— Предлагаю вниманию достойного наместника и гостей кабана, зажаренного с лесными грибами, с гарниром из капусты и репы.

— Такое никогда не надо есть, — заявил Люций Эггий.

Вар сперва решил, что префект неудачно выразился, но потом до наместника дошла игра слов — «не надоест», а «не надо есть». Вар посмотрел на Люция Эггия с большим интересом. Хотелось бы знать, получился ли каламбур случайно, или командир владеет словами лучше, чем могло бы показаться?

Но Вар решил, что сейчас не время ломать над этим голову. Лучше воспользоваться тем, что за столом он самый старший по чину и, стало быть, ему положен самый лакомый кусок. Вар воспользовался своим правом, подхватив с блюда дымящийся кусок свинины, щедро сочившийся жиром. У него потекли слюнки.

Вкус у блюда оказался таким же отменным, как вид и запах. Лучшей похвалы Вару на ум просто не пришло. Жуя, он с улыбкой кивнул повару. Достойный мастер своего дела в благодарность отвесил поклон.

Следующим по чину выбирал мясо начальник конницы Вала Нумоний, отхвативший кусок даже побольше и пожирнее, чем его начальник.

— Хорошо, — пробормотал Нумоний с набитым ртом. — Замечательно!

Повар просиял.

Римские командиры угощались один за другим в порядке старшинства. Один из них, взяв порцию левой рукой, извинился.

— Прошу прощения, друзья.

— Да разве мы не знаем тебя, Синистр, [7]— отозвался Вар.

Этот человек получил такое прозвище неспроста: он действительно владел левой рукой лучше, чем правой, а правая у него обычно выполняла ту же роль, какую у большинства людей играет левая. Левши встречались в легионах нечасто, но все же встречались — Вар знавал еще нескольких. По обычаю, они извинялись за то, что едят не той рукой, какой все.

Грибы были не похожи и на итальянские, и на те, которые Вар ел в Сирии.

«Не лучше, — подумал наместник, — но и не хуже».

— Ты ведь давал попробовать это кушанье животным, прежде чем предложить нам, верно?

— О да, господин! — ответил повар так быстро, что легионеры рассмеялись.

— И то хорошо, — сухо заметил Люций Эггий.

Римские командиры снова рассмеялись. Засмеялся и Квинтилий Вар. Грибы ему понравились, но он знал, что в выборе грибов очень легко совершить ошибку. Причем такая ошибка, скорее всего, окажется последней в твоей жизни.

Один из офицеров поднял чашу.

— Выпьем за то, чтобы прижать Германию к ногтю раз и навсегда!

Вар охотно поддержал тост, остальные с готовностью последовали его примеру, но даже сквозь звон чаш и возгласы донесся чей-то голос:

— А я больше всего хотел оставить Германию позади!

Наместник огляделся по сторонам, пытаясь понять, кто это сказал, — но напрасно. Голос он не узнал, по выражениям лиц тоже не смог распознать говорившего. Да и зачем его искать? Разве можно сердиться на человека, высказавшего то, что на уме у всех, включая самого командующего? Вар тоже больше всего желал вернуться в Галлию, а оттуда — хоть в Италию, хоть куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.

Но его желания в данном случае в расчет не шли. Придется остаться здесь и выполнять свой долг.

— Клянусь богами, почтеннейшие, мы призовем эту провинцию к порядку! — возгласил Вар. — И если придется прибегнуть к плети, мы так и сделаем. Германцы должны знать, кто их настоящие господа.

— Слушайте! Слушайте! — громко поддержали его некоторые командиры.

Но нашлось немало таких, которые предпочли оставить слова Вара без внимания. Любопытно, что большинство сторонников Вара прибыли на север вместе с ним в прошлом году, тогда как скептики и молчуны преобладали среди имевших долгий опыт борьбы с германцами.

«Неужели новички слишком самонадеянны? Неужели я сам слишком самонадеян?» — задумался Вар.

А может, ветераны сурового рубежа устали и разочаровались из-за того, что все застыло на мертвой точке? Вар решил, что дело в последнем. В конце концов, с тех пор как он сюда прибыл, германцы вели себя довольно смирно, даже после того, как он начал приучать их платить налоги. А раз так, почему бы им не превратиться в настоящих подданных Римской империи, если наместник будет продолжать следовать намеченным путем? Не они первые, не они последние.

