Приказ идти на Газни. Видно, что-то срочное, поскольку идем на максимальной скорости.

Экипаж И.Л. Соколова у дворца афганских королей. Кабул

Газни хоть и считается центром провинции, на самом деле — обычный кишлак, только большой. Такие же одноэтажные глинобитные домики, обнесенные высокими глиняными же заборами. А когда-то был крупным торговым городом, стоял на перекрестке караванных путей, тем и славился. Говорят, базар там и сейчас самый большой во всей округе. От тех древних времен на краю города осталась довольно-таки большая крепость с толстыми высокими стенами, сторожевыми башнями. Вот бы съездить посмотреть!

Аэродром здесь даже и аэродромом не назовешь, скорее хорошо оборудованная площадка. Небольшая полоса с металлическим покрытием, в начале и конце стоят БТРы, ощетинились пулеметами: один «смотрит» в сторону гор, другой — в сторону долины, в ста метрах от полосы в кирпичном бараке живет местный гарнизон: человек десять обслуживающего персонала да взвод охраны. Вот и вся «советская» власть. Поэтому каждый новый человек здесь — событие, А уж экипажи четырех вертолетов — тем более.

Выключаем двигатели, выходим из вертолетов и видим вокруг себя гомонящую, улыбающуюся толпу. Бойцы одеты пестро — кто в форму, кто в комбинезон, а кто и просто в трико.

— Что там, в Кабуле, говорят, скоро домой? А у нас позавчера ночью обстрел был! Часа два сажали из минометов, гады! Ну мы им тоже показали!

Выбравшись из живого кольца, собираемся у «борта» нашего ведущего. Владимир Васильевич разворачивает карту;

— Где-то в этом районе, на равнине, работает десантный батальон. Второй день не выходят на связь, надо их найти. Азиров, ты своей парой проверь вот эту территорию к востоку от дороги, а мы с Игорем поищем западнее. Все ясно? Дозаправиться и вперед!

Мы по очереди отрываемся от земли и «бреем», огибая невысокие холмики и опускаясь в длинные овраги. Замечаем впереди большое ровное плато, на котором пасутся несколько сотен верблюдов.

Плато сменили широкие и глубокие расщелины, настоящие пропасти. «Полосатые» остаются наверху, а наша пара ныряет в одну из таких расщелин. Сразу возникает ощущение тесноты, хотя между стенами примерно двести метров и до дна радиовысотомер показывает сто метров. Пропасть постепенно сужается, становится глубже и начинает вилять. Влево, вправо, опять влево… Не нравится мне это, надо выбираться отсюда. Увеличиваю мощность двигателей — высота не меняется. Ручку на себя — тот же эффект! Вертолет не слушается. В этой трещине, как в аэродинамической трубе, создался настолько мощный поток воздуха, что прижимает нас к земле и не дает подняться вверх. Выход только один: развернуться и возвращаться к началу расщелины, где поток не такой сильный. Только как же тут развернуться? Повороты становятся все круче, а стены все ближе друг к другу, между ними уже не больше ста метров. Кажется, дело идет к тупику — и в прямом, и в переносном смысле.

Ну что ж, деваться некуда, надо применять уроки Олега. Когда мы с ним кувырыркались в Панджшере, казалось, что вертолет разворачивается на месте. Но это было на большой высоте и в широченном ущелье, где расстояние можно определить только на глаз. А каков на самом деле радиус при таком развороте? Вот сейчас и узнаем!

Разворачиваться буду влево, поэтому прижимаюсь правым бортом почти вплотную к отвесной стене расщелины, лопасти только что не чертят по камням. Делаю глубокий вдох и, завалив девяностоградусный крен, выписываю загогулину по всем правилам Олегова искусства. Закончив разворот, вижу, что мы висим на том же месте, лопасти по-прежнему почти чертят по камням, только они теперь слева от вертолета. Разгоняюсь и догоняю ведущего. Еще немного и мы, быстро набирая высоту, пробкой выскакиваем из сумрака расщелины. Выдох!

