Нет, в охотничий домик в горах. Он принадлежит нашей семье. По всей дороге от Парадайз до Миссисипи у нас довольно много таких местечек, где можно передохнуть. Отец не очень доверял поездам и почтовым дилижансам.

— И его недоверчивость сослужит нам сейчас хорошую службу. Далеко ли до этого домика? — спросила она, опасаясь услышать ответ.

— Боюсь, что мы доберемся туда только на рассвете. — Услышав, как Мора застонала, он с нежностью улыбнулся: — Мы сможем отдохнуть там денька два, а потом продолжим путь.

— А долго ли добираться от этого домика до Парадайз?

— Около недели.

— Значит, мы будем на месте за неделю до Рождества. Надеюсь, и Дейдра к тому же времени окажется там же. Не представляю себе Рождество без нее. Как я за нее беспокоюсь…

— Она будет там, поверь. — Заметив, что Мора пожала плечами, он улыбнулся: — Ты почти добралась до места назначения, а Дейдра, по твоим словам, и опытнее, и сильнее тебя.

— Но с ней нет такого человека, как ты, который бросался бы ей на помощь всякий раз, когда она в беде.

— Ах она бедняжка! — сказал он и улыбнулся, когда Мора пробормотала что-то нелестное о самодовольных ковбоях. — Знаешь, — сказал он посерьезнев, — у меня такое чувство, что она встретилась с Тайроном. Не спрашивай, почему, но мне так кажется. Если предчувствие меня не обманывает, ты скоро увидишься с ней.

— Надеюсь. Даже победа над Мартинами не принесет радости, если она достанется нам ценой жизни Дейдры, как и любого из нас…

— Мне кажется, я превратилась в ледяную глыбу, — заявила Мора, когда на рассвете они добрались до охотничьего домика.

— Сейчас разожгу огонь, — сказал Митчел.

Положив растопку на приготовленные дрова, он нахмурился. Зола в камине была совсем свежей. Митчел разжег огонь и осмотрелся. У него возникло ощущение, что кто-то недавно здесь останавливался. Настораживала не только свежая зола в камине. В домике было чисто, слишком уж чисто… хотя других признаков пребывания здесь людей он не заметил. «Может, тут побывал Тайрон, — подумал Митчел. — Если так, то брат жив и здоров».

— Это именно то, что нужно, — сказала Мора, останавливаясь перед огнем. — И еще ужасно хочется спать. Кажется, я могла бы проспать трое суток.

Митчел рассмеялся и, усадив ее на лежавшие перед камином овечьи шкуры, уселся с ней рядом. Какое-то время они сидели, наслаждаясь теплом. Наконец Мора начала клевать носом, и Митчел, тронув ее за плечо, проговорил:

— Раздевайся, снимай накидку. — Он помог Море подняться на ноги. — Я приготовлю что-нибудь на завтрак. К сожалению, могу предложить только бобы и бекон. Но мы обязательно должны немного поесть, прежде чем лечь спать.

Мора кивнула, сняла накидку и повесила на крючок у двери.

— Может, нам немного вздремнуть, а потом уж постараться не спать до ночи? Если мы днем выспимся, то ночью не заснем. Дядюшка всегда спал днем, если ночью требовалось за кем-нибудь следить. — Мора зевнула и уселась за стол. — Правда, я никогда не могла понять, что можно увидеть ночью, но многие люди бодрствуют по ночам.

— Многие дурные поступки совершаются под прикрытием ночи.

— Да, конечно. — Мора улыбнулась. — Пусть на завтрак всего лишь бобы с беконом, но запах превосходный. А аромат кофе — просто райское наслаждение.

Вскоре Митчел поставил перед Морой тарелку, наполненную бобами с беконом и оладьями, и она тотчас же принялась за еду. Минуту спустя Мора подняла голову и с беспокойством посмотрела на своего спутника. Митчел был бледен, только на скулах пылали красные пятна. Правда, он сказал, что удар по голове не причинил ему вреда, но теперь Мора начала сомневаться в этом.

Когда они поели, Мора вымыла посуду, а Митчел стал готовить постель. Он двигался очень медленно, с большим трудом. И вдруг закашлялся — ужасный сухой кашель душил его. Мора похолодела от страха. Она вытерла руки о подол и бросилась к Митчелу.

— Ты болен, — сказала она, усаживая его на краешек кровати. — Ты должен был сказать мне об этом.

Мора потрогала лоб Митчела и, ощутив исходящий от него жар, еще больше испугалась.

