За моей спиной что-то шевельнулось, как будто подул легкий ветерок. Оглянувшись, я увидел Эбенезума, который хоть и чихал, но на ногах стоял твердо. Одной рукой он зажимал себе нос, другой – указывал на небо. По мановению свободной руки волшебника легкий ветерок превратился в ветер, а потом в ураган, который устремился вниз по холму и прогнал темноту туда, откуда она пришла.
Через минуту ветер стих, а клочья тумана, что висели над лесом, растаяли под ярким полуденным солнцем. Мой учитель тяжело опустился на землю, хватая ртом воздух, как будто весь недавний ураган он выдул из собственных легких.
– Хорошо еще, что тот, кто наслал этот дьявольский туман, слаб духом. А иначе бы… – Волшебник красноречиво высморкался и договаривать не стал.
Под нами, на краю леса, показалась маленькая фигурка. Это был герцог.
– Я слишком устал, чтобы сражаться с драконом, – сказал Эбенезум, все еще тяжело дыша. – Придется тебе, Вунт.
Судорожно сглотнув и подняв с земли упавшую книжку «Разговорник драконьего языка», я посмотрел на Гурнскую Башню. Она была в какой-нибудь сотне ярдов от нас, на вершине холма. Из окон клубами валил дым, то и дело вырывались языки пламени. И еще: теперь, когда мы стояли совсем близко, я расслышал тихое погромыхивание, которое как фон сопровождало все остальные звуки, а временами переходило в тоскливый рев.
Хлебну я с этим драконом!
Герцог вцепился мне в рукав:
– Дракон! Бежим! Бежим, пока целы!
– Бежать надо туда, – сказал Эбенезум. – Впрочем, загляни-ка в книгу, Вунт. Вдруг тебе удастся поговорить с драконом прямо отсюда.
Волшебник стряхнул герцога со своего рукава:
– Если вы, милейший, угомонитесь хоть на минуту, мы постараемся спасти ваш дом и вашу дочь. Честно говоря, я считаю, жаловаться вам не на что. Большинство людей не выжили бы, случись им столкнуться с таким бедствием, какое произошло недавно в лесу. Как вам удалось продраться сквозь чары могущественных сил, которые здесь поработали, – выше моего… – Тут Эбенезум осекся. Он приподнял бровь и, внимательно глядя на герцога, в раздумье погладил бороду.
В замке опять загрохотало. Я открыл разговорник, который так и не выпускал из вспотевших рук.
Лихорадочно перелистав страницы и наконец найдя фразу, которая подходила к случаю: «Извините, можно с вами переговорить?» – самым громким голосом, на какой только был способен, я выкрикнул драконскую абракадабру:
– Ж-ж-ж грах! Шуба-дуба ж-ж-ж!
Из замка мне ответил низкий вибрирующий голос:
– Будьте добры, говорите на нормальном языке. Что же касается комода, о котором вы меня только что спросили, то, боюсь, у меня его нет.
Я с облегчением захлопнул разговорник. Сегодня мне везло: этот дракон – нормальный человек и говорит по-нашему!
– Не верьте ему! – заверещал герцог. – Всем известно: драконы очень коварны!
Эбенезум покачал головой:
– Осторожно, Вунт. Кое-кто здесь и впрямь очень коварен. – Он повернулся к герцогу. – Это вы, милейший!
– Я? – Оскорбленный владелец здешних мест попятился ко мне. Эбенезум двинулся за ним.
Опять они собираются повздорить! Но мне было не до перепалок. Готовый сразиться с драконом за мою красавицу, я крепко сжал в руке посох.
Спрятавшись за мою спину, герцог вновь обрел присутствие духа:
– Давай, волшебник! Вперед! Бей драконов!
– О нет, только не волшебник! – застонали из замка. – Сначала попадаешь в эту башню как кур в ощип, потом приходится брать в плен красавицу, а теперь еще, здрасьте пожалуйста, – волшебник! Какая тоска! Неужели ни у кого здесь нет ни капли фантазии?
