За спиной у Келсона ждал своего часа цвет гвиннедской конницы: рыцари и кавалеры, пажи и оруженосцы. Знамена лордов Хортнеса и Вариана, Линдестарка и Рорау, Бетенара и Педагога развевались над головами королевских рыцарей. Это были вожди известнейших родов Гвиннеда, потомки семей, верных короне на протяжении всей славной его истории, с самого возникновения одиннадцати королевств. Справа было видно знамя с грифоном — там Морган обсуждал какие-то стратегические детали со своими офицерами. Вот подоспел и Дункан. Кавалер нес за ним знамя Мак-Лайнов: спящий лев и роза. На нем были и три красных стрелки, говорившие о том, что Дункан стал еще и наследником Кассана и Кирни после смерти старшего брата Кевина. На Дункане, подъехавшем к Келсону, было военное снаряжение, и только серебряный наперсный крест, выделявшийся на фоне пледа цветов рода Мак-Лайнов и боевых доспехов, выдавал в нем священнослужителя. Он приветливо кивнул Келсону и, повернувшись, увидел Моргана, спешащего к ним. Знамя с грифоном присоединилось ко льву и розе, к Гвиннедскому льву и епископским знаменам Ремута и Дхассы. Вскоре к ним присоединилось знамя Нигеля со львом в полумесяце.

— Ну что вы скажете, Морган? — спросил Келсон, сняв шлем и взъерошив влажные иссиня-черные волосы рукой в перчатке. — Вы лучше нас знаете мощь вашей собственной твердыни — можно ее взять?

Морган вздохнул и ссутулился, скрестив руки на тисненой луке седла.

— Мне ненавистна сама мысль о том, что мы будем брать Корот силой, государь. Конечно, любая стена рухнет, дайте только срок и необходимые орудия. Но я бы предпочел, чтобы мой город не пострадал, хотя сознаю, что это, наверное, невозможно. У нас нет времени.

Арилан многозначительно взглянул на заходящее солнце, чуть видное уже в сгущающемся тумане, и повернулся к Келсону. От его движения скрипнула кожа седла, и епископская риза ярко вспыхнула в меркнущем солнечном свете. Они с Кардиелем оба были вооружены и одеты в кольчуги под епископскими мантиями — оба были готовы к праведному бою за Воинство Христово. Его проницательные глаза встретились с глазами Келсона.

— Государь, уже темнеет. Если вы не хотите начать ночной штурм, то пора, пожалуй, разбивать лагерь.

— Да, вы правы. Слишком поздно, остановимся здесь, — Келсон отогнал муху от уха своего коня. — Честно говоря, я хотел бы еще вступить в переговоры с епископами. Есть небольшая, хотя и призрачная, надежда, что мы придем к соглашению, не обнажая мечей.

— Надежда сия невелика, мой принц, — возразил Дункан. — Во всяком случае, Варину нам сказать нечего. Вряд ли нам удастся его переубедить.

— Я знаю, — нахмурился Келсон. — Но мы в любом случае должны попробовать. Кардиель, попросите остальных епископов, чтобы они следовали за нами в первых рядах. А вас, Морган, и вас, отец Дункан, я прошу оповестить всех, что мы разбиваем здесь лагерь на ночь. И пусть выставят часовых. Неизвестно, что дадут нам переговоры, а я не хочу, чтобы ночью нас тревожили вылазки мятежников.

— Да, мой принц.

С высокого крепостного вала за движением королевской армии наблюдали другие глаза. Варин де Грей и несколько его лейтенантов обозревали равнину, укрывшись за зубцами замковой стены недалеко от решетки крепостных ворот. От глаз Варина де Грея не ускользнули знамена знатных лордов, собравшихся в долине, и он про себя подсчитывал силы противника, разбивающего лагерь под стенами замка.

Внешне этот невысокий человек с коротко подстриженными волосами не был похож на предводителя мятежников, поставившего на колени половину Корота. На нем были серые куртка и шапка, серым был и его плащ, которым он плотно укутал свои узкие плечи. Только черный сокол на белом фоне — эмблема, нашитая на его кожаную куртку, — нарушал однообразие этого сумеречного ровного серого цвета. Сталь поблескивала на его шее и запястьях, прикрывала икры ног, но и она была тусклая, неяркая. Только глаза выдавали в нем необыкновенного человека, человека, которого знали как лорда Варина, — глаза фанатика, пророка и, как говорили, святого.

