— Официальной причиной смены директора завода стал уход Александра Петровича Лаврентьева со своего поста по личной просьбе…

— Это действительно так, и за этой официальной формулировкой не надо искать никакого подтекста. Александр Петрович собирался руководить заводом как минимум до 65 лет. Но, как говорится, обстоятельства бывают сильнее даже самых сильных людей. Уйти с поста генерального директора Лаврентьева заставила болезнь, он плохо чувствовал себя в течение нескольких последних лет. И когда стало ясно, что сохранить и работу, и здоровье одновременно невозможно, он решил уйти, ведь с сердцем не шутят. С человеческой точки зрения понять Александра Петровича можно.

— Вадим Александрович, что-то будет меняться в структуре завода в связи с произошедшей сменой «власти», грядут ли какие-то кадровые подвижки?

— Особенно нового ничего не будет, те мероприятия, которые уже начались, — кое- какая смена руководящих кадров, разделение управления главного конструктора на серийный конструкторский отдел и на ОКБ и ряд других преобразований — все это обсуждалось с Александром Петровичем еще в прошлом году. И фактически все эти преобразования он сам планировал осуществить в начале нынешнего года. И только его болезнь отодвинула реализацию этих планов на несколько месяцев. Определенные кадровые перемены и чисто технические мероприятия, связанные с ними, — это необходимость, продиктованная временем и обстоятельствами.

Ми-172

— Если можно, более конкретно, какими именно обстоятельствами?

— Первое. В последний год производство буксовало, по разным причинам, в том числе и объективным, но буксовало. Под угрозой срыва оказались заключенные контракты. Потребовалось что-то изменить, чтобы решать внутрипроизводственные вопросы более оперативно и более согласованно. Второе. В предыдущие годы завод очень много времени и денег вкладывал в опытно-конструкторские работы: практически вся наша прибыль уходила на финансирование ОКР и НИОКР. Речь идет не только об «Ансате», но и о работах по модернизации нашего основного вертолета Ми-8/Ми-17. Понятно, что все это делалось с целью сохранить конкурентоспособность нашей продукции (в первую очередь я имею в виду вертолеты Ми-8/Ми-17) и создать задел по модельному ряду на будущее. Но наступил момент, когда большое количество ОКР (профинансированных предприятием, но не доведенных до серийной конструкторской документации) стало тормозить выпуск серийных вертолетов. Весь прошлый год мы занимались восстановлением серийного конструкторского отдела с сохранением ОКБ. Этот отдел и должен заняться инвентаризацией всех работ по ОКРам, составлением модельного ряда модификаций и доведением конструкторской документации до серийного состояния. Эта работа — огромная, архиважная, и ее можно проводить только совместно с Московским вертолетным заводом. С Генеральным директором МВЗ А.Б. Шибитовым и генеральным конструктором А.Г. Самусенко я об этом говорил, они полностью поддерживают инициативы нашего завода в этом направлении.

Несколько слов об «Ансате». Сегодня, чтобы реально и нормально продавать этот вертолет (который, кстати, пользуется огромным спросом), необходимо в кратчайшие сроки завершить его сертификационные и ресурсные испытания, довести до нужной «кондиции» конструкцию, которая еще требует доработок. Нужно сделать так, чтобы вертолетом можно было спокойно торговать. Этот серьезный коммерческий проект должен приносить доход нашему предприятию. Пока что мы только тратили на него прибыль, которую можно было бы направить на модернизацию производства, содержание зданий, повышение заработной платы и т. д. Мы на это шли сознательно, но дальше растягивать это «удовольствие» у нас просто нет возможности. Думаю, что в течение года мы все вопросы по «Ансату» решим.

Вертолеты Ми-8МТВ-5 и «Ансат-2РЦ»

Участники конференции эксплуатантов вертолетов производства КВЗ, 2007 г.

