Вскоре они нашли несколько прилавков с тканью, расположенных бок о бок. Джиллиан выбрала несколько локтей плотной шерсти и льняную материю для ночной рубашки. Пока Гарет расплачивался за покупки, она подошла к соседнему прилавку, где ей на глаза попался великолепный голубой шелк. Джиллиан восхищенно провела по нему рукой, наслаждаясь его мягкостью. Из этого шелка вышло бы прекрасное платье, однако цена, запрошенная торговцем, оказалась непомерно высокой, и девушка отрицательно покачала головой.
– Тебе правится эта ткань? – раздался голос Гарета над самым ее ухом.
– Да, конечно, но…
– Тогда она твоя.
Он повернулся к торговцу, который ухмылялся во весь рот, когда они его покинули, поскольку Гарет приобрел еще несколько локтей дорогой материи в придачу.
Робби вскоре устал, поэтому Гарет отослал его вместе с няней, охранником и покупками домой. Когда они остались одни, Джиллиан невольно подметила, что он уже больше не держал ее за руку. Не то чтобы ее это очень заботило, поспешно заверила себя Джиллиан. По правде говоря, она была только рада избавиться от его хватки.
Гарет остановился, чтобы взглянуть на кожаное седло изящной работы, и теперь вовсю торговался с купцом. Устав от их препирательств, Джиллиан побрела дальше, окидывая праздным взором выставленные на прилавках товары.
Откуда эта мысль пришла ей в голову, Джиллиан так никогда и не узнала, однако ум ее лихорадочно заработал. Они находились далеко от замка. Здесь не было ни охранников, ни часовых на дозорной башне…
Конюшня находилась совсем близко.
Джиллиан подошла к следующему прилавку, после чего украдкой бросила взгляд на Гарета. Кажется, он ничего не заметил. Затем еще один прилавок… и еще… однако он так и не оглянулся в ее сторону.
Вскоре она оказалась рядом с конюшней. Затаив дыхание, Джиллиан скользнула внутрь и отыскала стойло своей кобылы. Животное, лениво жуя сено, взглянуло на нее бархатными глазами. Девушка потянулась к поводьям, однако они выскользнули у нее из рук.
– Джиллиан!
О проклятие! Это он! Если она останется на месте, ее наверняка обнаружат, поскольку именно сюда он заглянет в первую очередь. С этой первой и единственной мыслью на уме Джиллиан юркнула в соседнее стойло, занятое огромным мерином. Она спряталась в дальнем углу под самым его брюхом, надеясь скрыться от посторонних глаз…
И достаточно большим, чтобы извергнуть изрядное количество помета, запах которого окружил ее со всех сторон, не давая дышать и заставляя слезиться глаза.
Джиллиан затаила дыхание, боясь пошевелиться. Ей едва удалось побороть приступ тошноты. Глаза ее широко раскрылись, когда перед ней предстала пара обутых в сапоги ног. Они остановились прямо перед ней, и Джиллиан зажмурила глаза.
Сердце Джиллиан отчаянно заколотилось. Она приоткрыла глаза и едва подавила стон, ибо все ее мольбы оказались напрасными. Ноги в сапогах теперь находились прямо перед ней, слегка расставленные в стороны.
– Я не стану повторять одно и то же дважды, Джиллиан. Сейчас же выходи.
Ее вынудил покинуть укрытие скорее зловонный запах, чем не допускавший возражений приказ Гарета. Взгляд ее упал сначала на его ноги, а затем медленно, осторожно поднялся вверх, к его лицу. Он возвышался над ней мрачный, грозный, источавший вокруг себя столько мужской силы и властности, что у нее возникло сильнейшее искушение снова спрятаться в стойле. Он не улыбался и выглядел устрашающе. Без единого слова сильные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, словно стальные оковы, и она почувствовала, как ее одним рывком Поставили на ноги.
Неожиданно появился конюх с обеими лошадьми, однако Джиллиан не позволили ехать на своей кобыле. Гарет посадил ее впереди себя на гнедого жеребца, да так, что ей пришлось ухватиться за шелковистую гриву животного, чтобы удержаться в седле.
Всю дорогу домой она чувствовала его жесткие руки на своей талии. Они не обменялись больше ни единым словом.
Во дворе замка Гарет помог ей спешиться, поставив на землю так резко, что она пошатнулась. Держа ее за спину, он повел Джиллиан в зал и затем вверх по лестнице. Бросил что-то через плечо слуге, однако Джиллиан не могла расслышать что.
