«Может, так вот и лучше всего идти по жизни? — подумала Клео. — Цепляясь за свои иллюзии? У Бью это хорошо получается».

— А ты был еще где-нибудь, кроме Египта? — спросила она.

— А зачем мне? И правда, зачем?

— Они всегда тут, — заметил Бью.

— Что?

— Да звезды. Только видно их не всегда. «Да, только видно их не всегда».

Оклик вернул ее в настоящее, на маленькую железнодорожную станцию. Ощутился холодный ветерок, хотя сверху пригревало солнце.

Клео увидела спешащего к ней человека, в одних зеленых пижамных брюках, с белой повязкой через плечо. Дэниэл.

Она медленно поднялась со скамейки. Как он тут очутился? Он же должен лежать в больнице. Она хотела зайти к нему попрощаться, но показалось неловко. А потом у нее и времени не хватило. И она решила — пожалуй, уехать так лучше для них обоих.

Дэниэл остановился перед ней, немного запыхавшись, морщась от боли. Взметнулся ветер, вздыбив ему волосы.

— Твоя собака! — запыхавшись, выговорил он. — Ты забыла свою собаку!

Клео покачала головой. Растревоженная рана начала кровоточить, на бинте проступило красное пятно.

— Пусть остается у Бью. Я же тебе говорила.

— А ключ! — воскликнул Дэниэл, будто только что вспомнив о нем.

— •У меня такое чувство, что он не найдется никогда. Вам разумнее поменять замки.

— А твои деньги? Они у меня дома.

— Вложите их в оплату за замену замков.

— Вряд ли нам это потребуется. — Дэниэл лихорадочно искал еще какие-то слова, пытаясь удержать ее, заставить остаться. Наконец нашел: — А знаешь, люди в городке говорят, ты использовала свои экстрасенсорные способности для нашего с тобой спасения.

— Я не могу приписывать себе такие заслуги. Это была лишь неосторожность Кэмпбелла.

Клео не желала обсуждать это. Себе она наконец могла признаться, что обладает паранормальными способностями. Но пользоваться ими она никак не хотела. Не сейчас, во всяком случае. Возможно, когда-нибудь… но сейчас нет.

— Насчет того дела с заложниками, в котором ты участвовал… — начала Клео.

Они толком так и не обсудили этого. А тема не из тех, чтобы взять да бросить ее в надежде, что само рассосется. Клео хотелось разубедить Дэниэла, внушить ему, что он ни в чем не виноват. А заодно оставить о себе память получше.

— Я не хочу об этом говорить, — ответил он. — Погибли люди. И это была моя вина.

Мы не всегда можем повлиять на происходящее. Пойми, мы не всесильны. Если б я умерла в сарае, то вина тоже была бы не твоя.

Но все же он был готов погибнуть ради нее. И погиб бы, если б что-то не отвлекло Кэмпбелла.

— А если б погиб ты… — Она потянулась и взяла его за руку. — Если б погиб ты, то это тоже не было бы моей виной. Плохое случается.

Клео, повернув его руку ладонью вверх, бессознательно стала водить по линиям.

Издалека донесся печальный, одинокий свисток поезда.

— А кольцо! — напомнил Дэниэл. — У меня еще осталось твое кольцо!

Память ее метнулась в другое время, к ласковому темноволосому мальчику, который любил ее. И который умер.

И в первый раз за все эти годы у нее не возникло чувства вины за гибель Джордана. Ей никогда не узнать, действительно ли она перемещалась во времени и пространстве, но если и правда перемещалась — то, может, для того, чтобы спасти его! Может, она возвращалась туда, чтобы предотвратить автокатастрофу, а не стать причиной ее. И может, единственный человек, спасти которого было в ее силах, — была она сама.

— Отправь его по адресу моего брата.

— А кто подарил его тебе? — не удержался Дэниэл. — Человек, которого ты любила?

— Да, — ответила Клео, прощаясь с воспоминаниями. — А какие у тебя планы? — переменила она тему с прошлого на настоящее. Ей хотелось смотреть вперед, а не оглядываться назад.

— Джо уговаривает меня вернуться в полицию.

— А ты? Вернешься?

— Может быть. На какое-то время.

— Только смотри, не увязни до конца жизни. Люди замыкаются в своем мирке только потому, что в нем все знакомо. Надеюсь, ты еще уедешь в Шотландию.