— Вы, Вадим Александрович, сказали, что забуксовало производство. А в прессе прошли сообщения, что 2006 год был для КВЗ самым емким по объему выпускаемой продукции.

— Имеется в виду объем в деньгах вместе с полученными авансами по контрактам и так далее. Во второй половине 2006 года у нас была стабильная работа и в первый раз за последние 3–4 года ясная перспектива на будущий год. С середины 2006 года начали поступать довольно значительные финансовые средства. Так что по деньгам мы завершили год с хорошими показателями, но они не были напрямую связаны с показателями по выпуску продукции. Тот объем по выпуску вертолетов, который мы наметили на начало 2007 года, мы не смогли освоить, скачка, который был необходим, не произошло.

— То есть в связи с увеличением программы производства завод почувствовал нехватку ресурсов?

— Мы почувствовали нехватку организованности в первую очередь. Есть такой важный ресурс, как организованность. Я сам бывший производственник и знаю, что он дает 20 % успеха. Но искать эти проценты нужно за счет внутренних резервов, за счет решения внутренних вопросов и проблем.

В дальнейшем, конечно, требуется техническое перевооружение предприятия, которому мы тоже не уделяли должного внимания опять-таки из-за распыления средств, в том числе и на опытно-конструкторские работы. К решению этой задачи мы приступили уже несколько лет назад. Начали планомерно переходить с обычного оборудования на обрабатывающие центры, работающие без человека. Специалистов высокого класса — токарей, фрезеровщиков — становится, к сожалению, все меньше и меньше не только на нашем предприятии, а в целом по России. Понимая это, мы разработали программу по переходу механообрабатывающего производства на новые технологии. В настоящее время уже приступаем к закупкам соответствующего оборудования, будем по максимуму переходить на обрабатывающие центры.

— Вадим Александрович, как руководителя промышленного предприятия, Вас не может не волновать кадровый вопрос. В машиностроении, а особенно в авиастроении, в настоящее время он стоит особенно остро. Как будет решаться эта проблема на заводе?

— Я не согласен с теми, кто говорит, что нынешние выпускники авиационных вузов не соответствуют необходимому уровню, что качество обучения стало ниже… По моему мнению, современные молодые люди, которые идут в институт, а потом приходят на завод, уже генетически умнее нас. Если бы этого не было, человечество давно бы деградировало, а не развивалось. Я очень уважаю молодых людей, которые приходят на наш завод и на другие промышленные предприятия. Не побоюсь сказать, что любой выпускник сегодняшнего КАИ в чем-то профессионально «продвинутее», если можно так сказать, инженера-конструктора, закончившего вуз 10–15 лет назад и все эти годы проработавшего на производстве. Я считаю, что к нам приходили и приходят прекрасные специалисты, вот недавно, например, приняли на работу выпускников Казанского финансового института, причем сразу на серьезные должности. Подавляющее большинство молодежи не просто имеет хорошее образование, они хотят работать, и, главное, им интересно работать! И таких специалистов — инженеров, конструкторов, программистов, экономистов у нас очень много.

Сегодня я кадровой службе, всем главным специалистам поставил задачу, нацеливающую их на омоложение руководящего состава. Ошибочно думать, что молодые люди приходят к нам на завод только, чтобы где-то поработать первое время, а потом уйти на большие деньги. Это ошибочное мнение. У каждого из них есть здоровое честолюбие, есть мечта в своей профессии вырасти до руководителя. Как говорится, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Так и каждый инженер, который сюда приходит, хочет стать главным инженером, а затем и кем-то выше. И мы должны дать каждому молодому перспективному работнику возможность подниматься по кадровой лестнице. А для этого должны со временем освобождаться руководящие должности, занимаемые уважаемыми, но уже. давно перешагнувшими пенсионный возраст людьми. Иначе молодой человек вообще не видит перспектив для роста. Я глубоко убежден, что кадровый застой вреден производству. Задача же руководителя завода — сохранить баланс между молодостью и опытом, не впадая в крайности.