Как все-таки хорошо на белом свете! Солнце, не заметив нашего маленького приключения, жарит во всю ивановскую, постепенно превращая предгорье в сковородку. Прогреваясь от раскаленной земли, воздух струями поднимается в бездонное светло-голубое небо. В этом дрожащем мареве внезапно, как будто тоже из расщелины, появляются два десятка БТРов и между ними люди в камуфляже и с оружием. Увидев нас, машут руками, кто-то зажег оранжевый сигнальный дым. Наши! Нашли!

Подняв клубы пыли до небес, садимся. Ну везет нам сегодня на приемы! Как будто из Газни не улетали. В ходе шумных приветствий, дружеских хлопков по плечам выясняется, что у десантников сломалась радиостанция, слышать-то они слышат, а ответить не могут. Десантники к нашему появлению свою боевую задачу уже выполнили и возвращались на базу.

В толпе десантников выделялся один капитан, как потом оказалось, замполит батальона. Такая же, как и у всех, форма сидела на нем как-то особенно ладно. Выбрит чисто, что называется, до синевы. Но что больше всего поражало, так это начищенные до блеска ботинки. Это в степи-то, во время рейда! В руке капитан держал легкую, будто игрушечную, трофейную винтовку с оптическим прицелом. Обращаясь к бойцам, он большей частью называл их по именам, и было видно, что они выполняют распоряжения капитана даже с удовольствием.

Забрав двух раненых, мы берем курс на Кабул.

С высоты горы кажутся не такими уж и опасными. На входе в ущелье даже виден небольшой караван верблюдов, медленно уползающий в горы. У верблюдов на каждом боку висят большие тюки, торговый караван идет с товаром из Пакистана. Справа внизу медленно уползает назад, будто в свое славное прошлое, древний Газни под прикрытием сторожа-крепости.

В знакомой долине уже ложатся на пропеченную за день землю длинные тени. Оставив за спиной долину, заходящее солнце и весь сегодняшний день, снижаемся над вечерним Кабулом и садимся на длинную-предлинную белую полосу аэродрома. Все, мы дома!

О своей мечте увидеть башни древней крепости я вспомнил буквально через несколько дней, когда с очередным заданием мы опять были в Газни. Груз, который мы должны были перевезти в Кабул, еще не доставили, так что в нашем распоряжении была парочка свободных часов.

И вот мы едем в город «на экскурсию». В качестве экскурсионного автобуса — БТР. Осмотреть крепость не удалось: ворота закрыты, а через стены, конечно, ничего не видно. Потрогали руками серо-желтые камни, поглазели на сторожевые башни по углам. Поехали дальше. На кривых пыльных улочках почти никого нет. В такую жару здесь просто нечего делать.

Небольшой квартал в Газни занимает базар. Продают все вперемешку: дубленки, часы, посуду, джинсы, бижутерию. Только торговцы продуктами стоят отдельно. Перед каждой лавкой — просторный навес от солнца из плотной цветастой материи. Так как лавки стоят вплотную друг к другу, то навесы сливаются в один длинный разноцветный полог, местами свисающий почти до земли, так что приходится наклоняться, чтобы подойти к прилавку. Большинство покупателей бродят по рядам, переговариваясь с продавцами и друг с другом, подол-гу торгуются прежде чем что-нибудь купить. Между взрослыми снуют мальчишки, торгующие вразнос сигаретами, водой, на ходу они же разносят базарные новости.

Торговцы ведут себя просто нахально: хватают за руку, тащат каждый к своему прилавку. Вот толстый краснолицый бородач, несмотря на мои возражения, сует мне в руки рубашку. Только успел отбиться от рубашки, как мне на нос уже надели очки от солнца. В это время Генке в сумку без долгих разговоров засовывают джинсы, а Толику застегивают на руке часы и суют в карман расческу. Оторопев от такого сервиса, я сдаюсь и покупаю очки, ребята решительно от всего отказываются, и хозяин лавки теряет к нам всякий интерес.

И тут каким-то шестым чувством вдруг понимаю — что-то изменилось. Выглядываю из-под навеса — базар опустел, покупатели куда-то пропали, не видно ни одного человека. Мы сейчас одни торчим посреди улицы, только Генки с Толиком не видно, они рассматривают магнитофоны в одной из лавок. В это время с двух противоположных сторон улицы, из-за углов выходят двое бородатых мужчин, у одного в руке винтовка, другой что-то прячет за спиной. Осмотревшись, они направляются в мою сторону.