Какое же это счастье, под загадочными лучами Голубой Луны, бродить с любимой и проказником Крустом, среди развалин Потерянного города. Перебирать струны романтичной Розовой Луны, и петь для Арисы старинные человеческие и эльфийские баллады. Летать с друзьями, при свете строгой Желтой Луны, над человеческими городами и селами, заглядывать в окна их домов, и со смехом отваливать в сторону, когда кто-нибудь из особо чувствительных людишек, пытался отогнать духов от собственных окон талисманами и заклинаниями. Кружить среди исполинских деревьев эльфийских лесов, наслаждаясь красотой и покоем, что излучал этот лес, и его обитатели. Мчаться среди огненных гейзеров Огненной земли, уклоняясь от смертельно опасных языков пламени, могущих выжечь саму сущность легкомысленного духа, и на вылете из долины встречать любяще осуждающий взгляд Арисы, и восторженный Круста. А после наперегонки гоняться за ускользающей Радугой, и, в конце концов, настигать её. Ведь это только для простых смертных, Радуга была недостижимой. Как было весело дразнить водяных духов, и убегать от натравленного ими морского Кракена. Затаив дыхание следить за неспешным полетом могучих драконов, и скользить в их тени над заснеженными пиками Драконьих же гор.

А потом все вдруг в одночасье переменилось. Чья-то невидимая, но могучая и безжалостная рука вырвала Тарона и его любимую Арису из привычного мира. Удалось убежать только юркому Крусту, (а может его отпустили намеренно). Последнее, что помнил Тарон – мир вдруг стал пугающе тесным, и послышался детский плач – его собственный плач…

Актур очень любил эти часы, даже скорей минуты – минуты, когда солнце поднимается над невысокими Стражьими горами. В безоблачные дни небо окрашивалось в нежно-розовый цвет, и заряжало молодого человека хорошим настроением на весь день. А в конце дня, так же было хорошо выйти на другую окраину города, и стать свидетелем не менее красочного заката. Тогда приходили сны. Те сны, после которых не хотелось просыпаться, хотя не запомнился ни один. Солнце поднялось, и Актур сразу потерял к нему интерес. Он спустился с невысокого холма, и побрел к городу. Неподалеку резвился Рамус, почти взрослый лесной кот, которого Актур подобрал в лесу еще котенком. Размерами лесные коты превышали домашних в два, а то и в три раза, и редко приживались в неволе. Но котенок, найденный Актуром, признал своего спасителя сразу, и чуть повзрослев, следовал за своим хозяином по пятам, сопровождая во всех загородных прогулках.

Отец встретил своего среднего сына недовольным ворчанием:

– Снова пялился на восходящее солнце. Мало того, что портишь зрение на кузнице, так еще и о первые лучи глаза ломаешь. Первые лучи, они обманчивые.

Но долго выказывать свое недовольство сыном Серган не мог. Во-первых: сын мало обращал внимания на ворчание отца, а во-вторых: он являлся лучшим его учеником. Актур лучше других понимал металл, и мог делать с ним все что угодно. Никто, в славном городе Багрен, не плел лучших узоров для подсвечников, светильников, обрамлений зеркал. Даже сам Серган не мог придумать таких витиеватых узоров для оконных и каминных решеток, ворот и оград. Неплохо давалось Актуру и изготовление оружия, хотя молодой кузнец это не очень любил. Но он не хуже отца понимал толк в выборе металла для клинка, ковке, и последующей закалке. Он прекрасно чувствовал балансировку оружия и к своему двадцатилетию, заслужил неплохую славу – очередь за его изделиями выстраивалась не несколько месяцев вперед, не меньше, чем у отца. Умел средний сын Сергана, и владеть этим оружием, хотя так же занимался боевыми упражнениями неохотно, больше за компанию с братьями. В тех боевых играх, что во время ярмарки, два раза в год устраивали в Багрене, Актур принимал участие без всякого азарта, в отличие от остальных молодых людей. Своими ярмарками, и особенно молодецкими потехами, Багрен, столица небольшого герцогства в центральной Марнии, славилась далеко за пределами герцогства. Для участия в ярмарках, и особенно в боях, съезжались участники со всей страны.

