Что-то тоскливо завыв, он завертелся юлой, прыгнул вверх и вправо, перекатился через голову и, опять выкрикнув нечто невнятное, указал на лича растопыренной пятерней. Полоса густого, как кисель, тумана ударила его в грудь и в один миг в клочья изорвала защиту. Одновременно с этим над грубой каменной глыбой алтаря возникла корона разрядов, и поток сырой Силы смял ожившего мертвеца, отбросив его далеко назад.

Такая атака могла навредить обычному чародею, но никак не породнившемуся со Смертью личу. Вновь безумно захохотав, он по-вампирьи быстро рванул к врагу. Когтистая рука играючи отбила очередное заклятие, затем еще одно, и мертвый колдун оказался совсем рядом с шаманом. Не обращая внимания на град ударов, лич схватил того за горло и прижал к себе, почти уткнувшись сгнившим носом в лицо. Замерев на несколько секунд, наслаждаясь ужасом жертвы, порождение Тьмы раскрыло пасть и исторгло облако дыма, стремительно втянувшееся в рот пирата. Тело забилось в судорогах, и мертвый маг, словно потеряв интерес, отбросил его в сторону.

Собравшиеся вокруг обитатели деревни, до того гневно потрясавшие оружием, вздрогнули и отступили назад. Численное преимущество после гибели служителя Спящих больше не казалось им гарантией победы. Поклонники древнего зла столкнулись со злом никак не меньшим, как и они сами готовым уничтожать все и вся. Воздух наполнился миазмами ужаса и страха.

Порождение высшей некромантии шумно втянуло воздух и с глумливым смехом хлопнуло в ладоши. Звук получился негромкий, но какой-то неприятный, неживой.

Шамана в последний раз выгнуло дугой, он вздрогнул, а затем... начал стремительно преображаться. Челюсти вытянулись вперед, руки удлинились, а на пальцах появились изогнутые когти. С хрустом зашевелились под кожей ребра, на суставах появились какие-то наросты. Любой некромант Тлантоса узнал бы в новой твари упыря-солдата, и лишь скорость трансформации заставила бы его удивиться. Власть лича над мертвой плотью оказалась поразительна. Со временем он обещал превратиться в чудовищно могущественное существо.

— Руби его, братцы! — заорал вдруг кто-то, и с пиратов спало оцепенение. Толпа всколыхнулась, забурлила и волной нахлынула на мертвого мага. Взметнулись вверх клинки... и тут же зазвучали крики боли.™ А-а-а-а!

Вспышка ярости прошла, не успев толком начаться. Хмельная злость уступила место страху, когда мечи и сабли увязли в загустевшем воздухе, на волосок не доставая до лича, а люди один за другим начали умирать. Сотворенный монстр ожил и пришел на помощь хозяину, безжалостно разрывая на части недавних сородичей. Во все стороны полетели брызги крови, по рядам бойцов словно прошлась коса смерти.

Но некроманту и этого казалось мало. Не переставая колдовать, он поднимал на помощь упырю все новых и новых мертвецов. Злых, сильных, голодных. Вроде бы не было в них ничего особенного — в основе лежали типовые заклятия,— но до чего же могучими получались твари. Переродившийся темный маг лишился разума, но взамен стал карающей дланью истиной хозяйки всех миров. Даже простейшие чары некромантии в его исполнении превращались в нечто невообразимое.

Стоит ли удивляться, что через четверть часа с деревней было покончено. Не уцелел никто. Зато в армии лича появилось еще несколько бойцов, и с каждой новой битвой их должно было становиться все больше и больше. Призрачные корабли на море и немертвые на суше грозили серьезными неприятностями кому угодно.

Но мертвый колдун не был способен мечтать или даже просто думать о будущем. Он оставался ожившей машиной для уничтожения всего живого, чье поведение подчинялось строгим инструкциям лорда Маркуса.

Вот и сейчас лич подозвал к себе упыря, положил ему на лоб ладонь, запуская под черепушку невидимые пальцы, которыми принялся грубо и бесцеремонно просеивать воспоминания шамана. Чтобы выудить в мозгу монстра сведения о ближайших деревнях, понадобилось совсем немного времени, и пергаментные губы некроманта растянулись в кровожадном оскале. В скором будущем его армию пополнит немало мертвяков, а потом можно будет взяться и за более серьезные цели.