— Я думал, это просто усталость, — нахмурился он. — Я не болел ни разу в жизни.

— Наверное, в тебя и не стреляли, и, уж конечно, тебе не наносили ударов по голове…

— Как можно заболеть от удара по голове?

Мора начала стаскивать с него одежду. Пассивность Митчела лишь подтверждала ее предположение. Будь Митчел здоров, он уже принялся бы раздевать ее. Значит, им предстояло провести в домике несколько дней. Мора знала, что Митчел будет упрямиться, не захочет ждать полного выздоровления, но она решила настоять на своем, даже если для этого придется привязать его к кровати.

— Удары по голове очень опасны. От этого можно заболеть.

Раздев Митчела, она заставила его забраться под одеяло.

— Тебе надо лежать, у тебя сильный жар.

— Проклятие… Из-за этого мы можем потерять несколько дней, да?

— Конечно. Но ведь сейчас середина зимы, и было бы самоубийством пуститься в путь в такой холод. Сначала тебе надо поправиться и окрепнуть.

— И ты все это время намерена держать меня в постели?

— Да. Если потребуется, я привяжу тебя к кровати.

— Дай мне только немного окрепнуть, — пробормотал Митчел.

Озадаченная его словами, Мора внимательно на него посмотрела. И вдруг заметила, как по физиономии Митчела расплылась блаженная улыбка. Мора покраснела, представив себя в объятиях любовника, привязанного к кровати. Но покраснела не от его возмутительного намека, а от собственных нескромных мыслей.

— Распутник, — заявила она, отходя от кровати. Мора прошлась по домику. Заглянув в сумки, лежавшие в углу, она обнаружила мед и несколько лимонов.

Находка очень ее обрадовала — теперь можно было приготовить Митчелу лечебное питье. Кроме того, у нее имелись кое-какие снадобья, так что она не сомневалась: ей удастся поставить больного на ноги.

— Я хочу задать тебе один вопрос, — проговорила Мора, подходя к кровати. — Не мог бы ты мне сказать, почему тебе пришло в голову захватить с собой лимоны?

— Я подумал, что ты можешь заболеть, — сказал Митчел. Скорчив гримасу, он потер пальцами виски, пытаясь облегчить головную боль. — Ты такая маленькая и хрупкая… Я боялся, что ты заболеешь, если проведешь несколько дней в седле.

— Я сильнее, чем тебе кажется, — сказала Мора. Усевшись на край кровати, она протянула Митчелу горячее питье, которое уже успела приготовить. — Я добавила туда еще и порошок от головной боли. Он поможет снять любую боль.

— Как ужасно болит голова… — Митчел отпил из кружки. — Но если болит от удара, то боль скоро пройдет. Надеюсь, что пройдет. — Он сделал еще один глоток. — Чувствую, что уже помогает. Черт возьми, ведь я действительно надеялся вернуться в Парадайз к Рождеству.

— Еще не все потеряно. Сейчас ты чувствуешь себя отвратительно, но это вовсе не означает, что ты долго будешь болен. Я думаю, что все скоро пройдет, так же неожиданно, как и началось.

Допив до конца, Митчел вернул кружку Море и откинулся на подушку.

— Надеюсь, что ты права. А поскольку я подозреваю, что буду не самым послушным пациентом, то позволь мне заранее извиниться за свое плохое поведение.

— Едва ли ты окажешься более непослушным пациентом, чем моя кузина Дейдра. Сначала она утверждает, что наверняка умрет, со всеми прощается и подумывает о том, чтобы написать завещание. Потом, когда выясняется, что она не умерла, Дейдра начинает сердиться из-за того, что слишком медленно выздоравливает. А полдня — это уже медленно, как считает кузина.

Митчел улыбнулся:

— Не думаю, что буду вести себя настолько плохо. По крайней мере я уверен, что мне не захочется писать завещание.

Мора с улыбкой вспомнила этот разговор три дня спустя, когда Митчелу стало лучше и он проспал всю ночь. Ведь не прошло и нескольких часов после его слов о завещании, как он вдруг заявил, что умирает, и посетовал на отсутствие священника. Так что теперь Мора готовилась услышать возмущенные вопли по поводу того, что выздоровление протекает слишком медленно. Впрочем, Митчел был очень крепкий мужчина, поэтому она надеялась, что он быстро восстановит силы. В конце концов, она тоже была заинтересована в том, чтобы поскорее добраться до Парадайз.