– Думайте лучше о своем удобстве, – ответила Дороти, заплетая ей волосы в две толстые косы. – Королеве, видно, пришлось потрудиться, чтобы поместить молодоженов в отдельную комнату. Нельзя ее обидеть.

У Мадлен испортилось настроение.

– Лорду Эмери известно, что меня вызвали ко двору?

– Не знаю, леди, но очень сомневаюсь. Я разговаривала с Марией, прачкой королевы и она сказала, что это для него сюрприз.

К тому моменту, как удар колокола возвестил, что настал час вечерней трапезы, Эмери так и не появился, зато в комнату ворвался долговязый веснушчатый юнец, резко остановился, извинился, собираясь уйти, но, оглядевшись, понял, что попал куда надо. Паренек нерешительно поклонился.

– Миледи?

Мадлен подавила усмешку.

– Должно быть, ты из свиты лорда Эмери, – тактично сказала она, не зная точно, слуга он или оруженосец. – Я леди Мадлен, его жена.

Юноша страшно покраснел и снова отвесил поклон.

– Извините, леди. Мы вас не ждали. Я не подумал…

– А ты?.. – подсказала Мадлен.

– Тьерри де Понтруж, леди. Оруженосец лорда Эмери.

По его застенчиво-гордому виду она поняла, что его назначили совсем недавно. Это, впрочем, было неудивительно, потому что Жоффре был уже в том возрасте, когда пора самому иметь оруженосца.

– Приветствую тебя, Тьерри. Надеюсь, ты время от времени будешь оказывать мне небольшие услуги.

Он широко улыбнулся:

– О, конечно, леди.

– Ты не знаешь, где мой муж? – небрежно спросила она.

– Он отправился раздобыть лошадей для обоза, леди.

Эмери не вернулся до второго колокола, возвестившего, что пора спускаться к столу. Значит, их встреча произойдет на людях.

Мадлен была на середине лестницы, когда почувствовала тяжесть золотого обруча вокруг ноги. Господи, помилуй! Она остановилась, собираясь вернуться и спрятать браслет в сундук, но тут раздался третий удар колокола, и она побежала вниз, чтобы не опоздать. Матильда терпеть не могла, когда вовремя не приходили к столу. Мадлен казалось, что браслет жжет кожу и все в зале видят его. Она ощущала его вес и слышала шорох от его трения о ее льняную сорочку. Что подумает Эмери, если узнает об этом? Только с какой стати ему узнать… Но он может хватиться его…

Мадлен уже серьезно подумывала найти подходящий предлог и поспешить наверх, но тут ее настойчиво пригласили занять место за главным столом возле Агаты. Эмери нигде не было видно. Мадлен начала беспокоиться, что возмездие за грехи уже настигло его.

Во время трапезы трио музыкантов услаждало слух игрой на дудке, роге и барабане. Мадлен вдруг ощутила острую тоску по веселым застольям во время пребывания короля в Баддерсли. Ей вспомнились напитки, льющиеся рекой, громкие голоса, звучные песни о войне и любовной страсти.

Чтобы избавиться от волнения, она пыталась разговаривать с Агатой. Но девочка определенно не могла составить приятную компанию. Тревога Мадлен становилась невыносимой.

Мадлен увидела Эмери, как только он вошел. Словно ударил колокол и вспыхнули факелы. Он явился прямо с дороги, растрепанный и в пыли, но бодрый и энергичный. Эмери поклонился Матильде, но уселся за дальним концом стола среди рыцарей в доспехах. Мадлен подумала, не избегает ли он ее, но не было никаких признаков того, что он ее вообще увидел. Без сомнения, он выбрал это место просто потому, что был в пыли и опоздал. Она принялась наблюдать за ним.

Он чувствовал себя непринужденно, таким ей никогда прежде не приходилось его видеть – сильно уставшим и голодным, отдыхавшим среди мужчин. Угол зала, где он уселся, сразу превратился в средоточие хорошего настроения и смеха. Мадлен тревожно взглянула на Матильду, но королева смотрела снисходительно. И снова Мадлен задалась вопросом: как мог Эмери позволить себе выступить против людей, которые так его любили и осыпали всякими милостями?

Мадлен ожидала, что муж почувствует ее присутствие, как она постоянно ощущала его. Но этого не случилось. Наконец – возможно, под воздействием ее пристального взгляда – он поднял глаза и увидел ее. Кусок мяса застыл на полпути к его рту.

