— Я пойду первым, потому что знаю, какой уровень нам нужен, — заявил Мерфи. — Подъемник движется безостановочно, так что придется соскакивать быстро, когда вы меня увидите. Не волнуйтесь, это так же просто, как сойти с эскалатора. Если не успеете вовремя, дождитесь нижней галереи, там сойдете, обойдете вокруг и подниметесь на идущей вверх клети. До сих пор мы не потеряли ни одного гостя.

Все облегченно рассмеялись, сбрасывая с себя чувство неловкости, навеянное едва не произошедшим у ворот инцидентом. По двое в клетях они спустились вниз. Снук со своей неуклюжей охапкой плакатов был последним. От долгого лязгающего спуска у него заложило уши, и, когда он наконец выбрался на кольцевую площадку третьего уровня, Амброуз уже вел совет, назначая людей в различные радиальные туннели. Генератор излучения размером с небольшой чемоданчик оставили у подъемника с тем, чтобы позже быстро доставить его к тому, кто первый крикнет, что нашел авернианское здание.

— Я хочу, чтобы каждый взял у Гила по плакату, — сказал Амброуз. — Конечно, шансы на контакт невелики, но мы позволили себе столько допущений, что еще одно вряд ли что-нибудь изменит.

Он взял один из плакатов и поднял его над головой. На плакате толстыми черными линиями была нанесена синусоидальная кривая, стрелка от которой указывала на другую, гораздо более пологую волну.

— Это полотнище со знаками символизирует трансформацию света в звук. — Амброуз взглянул на Квига и Калвера. — Я полагаю, значение его понятно?

Квиг неуверенно кивнул.

— Если у авернианцев есть глаза, если они имеют хоть какое-нибудь представление об акустике, если они разработали волновую теорию света, если пользуются электроникой и если…

— Не продолжайте, Дес. Я уже признавал, что шансы на успех у нас невелики. Но слишком многое от этого зависит, и поэтому я готов попробовать все, что угодно.

— Ладно. Я не против того, чтобы тащить плакат, — сказал Квиг. — Но меня больше интересует возможность фотосъемки. — Он потрогал рукой камеру, висящую на ремне. — Я думаю, это самое большее, на что мы можем рассчитывать.

— Очень хорошо. На данной стадии я с благодарностью принимаю любую помощь. — Амброуз взглянул на часы. — У нас осталось около четверти часа. Авернианцы уже, вероятно, на нижних уровнях шахты, так что пора по местам. Звук в туннелях должен разноситься хорошо, но здесь акустика неважная, так что не уходите дальше, чем на сотню метров от центральной шахты. «Амплиты» не снимайте, через десять минут выключите все фонари и не забудьте кричать во весь голос, если обнаружите то, что нам нужно.

Все снова рассмеялись. Снук злорадно усмехнулся, подумав: многие ли из них сохранят веселье, когда (и если) авернианцы все же появятся. Он двинулся к южному туннелю и тут заметил, что Пруденс идет рядом, направляясь в смежный туннель. В руках она несла фонарь и картонный плакат. На фоне каменных стен и шахтного оборудования ее изящная фигурка в изысканной одежде выглядела как-то неуместно. Снука неожиданно для него самого вдруг кольнуло беспокойство.

— Вы идете туда одна? — спросил он.

— А вы думаете, мне не следует этого делать? — Выражение ее лица за голубыми стеклами «амплитов» разобрать было невозможно.

— Откровенно говоря, да.

Губы ее чуть изогнулись.

— Я что-то не заметила, чтобы вы проявляли заботу о моей безопасности, когда ваши друзья развлекались там, у ворот.

— Мои друзья?! — Снук так растерялся от несправедливого обвинения, что даже не успел сформулировать ответ, а Пруденс тем временем скрылась в туннеле. Беззвучно шевеля губами, он поглядел ей вслед, затем пошел своей дорогой, ругая себя за то, что вообще с ней заговорил.

