Пока мы катились, Эбенезум что-то кричал. Когда мы наконец остановились у подножия, твердая земля долины показалась нам мягкой подушкой. Учитель и тут ухитрился произнести какое-то заклинание. По крайней мере мне показалось, что это был учитель, но полной уверенности не было, так как мы окончательно запутались друг в друге.

– Молодец! Быстро сориентировались! – похвалила меня девушка. – Мои заклинания оказались бесполезны. Только простые решительные действия, вроде ваших, могли спасти положение.

– Ничего особенного, – пробормотал я, от смущения очень внимательно разглядывая каменистую поверхность земли, на которой мы лежали. – Всякий ученик волшебника на моем месте поступил бы так же.

Дама первая вспомнила, что мы не представлены друг другу, и сказала, что ее зовут Нори.

– Эбенезум, – отозвался учитель, прежде чем я успел опомниться. Он как раз отряхивал свои одежды. – Маг с Запада. Моего ученика зовут Вунтвор.

Я слегка поклонился и… чуть не упал. Голова все еще кружилась после нашего спуска с холма. Взглянув на Нори, я заметил, что она улыбалась.

– Ваше появление весьма кстати, – сказала она. – Нам как раз нужны еще двое, знающие толк в заклинаниях. Моя мать, Солима, будет очень рада. Ужасные вещи происходят здесь, в долине. Впрочем, вы и сами видите. Все это угрожает не только этой местности, – она понизила голос до шепота, – но и самой реальности, в которой мы живем.

Что может быть ужаснее, чем разрушение реальности? Я взглянул на учителя. Но он сосредоточенно смотрел куда-то далеко, за холмы.

– Солима… – прошептал он.

Нори повела нас по лесу, который, похоже, занимал бoльшую часть долины. Я шел за ней по пятам, Эбенезум держался чуть позади. Она вела нас по вьющейся тропинке, кое-где ясно видной, кое-где заросшей травой и ежевикой, пока наконец мы не вышли на небольшую полянку в дремучем лесу. В уголке притулился крошечный домик.

– Вот здесь я живу, – сказала Нори и пропустила нас в открытую дверь.

– Солима! – воскликнул учитель.

Женщина средних лет оторвалась от работы – она как раз вынимала из печи горшок – и посмотрела на волшебника, потом вытерла руки о серое, свободного покроя платье.

– Эбенезум? Это ты?

– Да уж… – Учитель приподнял головной убор. – Иду из Западных Королевств. Я слышал, ты практикуешь где-то здесь, но встретить не надеялся.

Солима грустно улыбнулась:

– Я рада видеть тебя, Эб. Тебе идет борода – выглядишь не таким негодником. А вообще-то все обстоит не совсем так, как ты думаешь. Здесь, в долине, дела обстоят так, что вряд ли я и дальше смогу заниматься волшебством.

– Мы встретили Торка, мама, – сказала Нори.

– А, значит, познакомились с принцем. – Солима достала из рукава трубку и выколотила ее о длинный деревянный стол, что стоял посредине комнаты. – Ну и как, он был гостеприимен?

– Он пытался арестовать нас! – ответила Нори.

– Это и есть гостеприимство в понимании Торка. – Солима щелкнула пальцами, и из трубки пошел дымок. Она взяла в рот чубук и втянула дым. – Ты рассказала им, дочка, что тут у нас творится?

– Не успела. Я боялась, что Торк снова появится.

– Правильно. Позвольте, я расскажу вам о владельце здешних земель, о нашем сеньоре.

– Солима, – Эбенезум шагнул к ней, – позволь, я расскажу тебе о твоих глазах!

– Эбенезум! Прошло столько лет! – Она сверкнула на него такими же, как у дочери, зелеными глазами. – И вообще, не перебивай меня! А принц Торк заслуживает серьезного разговора.

Учитель вздохнул и пожал плечами:

– Да уж… Это тот волшебник, которого мы встретили?

– Во всяком случае, он воображает себя волшебником. Он ни разу в жизни не смог как следует произнести заклинания, но ужасно завидует тем, кто умеет колдовать правильно. Поэтому он взял да и запретил всякое колдовство в долине, кроме своего собственного.

– У него все получается наоборот! – заметила Нори. – Его злые заклинания оборачиваются добром, а добрые – злом!

