История с Сальвадором не давала ему покоя. Необходимо было знать наверняка.

— А твой сосед не рискует иметь неприятности, появляясь в таком виде? — пробормотал он. — Ты, может быть, обозналась...

Она взорвалась от негодования.

— Как же я могла ошибиться! Я его вижу почти каждый день со всякими типами в гуаяберах. Если бы он не сотрудничал с Ж-2, он не смог бы появиться с мужчиной на публике.

Он не стал больше настаивать и спросил:

— Когда я тебя снова увижу?

— Если у тебя будет время, — сказала она, — мы могли бы поехать на Варадеро на уик-энд. Я знаю там несколько небольших отелей.

— А ты не хочешь поехать на Кайо Ларго? — спросил Малко.

— О, конечно, — отреагировала сразу Ракель. — Там великолепно, но я не имею права туда поехать. Для этого нужно специальное разрешение Министерства внутренних дел. В этом месте отдыхают только иностранцы...

Думая совершенно о другом, Малко отвез молодую женщину домой. Когда они прощались, Ракель начеркала на бумажке номер своего телефона и протянула ему.

— По нему ты сможешь связаться со мной днем, к телефону подхожу всегда я. В отель я звонить тебе не хочу. Надеюсь, ты дашь о себе знать, — добавила она.

— Обязательно! — пообещал Малко.

До «Виктории» он вел машину как автомат. Когда, сидя в пустом баре, он заказал «столичной», он все еще не пришел в себя от того, что узнал. Невеселые мысли проносились у него в голове. Теперь понятно, почему ему так легко удалось проникнуть на Кубу! Кубинец, которому известно о переправке Баямо с Кубы, был предателем, двойным агентом!

Прав был Баямо, что опасался кубинских агентов ЦРУ. Но каким образом ЦРУ дало себя втянуть в эту дурацкую историю?

Самое очевидное решение для Малко заключалось в немедленном отъезде, если это было еще возможным.

Приехав на Кубу, чтобы помочь преследуемому человеку, Малко сам оказался в той же ситуации. И даже в худшей, потому что Ж-2 знает, где его можно найти... Он подумал о предосторожностях, принятых Сальвадором Хибаро несколько часов назад. Как он, должно быть, смеялся про себя: ведь слежка им и не грозила.

Несмотря на то, что он выпил три порции водки, тяжесть в желудке так и не прошла.

Малко проворочался в постели до четырех утра, стараясь придумать, как ему лучше вести себя. Сначала надо было действовать так, словно ничего не произошло: этот кубинский предатель был единственной связью между ЦРУ и им...

Он порадовался своему вкусу в выборе женщин. Если бы не Ракель, он и ЦРУ продолжали бы доверять Хибаро.

Собор Святого Игнатия оказался приятно прохладным после удушливой и влажной жары Старой Гаваны. Стоя на коленях на скамеечке для молящихся, Малко старался ни о чем не думать. В любой момент кубинские службы могли прекратить игру в кошки-мышки. У него в наличии был только один козырь. Судя по всему, они не знают, где находится Баямо, и рассчитывают на то, что Малко наведет их на след...

Он услышал шаги и обернулся. Хибаро выглядел столь же элегантно, как и накануне. На нем была ослепительно белая гуаябера. Он вошел в исповедальню и преклонил колена, стараясь не помять стрелки на брюках. Малко последовал туда же, и вскоре кубинец сообщил ему шепотом:

— Все улажено. Вы встретитесь с сеньором Джеральдом сегодня вечером, ближе к полуночи.

— Где?

— На углу 13-й улицы и улицы Д. Это место находится в четырех жилых блоках от гостиницы «Президент».

— Где он будет?

— Он будет вместе со мной, — прошептал Сальвадор. — Вы приедете на своей машине и подождете нас у перекрестка с выключенными фарами... Там очень темно, и дома в этом месте стоят пустые. Вас не заметят...

— Почему так поздно?

— Сеньор Джеральд не может иначе. За ним усиленно следят. Но вы доверьтесь мне... До свидания. До вечера.

Хибаро ушел, оставив в исповедальне запах туалетной воды, от которой сдохли бы и мухи...