Взгляд Варина, по словам его сподвижников, насквозь пронизывал душу. Вдобавок Варин де Грей мог исцелять, как древние праведники и святые.

Он пришел с Севера, этот человек, суливший скорый конец племени Дерини и призывавший к священной войне, которая избавит наконец людей от этого проклятия — Дерини.

И еще говорили, что Варин послан Богом — во всяком случае, сам он верил в это, принимая свое предводительство как божественный дар, что само по себе вызывало в простонародье благоговейный трепет.

Даже епископы Гвиннедской Курии склонились на его сторону; впрочем, архиепископ Лорис, примас Гвиннеда, и сам был принципиальным врагом всех Дерини.

И теперь вооруженные мятежники и войско Курии плечом к плечу стояли за стенами Корота, готовые вести бой против законного владельца города и своего короля. Замок удалось занять благодаря измене нескольких ключников. Гордый Корот был взят без потерь и разрушений. Самых верных приверженцев Моргана бросили в темницу глубоко под главной башней: они не остались без ухода и пищи, но тем не менее были пленниками религиозных фанатиков, захвативших их при взятии города.

Обаяние Варина покорило даже многих жителей Корота, пересилив их извечную преданность королю и своему герцогу. И вот, стоя на стене крепости, Варин наблюдал, как армия Келсона располагается лагерем совсем неподалеку.

Один из его помощников прочистил горло:

— Немалое войско, лорд. Выдержат ли стены?

Варин кивнул.

— Думаю — да, Майкл. По крайней мере, некоторое время. Этот Морган, я полагаю, не дурак и, когда укреплял стены своей крепости, предусмотрел все. Да вот сможет ли он разрушить собственные укрепления?

— Как знать, лорд, — покачал головой второй человек, стоящий рядом — Пол де Гендас. — Вы же знаете этого Моргана. Вспомните, что он сделал в гробнице Святого Торина, хотя вроде бы не владел тогда своим могуществом. Теперь же с ним не один Дерини — и Мак-Лайн, и король, и его дядя. Все эти Халдейны не внушают доверия, лорд.

— Не тревожься, — спокойно ответил Варин, — у меня есть причины верить, что даже, могущество Дерини не может разрушить эти стены. А кстати, где архиепископы? Они-то знают, что здесь происходит?

— Они идут сюда, лорд, — кивнув, произнес третий собеседник. — Архиепископ Валоретский не ест, не пьет с тех пор, как узнал о приближении королевской армии.

— Это не страшно, — пробормотал Варин, изобразив при этом самую кроткую улыбку, — обычно-то у милорда архиепископа хороший аппетит. К счастью, он не боится лицом к лицу встретиться с Морганом. Он будет нашим самым грозным оратором, вдохновляющим людей на святую битву.

Вокруг него, вдоль зубчатой стены, занимали боевые позиции лучники и копьеносцы. Огромные кучи камней были приготовлены заранее. Возле них стояли дюжие парни в мокрых от пота куртках, готовые обрушить это страшное оружие на атакующих. Варин повернулся и окинул взглядом башни за спиной. На самой высокой развевались знамена архиепископов. Его собственное знамя с соколом свежий морской ветер колыхал на башне пониже. Знамена девяти епископов и тех знатных лордов, что присоединились к борьбе за святое дело, плескались вдоль всей стены.

Варин снова перевел взгляд на простирающуюся перед ним равнину и отметил, что вражеские вожди собрались на вершине холма, а рядом с королем стоит всадник в белом.

В эту минуту к Варину подошли архиепископы Лорис, Карриган и несколько епископов. На Лорисе была простая будничная мантия темно-пурпурного цвета. Он кутался в плащ из такой же ткани, спасаясь от промозглого морского ветра. Его белые длинные волосы, выбившиеся из-под камилавки, были похожи на ореол. Варин только подивился, как шапочка держится у него на голове на таком ветру. Единственными украшениями архиепископа были серебряный наперсный крест и перстень. Лицо его было бледным и неподвижным. Карриган же, напротив, впервые за последние три месяца надел торжественное облачение. Его бледные, подозрительные глаза беспокойно перебегали с Лориса и Варина на равнину и обратно.