Есть люди, которые пускают корни на одном месте так глубоко, что их уже никуда не вырвешь. Но есть и другие, вроде них с Дэниэлом — странники, путники. Всегда ищущие, никогда не находящие, идущие все вперед и вперед.

— Но есть еще Бью, — подсказал Дэниэл.

— А вот тут Кэмпбелл, возможно, был прав. Бью для тебя, пожалуй, только предлог. Он независимее, чем ты думаешь. Может быть, независимее, чем тебе того хочется.

Поезд затормозил; заскрежетали колеса. Снизу вырывался пар. Она была единственной, кто садился на этой остановке.

Дэниэл будто рвался сказать еще что-то, но не решался.

Ее озарило: да он же не хочет, чтобы она уезжала! Клео поразилась догадке. Но ей необходимо уехать. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. А в Египте, штат Миссури, у нее это не получится. Может, после Сиэтла она поедет в Сан-Франциско, она еще не решила. Загадывать так далеко ей не хотелось.

Туман. Дэниэл подарил ей тогда туман. Этого она никогда не забудет. Никогда. В Сан-Франциско часто бывает туман.

Раздался гудок, предупреждающий о скором отправлении поезда.

— До свидания, — проговорила Клео, делая шаг к вагону.

Дэниэл схватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал. Долгим, медленным, нежным поцелуем, от которого у нее закружилась голова, закружились мысли.

— Посадка!

Поцелуй закончился. Дэниэл отступил.

Его глаза. Она не могла оторвать взгляда от них. В них было страстное желание, боль и что-то еще. Но это «что-то» ей, может, просто почудилось, может, то была всего лишь игра света. Ей почудилось, что в глазах Дэниэла она увидела любовь.

— До свидания.

Отвернувшись, Клео торопливо взобралась по ступенькам в вагон. Не успела она войти в тамбур, как поезд тронулся. Пока она дошла до своего места у окна, Дэниэл превратился в расплывчатый силуэт на перроне. Уже часть ее прошлого.

Дэниэл стоял и смотрел вслед поезду до тех пор, пока тот не исчез. Едва замечая неровный тротуар под босыми ногами, боль в плече.

На что он рассчитывал? Неужели думал, что она бросит все, свою жизнь в большом городе и останется с ним?

Может, все-таки это не любовь? Может, он просто ревнует ее к тому, что она едет в новое, неведомое ему место. Может быть, его и влекло к ней потому, что она олицетворяет большой мир, все нездешнее; что девушка она редкая, необыкновенная, такая экзотическая и удивительная. Девушка, которая не боится наступления завтра. Да, может, это и не любовь вовсе.

Клео опять приснился сон. Не тот кошмар про тыкву. Тот она не видела с тех пор, как уехала из Египта. Нет, другой. Теплый, чудесный сон.

Снился ей Дэниэл Синклер. Высокое синее небо, трава под ногами такая зеленая и приветливая, как завтрашний день. Откуда-то издалека доносится рокот волн, бьющихся о скалы. Кричат чайки, парящие над водой.

В ее сне волосы у Дэниэла гораздо длиннее, они развеваются на ласковом бризе.

У нее есть тайна, чудесный секрет, который она сберегла до этого самого момента, такого подходящего для раскрытия тайны.

Она знала, что у нее не может быть детей, но Дэниэл все равно сильно любил ее. «Ребенка мы усыновим», — говорил он ей, но в глазах у него светилась печаль. Мелькнула всего на минутку, но Клео разглядела ее. Человек, когда любит, замечает много из того, что не видят другие. Поэтому она была уверена — новость ее принесет ему безумную радость. Она знала его.

Они шагали, держась за руки, пальцы их тесно переплелись. Клео остановила его, повернулась к нему лицом и заглянула в глаза. Ей хотелось увидеть в них счастье, когда она сообщит ему свою чудесную новость:

— У меня будет ребенок.

Он не разочаровал ее. Сначала взрыв радости, потом замешательство и снова радость.

— Но как?.. Ты уверена?..

Взяв его руку, Клео осторожно прижала ее к своему животу, еще совсем плоскому. И кивнула, улыбаясь ему сквозь слезы, хотя клялась себе, что проливать слез не станет.