Я подошел к тяжелой дубовой двери и пнул ее ногой. Она легко открылась, я шагнул внутрь и столкнулся нос к носу с драконом.
Он стоял на задних лапах и внимательно меня разглядывал. Дракон оказался совершенно таким, каким его описал герцог, даже красивее. В синей с фиолетовым чешуе, двадцати пяти футов длиной, с крыльями, которые задевали за потолок. Единственное, что герцог упустил в своем описании, – большой зеленый цилиндр на голове дракона.
Ее я увидел мгновением позже.
Она стояла сбоку и чуть впереди гигантского земноводного и была прекраснее чем когда-либо.
– Вунтвор, а ты что здесь делаешь? – спросила она.
Откашлявшись, я стукнул посохом в каменный пол:
– Я пришел освободить тебя!
– Освободить? – Она посмотрела на дракона. Тот заурчал. – Значит, отец и до тебя добрался!
Сзади послышался визгливый голосок герцога:
– Я предупреждал! Теперь дракон испепелит всех!
Дракон добродушно фыркнул и принялся с интересом разглядывать потолок.
– Игра окончена, герцог! – сказал Эбенезум. Он остановился на пороге, чтобы волшебный запах дракона не вызвал у него нового приступа. – Все ваши интриги раскрыты!
– Да уж, папа, – заметила моя красавица. – Ты зашел слишком далеко. Видите ли, папа так мечтал взять под контроль Императорскую Трансмагистраль и взимать с проезжающих пошлину, что прибегнул к помощи некоторых жителей Голоадии, чтобы запугать всякого, кто встанет у него на пути.
Она ласково посмотрела на дракона:
– Хорошо, что одним из «чудищ» оказался Хьюберт!
– Эли! Как ты могла? Ты же предала меня! – Герцог схватился за сердце. – Родная дочь!
– Успокойся, папа. Ты поступаешь неправильно. То, что ты задумал, опасно. Твоя жадность сделала из тебя монстра. Я уже стала опасаться за свое будущее. Но теперь я знаю, что мне делать. – И она опять одарила дракона счастливым взглядом. – Мы с Хьюбертом решили пойти на сцену.
Герцог остолбенел:
– Чего?
– Да, мой господин, – подтвердил дракон Хьюберт. – Некоторый опыт у меня имеется, а поговорив с вашей дочерью, я понял, что она – партнерша, о которой я всегда мечтал!
– Да, папа. Посвятить жизнь сцене! Это куда лучше, чем прозябать в крошечном замке и ждать, пока тебя освободит какой-нибудь недотепа.
Недотепа? У меня голова пошла кругом. Ну, не хочешь, чтобы тебя спасали, – дело хозяйское, но называть меня недотепой?! Я побрел к двери, волоча за собой посох.
– Погоди! – крикнула моя тайная возлюбленная.
Я быстро обернулся. Может, она передумала, пожалела о своей грубости? Ведь нельзя же сбрасывать со счетов наши долгие полуденные свидания…
– Вы еще не видели нашей игры! – воскликнула она. – Давай изобразим, дракон!
И она стала танцевать, а дракон отбивал такт хвостом. Потом они запели:
В конце каждой фразы дракон выпускал кольца дыма, а в конце куплета изрыгнул пламя. Далее последовали еще шесть куплетов примерно того же содержания. Затем пение закончилось, и пошел речитатив. Актеры самозабвенно раскачивались и перебрасывались репликами:
– Слушай, дракон! Как славно, когда есть зрители, правда?
– Не говорите, барышня! Я весь горю!
Пауза.
– Как красива Гурнская Башня! Чего еще можно желать в такой прекрасный день, барышня?
– Право, не знаю, дракон. Разве что появления отважного рыцаря.
Снова пауза.
– У нас, у драконов, романтические истории связаны с большими трудностями.
– Почему?
– Дело в том, что, стоит мне увидеть хорошенькую дракониху, у меня тут же чешуя встает дыбом и я становлюсь похож на большую колючку.
И они снова затянули:
– Я больше не в силах этого выносить! – не выдержал герцог. – Отвратительное кривлянье! Тролли! Взять их!