Владыка Тирриниэль устало присел на поспешно выросший из земли пенек.

— Без сознания он. Ранен был тяжело и до последнего времени не приходил в себя.

— Ни разу?

— Аттарис истратил на него весь резерв, но ничего не добился. Рана от копья поджила, но не полностью; ожог тоже до вчерашнего дня держался… даже не знаю, радоваться вам, что он жив, или нет.

— Гм, — озадаченно пожевал губами воевода, покосившись на молчаливого Аттариса, который, как и остальные равные, старательно пытался не привлекать внимания. — Одно из двух: или я плохо знаю рыжего и он вдруг утратил способность к регенерации, которая даже нашего Велимира заставляет иногда удивляться… или же кто-то кого-то надул! Причем я даже не знаю, что из этого лучше.

Тирриниэль непонимающе на него посмотрел.

— Да кому ты нужен? — фыркнула Белка ему в лицо. — Скажи спасибо, что амулет из тебя вынули, не то летать бы тебе сейчас по небу с крылышками и орать осанны небесному царю! За то, что грязью облила и дураком назвала, извини — не хотела, чтобы Иттираэль всполошился. Да и, если честно, должок за тобой, остроухий.

Тирриниэль взглянул на Тира и Милле, покосился на сына, а потом вдруг улыбнулся.

— И, я полагаю, не один?

— Точно. Шапка с тебя новая. И сапоги! Только хорошие, кожаные, крепкие! И куртка добротная в придачу. Тогда и будем квиты.

— Бери все, что захочешь, — устало улыбнулся владыка, наконец-то позволив себе расслабиться. — Я даже не знаю, как отблагодарить тебя за сына. И за детей. Никогда бы не подумал, что вживую увижу женщину Л’аэртэ… Спасибо, Белка. Ты действительно бесподобна, а Таррэн… Что ж, сын, мои поздравления: у тебя превосходный вкус.

Таррэн настороженно кивнул. Отпустил Мелиссу и вопросительно посмотрел на отца, не очень понимая, как теперь себя с ним вести. Ослабленный, измученный, но в данный момент именно он являлся повелителем Темного леса. Теперь опасаться за жизнь ему не надо, Иттираэль мертв, хмеры ведут себя спокойно… как бы не надумал Тирриниэль задержать нерадивого сына насильно.

Таррэн даже подобрался от последней мысли, потому что в свое время отец действительно не терпел отказов. Но потом подметил стремительно заливающую его лицо бледность и подозрительную вялость, которую владыка больше не мог скрывать, и нахмурился.

— Отец? Тебе плохо?

— Нет, мой мальчик. Мне как раз хорошо, — побелевшими губами улыбнулся эльф. — Я так давно перестал надеяться, что когда-нибудь увижу нашу семью… здесь… вместе…

— Что с тобой? Отец?! — вконец встревожился Таррэн, опускаясь перед ним на корточки и беспокойно заглядывая в глаза.

Белка немедленно оказалась рядом, мгновенно все поняла и возмутилась:

— Как, опять?

Она не успела закончить: царственный эльф виновато улыбнулся и под испуганный вздох своих подданных потерял сознание.

Чертоги взволнованно зашумели и без промедления распахнули двери, позволив внести впавшего в беспамятство хозяина в спальню.

— Как он? — испуганно спросила Мелисса, настойчиво теребя Таррэна за рукав. — Он будет жить?!

— Конечно. Кажется, он просто устал.

— Эльф? И вдруг устал?! — не поверил Шранк, словно невзначай загородив собой единственный выход.

Аттариса Белка потребовала впустить да Линнувиэлю разрешила приблизиться к владыке, но первый был настолько растерян, что не мог ничего объяснить, а второй попросту выдохся во время схватки. Вот и вышло, что заниматься владыкой пришлось именно Таррэну.

— У него резервы на нуле, — ответил он на вопрос воеводы. — Отец истощен и физически, и магически. Не уверен даже, что ему хватит целого века, чтобы вернуть прежнюю форму, — Иттираэль долго тянул из него силу. Может, я бы попробовал ее вернуть, но у меня самого запасов почти не осталось, а если мы упустим время… есть шанс, что он больше не сможет коснуться огня.

Дети тревожно переглянулись.

— Он что, может таким остаться навсегда?!

— Не исключено, — огорченно кивнул эльф. — Из нас только Эл сейчас более или менее в форме, но его сила тут не поможет: мы слишком разные.