Два желания раздирало Малко: бить его головой о кропильницу, чтобы у него вылетели зубы, или разразиться нервным смехом. Резидент ЦРУ использует кубинских педиков, чтобы уйти от наблюдения Ж-2! От этого волосы могут встать дыбом.

И больше всех риску подвергался именно он, Малко. Джеральд Свэт, находясь под защитой дипломатического иммунитета, в случае прокола мог опасаться лишь высылки из страны.

Одетый в верхнюю спортивную одежду, Джеральд Свэт играл на саксофоне у себя в гостиной. Привлеченная, наверное, этими пронзительными звуками, какая-то ночная птица задела металлическое ограждение террасы и забилась в нем, прежде чем исчезнуть в темноте... Из-за частого зеленого ограждения, превратившего террасу в клетку, и из-за решеток на окнах и укрепленных дверей вилла походила на пристройку тюрьмы Синг-Синг.

На Кубе дома для иностранцев были излюбленной целью домушников, считающих, что там скрывают сокровища...

Американец положил инструмент и вслушался в ночные звуки. Музыка снимала напряжение.

Куба была всего лишь вторым местом его службы в ЦРУ и к тому же не самым трудным. Он знал, что его вилла нашпигована микрофонами и что его телефон прослушивался. Он находился под неотступным наблюдением и сокращал свои передвижения до минимума: от своего дома в квартале Мирамар до бывшего американского посольства на Малеконе. Только ночью слежка несколько ослабевала. Но на каждом перекрестке Пятой авеню, по которой он ездил ежедневно, стояли полицейские будки, оборудованные радио— и телефонной связью с центральным пультом Ж-2. В их задачу входило фиксировать номера всех проезжающих машин... Таким образом все передвижения отслеживались от перекрестка к перекрестку...

Остальная часть Гаваны находилась под менее строгим наблюдением, хотя Ж-2 располагала восемьюстами машинами днем и сотней ночью. Но стоило им заподозрить кого-нибудь, как для него наступал сущий ад.

Все это плюс бесчисленные полицейские патрули, штатные машины Ж-2 и многочисленные технические средства контрразведки делали жизнь очень сложной. Изредка Свэт выходил выпить коктейль или в соседний ресторан «Сесилия». Его жена вернулась во Флориду и звонила ему каждую неделю. Он, конечно, пробовал развлечься с какой-нибудь «тити», но почти все они работали на Ж-2. Оставалась только работа. Джеральд Свэт гордился тем, что ему удалось оживить небольшую агентурную сеть своего предшественника, которая все-таки обеспечивала ему несколько полезных связей...

Он потянулся, подпрыгнул на месте и пошел на кухню выпить стакан молока. Его часы показывали полдвенадцатого. Свэт вытащил из ящика запечатанный флакон и паспорт, который он положил в свой костюм для бега.

Затем вышел, тщательно запер дверь и побежал короткими шажками по 88-й улице в направлении Пятой авеню.

Машина наблюдения стояла в тени в нескольких метрах. Свет фар высветлил его и тотчас погас.

Каждый вечер в это время он занимался бегом; к этому его «ангелы-хранители» уже привыкли. Другие занимающиеся бегом поступали так же из-за жары. Он добежал до Пятой авеню, места, где находилась роскошная резиденция испанского посольства — старинный испанский дом, меблированный и декорированный специально приехавшим из Франции Клодом Далем. Здесь Джеральд повернул направо и побежал по зеленой центральной аллее. Его занятие бегом длилось обычно два часа, и в каждой полицейской будке отмечался его маршрут...

Он пробежал мимо нескольких домов, отмеченный полузаснувшими шпиками. Они тоже знали его привычки...

Услышав треск мотоцикла, американец замедлил бег. Русский мотоцикл с коляской, каких было полно на Кубе, выезжал навстречу ему из туннеля, отделявшего Пятую авеню и Мирамар от Малекона. В мотоцикле сидел пассажир, одетый в такой же спортивный костюм голубого цвета, что и американец. Мотоцикл приблизился к центральной аллее и находился теперь вне пределов видимости будок наблюдения. Пассажир выпрыгнул из коляски, а Джеральд Свэт занял его место; его «двойник» между тем продолжил бег в том же ритме.