Они молчали и в спальне, недоброе предчувствие комком встало у нее в горле. Джиллиан подошла к камину. Гарет не тронулся с места. Он не стал упрекать ее или осыпать угрозами, а просто смотрел, зловеще поджав губы, и его молчание пугало больше, чем крики ярости. Нет, она ничего не станет ему говорить, решила про себя Джиллиан гордо. Да и что, собственно, она могла ему сказать в свое оправдание?
Тут раздался стук в дверь. Гарет открыл ее, и в комнату вошла целая вереница слуг, несших ведра с горячей дымящейся водой. Один из них приволок деревянную бадью. Вылив воду в бадью, слуги поспешно удалились. Джиллиан вдруг подумала, что вторая половина дня была, пожалуй, довольно странным временем для принятия ванны.
Дверь закрылась. Все еще молча Гарет приблизился к ней и, не поднимая глаз, ухватился пальцами за рукав ее платья. Джиллиан хлопнула его по рукам.
– Я могу сделать это и сама! – воскликнула она. Однако он оставался непреклонным и спустил платье с ее плеч. Джиллиан испуганно отпрянула, когда его железная рука обхватила ее за талию, оторвав от земли. Но он всего-навсего избавил ее от платья, после чего нагнулся, чтобы снять туфли. Когда с этим было покончено, Гарет подобрал все вещи с пола, широкими шагами направился к ставням и вышвырнул их в окно.
Джиллиан скрестила руки на груди, рот ее приоткрылся от изумления.
– Что ты делаешь?
– Твоя одежда приобрела довольно неприятный запах, дорогая, как, впрочем, и ты сама.
– Но теперь у меня осталось только одно платье!
– Жаль, что ты не подумала об этом раньше, прежде чем забраться в кучу навоза. В любом случае скоро у тебя будет предостаточно платьев, – ответил он с издевательской улыбкой, – если только ты умеешь быстро шить.
С этими словами он снова подошел к ней, поднял и без всяких церемоний погрузил в бадью, да так, что голова Джиллиан оказалась под водой. Она вынырнула, ловя губами воздух и отбросив с глаз прядь мокрых волос.
То, что предстало ее взору, заставило ее сердце уйти в пятки. Одежда Гарета упала к его ногам – один предмет за другим, – и затем она услышала плеск воды: он забрался в бадью. К досаде для Джиллиан, бадья оказалась достаточно большой для обоих, явно рассчитанная на мужчину высокого роста. Откинувшись назад и положив руки на края бадьи, он смело встретил ее ошеломленный взгляд, ответив чем-то вроде плотоядной усмешки.
Нервы Джиллиан были натянуты до предела, так что она едва не завопила. Однако она не собиралась показывать ему, в какое замешательство он ее привел. Это только даст ему повод злорадствовать.
– Убирайся! – закричала она.
Гарет не обратил на ее слова никакого внимания и только внимательнее присмотрелся к ней, вытянув шею.
– Что я должен сделать, – произнес он, словно размышляя вслух, – чтобы ты приняла меня как своего мужа?
Глаза ее вспыхнули гневом.
– Что я должна сделать, чтобы избавиться от тебя навсегда? А теперь оставь меня, Гарет, и дай спокойно вымыться.
– Нет уж, моя прелесть. Помнишь, я как-то говорил тебе, что мужчины и женщины не только моются вместе, – тут его сурово поджатые губы растянулись в улыбке, не сулившей ей ничего хорошего, – но и моют друг друга?
Лицо у Джиллиан вспыхнуло. Разумеется, он не мог говорить этого всерьез. И тем не менее она опасалась, что за его внешней невозмутимостью скрывалась стальная воля. Кроме того, сарказм в его голосе тоже выводил ее из себя. Она попыталась было подняться и вылезти из бадьи, однако рука, обхватившая ее колени, заставила ее снова соскользнуть вниз. Она с громким плеском опустилась обратно в бадью и, к своему ужасу, обнаружила, что упала прямо на него! Ее груди были плотно прижаты к его твердому торсу, соски терлись о густую черную поросль. Ее тело оказалось зажатым у него между ног, так что ее лоно пришлось прямо напротив нижней части его живота, так что она могла ощутить его раздавшуюся плоть у себя между бедрами. Ахнув, она отпрянула, однако не решилась подняться снова.
