал он себя.

Заметив его нерешительность, Блэкки добавил:

– Кроме друзей, у меня в Гонконге живет брат.

Последовала продолжительная пауза. Блэкки ковырял в зубах зубочисткой. Джефф смотрел на танцующих, пытаясь решить, может ли он довериться ему или нет.

Наконец он сказал:

– Строго по секрету. Одному из моих друзей нужен паспорт.

Блэкки чуть заметно приоткрыл рот.