– Не надо, – попросил фотограф. – Редактор обещал дать мне премию за этот снимок.

– Убирайся отсюда, – рявкнул Гарек, – пока я не разорвал тебя на куски.

Фотограф окинул Гарека оценивающим взглядом и решил воспользоваться советом.

– Вы поймали его? – озабоченно спросила Элли, когда он вернулся.

– Все в порядке. – Гарек посмотрел на ее побледневшее лицо и обнял за плечи. – Успокойтесь. Позвольте я отвезу вас домой.

Они ехали по темным обледеневшим улицам и молчали. Гарек думал об инциденте в клубе и реакции Элли. Ей следовало бы прийти в восторг от внимания прессы. Она так старалась сделать галерею известной. Какой нормальный человек откажется от такой золотой возможности?

Он остановил машину перед ее домом.

– Сегодня вы не представили меня клиентам, – вздохнула она.

– Да.

Они помолчали.

– Не зайдете выпить кофе? – предложила Элли.

Свет уличного фонаря подчеркивал ее большие, ясные глаза и нежные улыбающиеся губы. Может быть, она в самом деле такая честная и искренняя, какой кажется? Проблема в том, что он не хотел, чтобы она была такой. Он не хотел, чтобы она нравилась ему. Не стоит еще больше усложнять ситуацию. Если у него осталась хоть капля здравого смысла, Элли должна пойти домой одна...

Он посмотрел на ласковые глаза и манящие губы.

Этот рот!..

– С удовольствием.

Когда они вошли в квартиру, Элли сняла перчатки и потянулась к выключателю, но не успела включить свет. Рука Гарека легла на ее. Он тоже снял перчатки, пальцы у него были теплыми. Он закрыл дверь, и квартира погрузилась в кромешную тьму. Элли стояла не шевелясь. На улице завывал ветер. А в квартире была тишина. Она слышала только бурное биение своего сердца.

Он обнял ее, прижал к двери и начал целовать – настойчиво и требовательно. Она вытянула руки и уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Тогда поцелуи изменились. Стали ласковыми и нежными.

Элли колебалась. Она хотела, чтобы он целовал ее. По-настоящему целовал. Еще с того полупоцелуя ее сжигало любопытство. И теперь она знала. Знала, боже милосердный! Удивительное ощущение – целоваться с Гареком Вишневски. Он такой большой, Элли боялась, что он раздавит ее. Но он держал ее так легко, так ласково, будто закутывал в кокон. И в то же время в нем не было ничего мягкого. Жесткое, мускулистое тело. Твердые губы. У нее возникло чувство, будто она растворяется. Ей нравились его поцелуи. Нравилось, как он изучает и пробует ее губы, подбородок, шею...

Его пальцы расстегнули пуговицы на пальто Элли. Руки проникли внутрь и гладили ее. Тоже восхитительное чувство. Она поднялась на цыпочки, запустила пальцы в его волосы и крепче прижалась к нему. Его руки скользнули по бархатному платью к бедрам, потом поднялись к грудям, изучая их линию. Подушечки пальцев замерли на сосках, словно отдыхая.

Вдруг она поняла, что готова преступить некоторые незначительные запреты. Шагнуть дальше, чем намеревалась. Ей просто хотелось знать, так ли приятно целовать его. И все. Элли не ожидала, что возникнет желание. Что она так неудержимо захочет его.

Но она хотела. И ни о чем другом не могла думать. Она хотела, чтобы он целовал ее тело... ласкал ее груди. Хотела, чтобы он занялся с ней любовью...

Вдруг дверь за спиной Элли распахнулась и толкнула ее вперед. Гарек удержал девушку и отступил, прижимая к себе. Вспыхнул слепящий свет.

– Что-то заблокировало дверь, – сказал знакомый голос.

Элли моргнула. На пороге, открыв рот, стояла Мартина, за спиной у нее – бойфренд.

– Мартина! Что ты здесь делаешь? – Элли наконец осознала, что она все еще в объятиях Гарека, и отошла от него.

– Дорогу занесло. – Мартина переводила сверкающие глаза с Гарека на Элли и снова на Гарека. – Мы решили выехать завтра в полдень... Простите, мне искренне жаль. Я не хотела мешать вам!

– Ты не помешала. Привет, Билли, проходи, садись.

– Спасибо, но мне надо идти, – пробормотал он, глядя на каменное лицо Гарека. – Завтра увидимся, Мартина.