– К счастью для нас, – продолжала Солима, – Торк по натуре таков, что ему редко приходит в голову наколдовать что-нибудь доброе. Однако ему все же удалось расплодить здесь множество монстров из Голоадии. Взять хотя бы великана с довольно паршивым характером.

Эбенезум погладил бороду:

– Похоже, все и вправду очень серьезно. Однако, если он такой бездарный, почему вы не можете парой заклинаний послать его куда-нибудь подальше?

Солима вздохнула:

– Спохватись мы вовремя, это было бы совсем просто. Но мы держали Торка за клоуна, пока в один прекрасный день он не явился к нам в дом с оравой демонов и не увел в плен двух моих сестер.

– Итак, вы под колпаком у неумелого волшебника… – Учитель наморщил лоб и задумался. – А нельзя ли как-нибудь разделаться с его приспешниками из Голоадии?

– Вряд ли. Мне, во всяком случае, ничего не приходит в голову. Ты знаешь, Эбенезум, как издавна колдовали у нас в роду: это был коллективный процесс, в нем участвовали все женщины семьи. Теперь, когда с нами нет двух моих сестер, наша сила значительно уменьшилась. Конечно, остаются Нори и бабушка, но…

– Бабушка? – В вопросе Эбенезума слышались нотки ужаса. – Значит, она жива?

Солима кивнула:

– Она живет на чердаке.

– Как ты думаешь, она меня помнит?

– Бабушка ничего не забывает.

– Хорошо бы нам с учеником немного отдохнуть. Нет ли у вас какого-нибудь амбара или иной постройки вне дома?

– Не волнуйся. Она редко спускается вниз. – Солима снова выколотила трубку о стол. – К тому же мы еще не рассказали тебе о самом неприятном…

Лестница, ведущая на чердак, подозрительно заскрипела.

– Может, выйдем прогуляться? Тогда все и расскажешь. Знаешь, хочется поразмяться.

– Чепуха! Слушай. Всякий раз, как у Торка не срабатывает очередное заклинание, он расстраивается. И каждое новое расстройство заставляет его браться за еще более сложное заклинание, чтобы самоутвердиться. И эта тревожная закономерность привела к тому, что как раз сегодня ночью Торк попробует осуществить Великий Форкснагель Фисби.

Кровь отхлынула от лица Эбенезума.

– Форкснагель? Но если у него получится…

– Вот именно! Тогда, вероятно, наша долина станет еще одной провинцией Голоадии. И кто знает! Возможно, остальной мир тоже.

Все надолго замолчали. Потом Нори сказала:

– Мама, волшебник прав. Мы должны дать им обоим отдохнуть. А потом, когда начнется Форкснагель, Эбенезум и его ученик смогут присоединиться к нам. Нас уже будет пятеро. Это все-таки сила!

Солима попыхтела трубкой, потом кивнула. Когда Нори, отведя нас в крошечный сарайчик за домом, ушла, волшебник сказал:

– У нее самые прекрасные зеленые глаза на свете, Вунт! Был один такой миг… Давно, когда мне было столько же лет, сколько тебе! Но ее бабушка!… – Он сокрушенно кашлянул.

Я никогда раньше не видел учителя таким. Просто чтобы что-нибудь сказать, я спросил его о Форкснагеле.

– А? Что? – Мой вопрос на миг вернул учителю чувство реальности. – Ах это… Ну такое Суперзаклинание. Если оно удается, то волшебник получает весь мир в свое владение. Разумеется, это чистая теория, которую никто никогда не пробовал осуществить. Но ее зеленые глаза, Вунт! Я нарочно пошел в Вушту именно этим путем, чтобы посмотреть, по-прежнему ли Солима здесь живет. Она великая волшебница. Не слабее меня. Вновь увидев ее глаза, я и думать забыл о своей болезни. Словно ради этих глаз я и отправился в путь. О, если бы не бабка!

Я начинал всерьез волноваться за учителя. Его обычный профессионализм, казалось, испарился от одного взгляда Солимы. Он не удосужился сообщить двум волшебницам, что его недуг теперь не позволяет ему даже присутствовать при волшебстве. Он не сказал им и о том, что я, пожалуй, единственный в мире ученик волшебника, которого никогда не учили магии. А между тем через несколько часов мы должны были противостоять величайшему заклинанию в мире.

Земля задрожала. В маленькое окошко мы увидели гигантскую ножищу великана.