— Вы же побратимы, — непонимающе обернулся Линнувиэль. — В нем есть твоя кровь, Таррэн.

Элиар тоже склонился над кроватью и через пару секунд покачал головой.

— Наша магия умеет исцелять, но одновременно с этим она будет ему мешать, а Тирриниэль слишком слаб, чтобы бороться еще и с этим. Если хранители не помогут, тут никто ничего не сделает.

— Да кто поможет? Аттарис пуст, как твоя кладовка, я лишь немногим лучше. Таррэн тоже все уже… сказал.

— А я? — робко предложила Мелисса. — Мама, может, мне попробовать?

— Тогда уж лучше мне, — вздохнула Белка. — Ты еще маленькая для таких вещей. Да и слабенькая, если честно.

— Но я ему уже помогала!

— Милле, девочка моя, речь не о том, чтобы временно пополнить его резерв, а о том, чтобы восстановить ауру! Таррэн, ты ведь это имеешь в виду?

— Да. Но это будет опасно.

— Знаю, — спокойно кивнула Белка. — Собственно, поэтому и молчу. Но раз уж ты первый об этом заговорил… пожалуй, моих сил сейчас хватит на вас обоих, только вот…

— Иттираэль…

— Точно. Я слишком много от него хватанула. Могу и вспыхнуть ненароком или спалить твоего родителя к Торку. Знаешь, я ведь на него все еще злюсь. И не только за то, что этот дурацкий Уход всегда был искусственно наведенной смертью. Меня беспокоит, что Иттираэль не стал выдерживать сроки и приблизил Уход для Тирриниэля аж на тысячу лет. Но почему?

— Просто двадцать лет назад, как ты помнишь, я достиг второго совершеннолетия и отказался от трона, — отозвался Таррэн. — Да еще рискнул заявить об этом во всеуслышание.

— Ну и что? Во-первых, я это уже тогда изменила, а во-вторых, Иттираэль сам давно бесплоден! Чего дергаться, если у него все равно не было шансов?

— Со смертью старого владыки у него появилась бы возможность начать изменение.

— А что ему помешало сделать это раньше? — скептически приподняла брови Белка.

— Чужую силу не заберешь в одночасье. Отец не должен был почувствовать подвоха, пока оставался силен. Это было слишком опасно. Если бы Тир не помог, он умер бы на неделю раньше. Так что нам повезло с Элиаром и его порталом — опоздай мы всего на пару дней, к нашему приезду чертоги обрели бы нового хозяина.

Тир смущенно шевельнул кончиками длинных ушей.

— Я хотел, чтобы он с тобой поговорил. Я прочитал его мысли, и мне показалось, что он не так плох, как мы считали.

— Хороший урок для тебя, — одобрительно кивнул Таррэн. — И отличный ход для того, кто с малых лет практиковал единение. Ирташ уже все тебе рассказал?

— В общих чертах.

— Так и знал, что вы друг без друга долго не сможете. Небось уже решили, когда сбежите проведать рощу? Ладно, не сверкай глазищами: я не возражаю. Только не разнесите ее окончательно, потому что отец, когда придет в себя, будет расстроен. Кстати, Линнувиэль, возьми-ка своего ушастого соседа и оттащи в угол. Мне бы не хотелось потом лечить ваши ожоги.

— А чего сразу я-то? — возмутился Аттарис. — Чего сразу обзываться?

— Какую морду отрастил, по такой и кличем. Был бы троллем, звали бы толстым и пупырчатым, а раз нацепил по дурости длинные уши, то и терпи теперь. Или личину свою снимай, пока не помогли.

Остроухий целитель неожиданно замялся, зыркнул по сторонам, отступив от изумленно вздернувшего брови воеводы, чтобы не зашиб сгоряча, а потом неуверенно кашлянул.

— Так я… это… в первый раз вообще-то… эльфом. Не уверен даже, что получится.

— А ты постарайся, — ядовито посоветовала Белка. — Или будут у нас на заставе три темных эльфа, а не два. Только тебя, если вздумаешь сунуться домой в таком виде, парни начнут звать не рыжим, а ушастым. Вовек потом не отмоешься. Тебе оно надо?

— Рыжий? — ахнул Шранк, наконец-то сообразив, в чем дело.

— Валлин? — разинули рты дети.

— Кто? — округлил глаза Линнувиэль.