– Да свидания, Билли. – Как только он ушел, Мартина начала жаловаться: – Ох, как я устала. – Она подавила искусственный зевок. – Лучше пойду в постель. Спокойной ночи! – Кузина быстро нырнула в свою спальню.

– Поедем ко мне, – обернулся Гарек к Элли. Глаза темные, напряженные, голос низкий, хриплый.

– Нет. – Она избегала его требовательного взгляда.

– Завтра будем обедать у меня. – Он обхватил ее лицо и заставил посмотреть ему в глаза. – В моей квартире.

Этот почти приказ привел ее в ужас. Она знала, что не должна соглашаться. Элли открыла рот, собираясь сказать "нет".

– Да, – прошептала она.

– До завтра. – Огонь блеснул в его глазах. Он быстро поцеловал ее. И ушел.

На следующий день Элли обнаружила, что ей трудно сосредоточиться на работе. Она села на кожаную скамью, стоявшую посреди галереи. Посетители могли посидеть на ней и полюбоваться произведениями искусства. Через час пора идти домой, готовиться к обеду с Гареком.

И к любви.

Слова эти вслух никто не говорил, но Элли слышала их громко и ясно.

Должно быть, и вправду она сошла с ума. Иначе разве Гарек Вишневски повлиял бы так на нее? Вчера вечером она горела, жаждала его прикосновений, забыла обо всех предупреждениях, логике, здравом смысле...

Как ему удалось сделать с ней такое?

После его ухода она долго сидела будто в полусне на кушетке и не шевелилась. Потом услышала скрип дверных петель.

– Он уже ушел? – Мартина просунула голову в щелку. Элли кивнула, и кузина вошла. – Ох! – воскликнула она. – У тебя такой вид, точно ты умерла и вознеслась на небеса. Он, должно быть, мастер поцелуев.

– Мартина...

– Ох, брось, Эл... Не могу поверить тому, что видела. С тех пор, как ты приехала в Чикаго, ты никогда так не смотрела на мужчину. Я уже подумывала, не отправить ли тебя в ближайший монастырь.

– Если я не прыгаю в постель к каждому парню, с которым встречаюсь, это не значит, что я хочу быть монахиней, – запротестовала Элли.

– Да, да. – Мартина не обратила внимания на ее сердитый тон. – Но Гарек Вишневски! Я думала, ты его ненавидишь.

– Он не такой плохой, как я считала, – призналась Элли. – Он смешит меня. Он добрый. Заботится о своей сестре...

– Я видела, как Гарек смотрел на тебя. Он тебя любит. И скоро сам это поймет. – Мартина зевнула. – Мне завтра рано вставать. Спокойной ночи.

Элли тоже вскоре пошла спать. Но не могла уснуть. Думала о Гареке. Если она позволит их отношениям естественно продолжаться, если поедет к нему на квартиру и у них будет секс, вероятно, она полюбит его. Но будет ли он ее любить?..

Элли посмотрела на часы: четыре сорок семь, четыре сорок восемь, еще две минуты...

Дверь открылась, и вошла женщина. Ярко-синий костюм от кутюр, только что сделанная в салоне прическа и большой алмаз на пальце. На лице чувствуется хорошая работа пластического хирурга, возраст – от тридцати до пятидесяти лет.

– Могу я помочь вам? – Элли спрятала свое желание скорее уйти домой.

– Я Дорин Таррингтон, – объявила вошедшая особа.

Сестра Гарека. Элли улыбнулась, на сердце потеплело. Он прислал к ней сестру.

– Миссис Таррингтон, как приятно наконец познакомиться с вами. Я Элли Эрнандес, а это "Фогель-галерея".

Дорин не улыбнулась. Не взяла протянутую Элли руку. Злые серые глаза презрительно осматривали помещение. Отвращение исказило черты ее лица.

– Я знала. Я знала, – горько повторяла она.

– Вам что-то не нравится? – Элли опустила руку.

– Я бы сказала по-другому. Это отвратительно! Это не настоящее искусство. Что подумают Палермо и Бренуэллы? Он нарочно это сделал. Я уверена!

– Кто? – спросила Элли.

– Гарек. – Ненависть кипела в ее голосе. – Мой брат. Он выбрал эту галерею, чтобы унизить меня. Гнусная! Отвратительная!