Злобная радость заполнила те осколки души советника короля Тлантоса, что еще сохранились в высохшем теле лича. Скоро, совсем скоро он будет отмщен.

ГЛАВА 18

Старая мудрость гласит, что некоторые победы бывают горше иных поражений. Раньше ее глубинный смысл как-то ускользал от Кирсана, но разгром гвардейцев под Рогно быстро все расставил по своим местам. То, что поначалу воспринималось как огромное достижение, совсем скоро стало досадным промахом.

Спрашивается, ну чего ему стоило послушаться Храбра и увести отряд на восток?! Нет, поспешил, поддался эмоциям, захотел утереть Мишико нос. И что теперь? Весть о Защитнике, малыми силами разгромившем королевских головорезов, прокатилась по Западному Кайену и... всколыхнула страну. Семена смуты упали на благодатную почву. Власть Свили Первого оказалась на деле еще менее устойчивой, чем казалось со стороны. Бездарный правитель, он и советников подобрал себе под стать, ухитрившись довести собственный народ до крайней нищеты. Зато интересы Нолда король, пожалуй, защищал лучше самой островной республики.

Но его подданные, наученные горьким опытом прошлых восстаний, продолжали терпеливо ждать. И вот теперь, когда на горизонте появилась новая фигура, способная дать по зубам Свили Первому, недовольные снова подняли голову. Само собой, свою роль сыграли и многочисленные выступления менестрелей, подготовленные К'ирсаном, и старательная работа над образом борца с угнетателями, но... слишком рано все началось. Кайфат был совершенно не готов к большой буче. Мало бойцов, нет подготовленных магов, еще непаханое поле работы над новыми заклятиями, а уже вот-вот навалится на плечи роль главного врага королевской власти.

М-да, ну почему все крепки задним умом?! Что стоило при составлении планов копнуть чуточку поглубже, лучше оценить реакцию властей, прикинуть сроки — может, и не пришлось бы тогда ломать голову, как выкручиваться из сложившейся ситуации.

Но одно было ясно: прежде чем совершать какие-либо телодвижения, следовало хорошенько разведать обстановку и прозондировать почву со стороны сил, забыть о которых не смог ни один заговорщик на просторах от Сардуора до Сууда. Потому-то через седмицу после победы под Рогно К'ирсан послал в столицу письмо с просьбой о встрече, а через день отправился и сам.

Против поездки возражал Храбр. Тактично напомнив, как именно развлекался колдун последнее время, он поинтересовался шансами быть схваченным властями. На его взгляд, легенда с исследователем Стеклянной пустыни с некоторых пор не выглядела надежной. Но К'ирсан был непреклонен. Визит в Старый Гиварт откладывался и так слишком долго.

Однако кое-какой результат разговор этот все же принес. Ручной зверек главаря мятежников являлсячересчур яркой приметой, потому в город Кайфат отправился один. Руал остался с гоблином и Кандом. Однако, чтобы добиться такой простой вещи, пришлось выдержать битву едва ли не более тяжелую, чем сражение с гвардией Свили Первого. После долгих уговоров Прыгун все же пообещал хозяина не искать и изобразил нешуточную обиду. Мелкий поганец!

...До столицы К'ирсан добирался несколько дней. Иногда пешком, иногда присоединялся к небольшим крестьянским обозам. Неброско одетый, с простой котомкой за спиной, он мало отличался от сотен крестьян, ремесленников и просто путешественников, бредущих по дорогам Западного Кайена. С разговорами ни к кому не лез, но глаза и уши держал открытыми. Потому по пути удалось узнать немало интересного. Пусть сплетни редко бывают источником достоверных сведений, однако позволяют оценить настроения в народе. Иногда полезно узнать все самому, а не через помощников.

Так, спокойно, не торопясь, К'ирсан добрался до Старого Гиварта, но вместе со всеми входить в город не стал. Дороги оказались перекрыты армейскими кордонами, в предместьях курсировали многочисленные патрули — шерстили всех приезжих. Встречаться с озверевшей от каждодневных проверок стражей радости было мало, а потому Кайфат остановился в небольшом трактире в паре верст от столицы и оттуда через переговорный амулет вызвал Щепку, не забыв порадоваться собственной дальновидности, заставившей отослать вору лучшее свое творение. Если обычные артефакты обеспечивали устойчивую связь в пределах пары верст, то радиус действия этого составлял немногим меньше мили.