Кроме того, Вар не сомневался: Август не послал бы его сюда, будь задача невыполнимой. Уж кто-кто, а Август знал толк в подобных делах. А ветеранов можно понять. Усталость и нетерпение заставляют их видеть германцев куда более страшными, свирепыми и упрямыми, чем варвары есть на самом деле.

Вар уже добился успеха. И добьется еще больших успехов. Если Август считает, что он на это способен, значит, так оно и есть.

Германцы порой нападали на целые отряды римлян как будто без малейшего повода. А порой римские воины, бродя по окрестностям в одиночку или по двое, встречали к себе только дружелюбное отношение. Всякое бывало, и никто никогда не знал точно, чего ожидать.

Сейчас Калд Кэлий прогуливался по окрестностям с несколькими товарищами. Конечно, они рисковали, но перед уходом сказали в Минденуме, куда направляются, и прекрасно знали: если с ними что-нибудь случится, варвары за это поплатятся.

Понимали это и обитавшие в окрестностях Минденума дикари. К тому же римские воины вовсе не были легкой добычей. Они даже на прогулку отправлялись в шлемах и с мечами у пояса, хотя и не особо тревожились: на всякий случай и чтобы не искушать германцев.

Трудно тревожиться, когда в разгаре весна, из земли пробивается яркая, свежая травка, а на деревьях красуются глянцевые, блестящие листочки, а не только иголки.

Впрочем, при ясном солнце даже мрачные, темные сосны и ели выглядели не такими угрюмыми. Луга пестрели распустившимися цветами, словно ночное небо — звездами, воздух наполняли сладкие весенние ароматы. На ветвях мелодичными голосами щебетали птицы.

— А что, — заметил Кэлий, заслушавшись звонких трелей черных дроздов, — если бы Германия круглый год была такой, тут, пожалуй, было бы неплохо.

Кэлий был родом из земледельческой деревушки к югу от Неаполя, неподалеку от мыса сапога Италии, где приход зимы означал лишь похолодание и затяжные дожди. Снег там почти не выпадал, даже листву теряло меньше деревьев, чем здесь. И вообще жизнь там отличалась размеренностью и монотонностью. Кэлий по всему этому скучал.

— Да, — пробормотал один из его приятелей, всматриваясь в лес, — в Германии было бы совсем неплохо, не будь в ней германцев.

Остальные расхохотались.

«Интересно, чему они смеются?» — подумал Кэлий.

— Очень верно замечено, Секст, — промолвил он вслух, — дело за малым: истребить всех германцев.

— Не напоминай мне о них, — буркнул Секст. — Ничего себе — за малым! Скольких из нас они еще отправят на тот свет, прежде чем мы с ними покончим?

Солнце спряталось за облачком, и день сразу стал казаться не таким приветливым.

— Да, — вздохнул Кэлий, — людей они еще положат немало. Как ни крути, а драться эти дикари умеют.

Из кустов выскочил зайчишка, перебежал тропу и скрылся в высокой траве.

— Вот так же прячутся и эти поганые варвары, — проворчал Секст, указав вслед зверьку.

— Тут есть разница, — заметил Кэлий.

— Какая разница?

Его приятель, как и многие люди, не любил возражений.

— Зайцы прячутся, не беря с собой копий, мечей и луков, — ответил Калд Кэлий.

Секст хмыкнул.

— Да, тут ты прав. К тому же зайцев едят все, кому не лень. Вот бы кто-нибудь сожрал и всех германцев.

Неожиданно из-за деревьев показался завернутый в плащ германец, и Кэлий шикнул на своих приятелей.

— Тише. Некоторые варвары уже знают латынь. Им ни к чему слышать, что мы о них говорим.

— А почему бы и нет? — возразил другой легионер, помладше Кэлия. — Мы говорим правду: пусть знают, каковы они на самом деле.

— Да потому, — пояснил Кэлий, — что командование строго-настрого приказало не задираться с туземцами. Если выяснится, что мы их оскорбляли, нам мало не покажется.