Отложения алмазоносной глины были здесь широкие и глубокие, и после того, как глину удалили, осталось некое подобие подземной пещеры. Паразвуковые излучатели, превращавшие камень и глину в пыль, не причиняли вреда алмазам; к тому же они не вызывали трещин в породе и не создавали остаточных напряжений. Поэтому туннели почти не приходилось укреплять. Следуя по изогнутому просторному коридору, Снук прошел, как ему показалось, метров сто, затем остановился и закурил. Место, где он стоял, почти не освещалось флуоресцентными лампами в стволе шахты, но «амплиты» превращали эти жалкие отблески в зримую светящуюся стену, которая, решил Снук, может помешать ему разглядеть призраков. Он повернулся к свету спиной, встав лицом к самой темной части туннеля. Но даже в таком положении светящийся кончик сигареты показался ему невыносимо ярким, когда он взглянул на него через магнитолюктовые очки. Снук затоптал окурок и замер в ожидании.

Потянулись минуты, долгие, как часы, затем вдруг — без предупреждения — из стены на уровне его головы выпорхнула большая светящаяся птица, бесшумно пронеслась мимо Снука и исчезла в изломах камня на другой стороне туннеля. Изображение было слабым, но у него сложилось впечатление, что еще секунду после того, как птица исчезла в стене, он ее видел, словно сам камень стал прозрачным и нематериальным.

Судорожно вздохнув, Снук обернулся и взглянул в направлении ствола шахты. Стена голубоватого сияния все еще оставалась на месте, но теперь в ней проглядывали какие-то прямоугольные участки. Задумавшись, как он мог не заметить эти прямоугольники раньше, Снук нахмурился, затем вдруг понял, что перед ним изображения окон.

— Сюда! — закричал он, потом несмотря на охвативший его страх, не удержался и бросился вперед. — Южный туннель! Здесь что-то есть!

Снук подбежал к одному из темных прямоугольников на светлой стене, задержался там на мгновение и нырнул сквозь мерцающий вертикальный барьер. Прямо перед ним стоял авернианец с каким-то предметом в руках. Сложное переплетение его одежд чуть колыхалось от движений авернианского воздуха. Глаза медленно вращались почти у самой макушки, увенчанной пучком растительности, широкий рот приоткрылся.

— Скорей! — кричал Снук. — Я в комнате с одним из них!

— Сейчас, Гил! — эхом прокатился по туннелю обнадеживающий ответ.

Звук человеческого голоса помог Снуку справиться с замешательством. Заставив себя напрячь внимание, он заметил, что этот авернианец значительно выше других. Снук взглянул на свои ноги и увидел, что голубое сияние авернианского пола поднялось ему до колен. Прямо у него на глазах уровень пола становился все выше. При такой скорости подъема призрачное сияние скоро поглотит его, Снука, с головой. Он обежал взглядом помещение, замечая предметы, в которых без особого труда угадывалась мебель: стол и стулья необычных пропорций. Авернианец чуть покачивался, словно в каком-то танце, и совершенно не подозревал, что его уединение нарушено наблюдателем из другой вселенной.

— Ради бога, быстрее! — крикнул Снук. — Где вы там, Бойс?

— Уже здесь, — голос раздался совсем рядом, и Снук увидел движущиеся фигуры людей. — Машина оказалась гораздо тяжелее, чем я думал. Стойте на месте. Я попробую вас подсветить. Так! Теперь поднимите плакат над головой и покачайте его.

Снук совершенно забыл про плакат. Уровень голубого сияния достиг уже его груди, но скорость подъема теперь уменьшилась. Он поднял плакат над головой и двинулся чуть в сторону, чтобы оказаться лицом к лицу с авернианцем. Взглянул на него в упор. Глаза авернианца, казалось, смотрели прямо на него. Но ничего не произошло.

«Я не реален для него, — подумал Снук. — Не существую».

— Не вышло, — обратился он к Амброузу. — Он не реагирует.

— Подождите. Я увеличу напряженность поля.

— Хорошо.

Откуда-то из темноты слышались щелчки фотокамер. Снук заметил, что уровень пола призрачной комнаты начал опускаться, и тут до него дошло, что авернианец уже несколько секунд стоит неподвижно, не отводя от него взгляда. Широкая щель его рта зашевелилась.

— Кажется, что-то происходит, — сказал Снук.

— Возможно. — Амброуз прошел в комнату из иного измерения и встал рядом со Снуком.

Внезапно авернианец повернулся (Снук впервые увидел, как представитель их расы делает что-то быстро), прошел через комнату, сел на стул, и его руки с непривычными сочленениями забегали по поверхности стола. Просвечивающий пол продолжал оседать, пока не слился с каменным полом туннеля, после чего перепончатые ноги авернианца стали уходить в землю.