Неужели весь зал и впрямь погрузился в молчание, музыка умолкла? И в тишине раздается только оглушительный стук ее сердца?

Когда обед подошел к концу, королева послала пажа за Эмери. Мадлен подумала, что она хочет отчитать его за опоздание и неопрятность, но королева улыбнулась Эмери и немного посмеялась вместе с ним, прежде чем жестом подозвала Мадлен присоединиться к ним.

– Мадлен, – сказала королева, – мне не удалось преподнести вам полный сюрприз, как я собиралась, потому что Эмери был вынужден уехать, когда ты прибыла, но я надеюсь, что время, потраченное на уход за мной, покажется тебе не таким уж тягостным, если муж будет рядом.

– Мне вовсе не в тягость ухаживать за вами, ваше величество, – сказала Мадлен.

Господи Боже! Значит ли это, что он должен сопровождать королеву на всем пути в Йорк?

– А ты, Эмери? Я знаю, что службу при дворе ты находил обременительной, но уверена, что ты предпочтешь терпеть ее, чем многонедельную разлуку с молодой женой.

– Мы благодарим вас за участие, ваше величество.

Эмери взял руку Мадлен и сжал ее. Это означало: «Притворись, что рада».

Мадлен заставила себя улыбнуться.

– Ну конечно же, ваше величество. – Она с улыбкой повернулась к Эмери. – Мы так мало побыли… вместе.

Она попыталась высвободить руку, но он сжимал ее все крепче, пока она не перестала вырываться. Его улыбка стала еще шире.

– Мы были так поглощены друг другом после свадьбы, не правда ли, любовь моя? Не считая последней недели, которая прошла в разлуке. Скажи, ведь дни безрадостно тянулись для тебя, а ночи казались унылыми?

– Я совсем не могла спать, – призналась она, надеясь, что он попадет в ловушку. – Лежала без сна, терзаясь, где ты…

– Только зов службы мог оторвать меня от тебя.

Мадлен чуть не задохнулась от его наглости. Она гордо вскинула подбородок.

– Ни одна настоящая женщина не упрекнет мужа за верную службу своему монарху.

– И ни один истинный монарх, – вмешалась довольная королева, – не станет лишать своего вассала услуг его или ее супруга. Можете удалиться и подыскать подходящее место для… личных разговоров.

Мадлен смиренно последовала за Эмери, продолжавшим держать ее за руку, к своей комнате. Но как только они очутились там, где королева уже не могла их видеть, она прошипела:

– Перестань ломать мне пальцы!

Он отпустил ее руку. Мадлен поплелась впереди него в свою комнату. Как только они вошли, Эмери запер дверь и прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди.

– В чем дело? Что-нибудь не так? Я был изумлен, увидев тебя здесь. А для тебя это не было такой уж неожиданностью. Так почему ты набросилась на меня там, внизу?

Она отвернулась.

– Меня удивило, что ты занимаешь пост при дворе королевы, ни слова не сказав мне об этом. Какова твоя роль здесь?

– Гофмаршал. Мой посыльный, должно быть, разминулся с тобой.

Эмери стоял близко у нее за спиной. Неожиданно он положил руки ей на плечи, всколыхнув все ее чувства, чего ей не удалось скрыть. Это потрясение совпало с другим. Гофмаршал? Он руководил поездкой королевы на север? Конечно же, она не должна этого допустить! Ни за что, раз он участвовал в заговоре против короля! Она сопротивлялась его рукам, но он повернул ее кругом. Увидев выражение ее лица, он нахмурился, но затем улыбнулся:

– Ты что, ревнуешь?

Мадлен широко раскрыла глаза.

– А что, есть кто-то, к кому я должна ревновать?

Он был настроен на любовный лад, чтоб ему провалиться! Ее обуревали те же чувства. Но ведь она дала клятву, которую теперь должна соблюдать еще строже.

– Это ты сама должна выяснить, – поддразнил он. – Жена под боком будет, без сомнения, несколько ограничивать мои действия.

Его руки нежно обвили ее шею, умелые пальцы поглаживали затылок. Ее изнывающее от вожделения тело пыталось сбросить оковы, которыми она стремилась его обуздать. Она не могла сладить со своим дыханием. Его щеки пылали, а глаза потемнели от желания…