Про ярмарку сыну напомнил и Серган:

– Две недели осталось до торгов, успеешь ножи и меч доделать?

– Должен успеть, – пожал плечами Актур.

– Главное меч закончи. За него хорошую цену можно взять, удачный клинок выходит. А ведь к нему еще ножны нужно заказать, тоже не одного дня работа.

– Хорошо отец, – согласился молодой мастер.

– А свой любимый меч не надумал на торги выставить? – поинтересовался подошедший старший брат, Лейкон.

– Нет, он не продается, – покачал головой брат средний.

Единственное оружие, к которому Актур относился с любовью, являлся меч, который он закончил полгода тому назад. Много времени на него было потрачено – целый год. Долго подбирал металл, чтобы и достаточно упругим был, и прочность не потерял. Подгонял по своей руке, выверял баланс. Зато клинок получился загляденье – настоящее произведение кузнечного искусства, даже отец завистливо крякнул, увидев законченную работу. Правда, ножны немного подкачали, ведь их Актур так же изготовил сам, а в этом деле он не являлся мастером, поэтому ножны получились невзрачными, зато удобными.

Почесывая взлохмаченную голову, и зевая на весь рот, на кузнице появился Имант, младший сын Сергана. Он без лишних напоминаний взялся чистить горн, готовя его к очередному трудовому дню. Не стали мешкать и старшие родственники.

Непоседливый Рамус крутился неподалеку, часто путаясь под ногами, и вызывая недовольство кузнецов. Вот и сейчас, Лейкон чуть не наступил коту на хвост, и в сердцах замахнулся на нарушителя спокойствия разогретой железкой. Но Рамус вдруг метнулся в угол, сшибая составленные туда заготовки.

– Я сейчас прибью этого кота! – крикнул Лейкон, и решительно направился в угол.

Но Серган остановил сына:

– Подожди, здесь что-то не так.

И действительно, кот не просто прятался от гнева старшего брата хозяина, он за кем-то гонялся.

– Рамус охотится, а значит тоже работает. Не мешай ему, посмотрим, что получится.

Вскоре из угла раздалось чье-то угрожающее шипение, а затем разъяренное рычание кота. Борьба в углу усилилась, и через пару минут, из-под груды поваленных заготовок, и разного хлама, появился растрепанный Рамус, его голову и шею окутало нечто извивающееся, но кот не обращал на это особого внимания.

– Он поймал ядовитого полоза! – не поверил своим глазам Серган.

– Откуда он здесь? – не менее отца был потрясен Лейкон. – Я думал, что они в наших краях не водятся.

– Очень редко, но попадаются, – покачал головой старший кузнец. – Давно я не слышал, чтобы они заползали в город. Очень агрессивная тварь, его укус смертелен, и если рядом не окажется мага-лекаря, выжить шансов, практически нет.

Имант попятился, и крепче сжав клещи, спрятался за спинами старших родственников. Рамусу надоело сопротивление добычи, он крепче сжал шею полоза, и тот сразу ослабил кольца. Кот гордо прошествовал к хозяину, и сбросил ядовитую добычу к его ногам.

– Ты настоящий боец Рамус, – потрепал по шее своего любимца Актур.

– Даже боюсь представить, что было бы, не заметь твой воспитанник эту тварь, – пробормотал глава семейства. – Все-таки не зря ты принес его в дом. Достойно он нас отблагодарил за кров и пищу.

– Хорошая киса, – подхватил Лейкон, – можешь крутиться у меня под ногами, сколько захочешь, больше не получишь ни одного пинка.

Словно понял о чем идет речь, Раму довольно заурчал, а затем схватил слабо шевелящегося полоза, и потащил его к выходу.

Весь день Актура не покидала мысль, что он с утра пропустил что-то важное. Что-то проскользнуло мимо его внимания, оставив только мимолетный след, видимо случай с полозом отбросил все остальные события в сторону. И только ближе к вечеру он понял. Сон! Он запомнил обрывки сна! Смутные видения про полеты, и тоска за чем-то утраченным, что было ему очень дорого. Молодой кузнец с трудом дождался окончания дня, и под осуждающий взгляд отца, и ироничные братьев, умчался за город – провожать солнце.