Сам Делез, кажется, в итоге ушел в завязку.

«Употребляете ли вы наркотики?» — «Зачем? Я сам себе героин». Можно типизировать: сам-себе-алкоголь, сам-себе-марихуанка, сам-себе-зеленый-чай…

Много раз встречал ссылку на «статистику»: Россия самая пьющая страна в мире. Дальше указывалась какая-то цифирь в литрах на душу. Еще чаще встречал «статистику»: далеко не самая пьющая. По чистому алкоголю на душу уступаем Франции, рядом с Северной Европой — просто щенки. И тоже цифры про литры. Откуда все эти люди берут статистику?

Что ясно и без нее: Россия мировой чемпион в таком виде спорта, как «неумение пить». Перепьем мы шведа или не перепьем — огребем с этого точно больше.

И очень любим то, чего не умеем. Тоже своего рода рекорд.

Над нами можно смеяться.

Но может быть то — христианская практика? Способ ощутить, кто ты?

Социальная стратификация умирает в процессе пьянки. Гордыня исчезает с похмелья. Что вера важнее разума, чуешь в запое. Короче, понимаешь: ты — тварь.

Отсюда особые чувства к ближнему (но ближний лишь тот, кто пьет). Ведь он совершенно идентичная тварь. С бодуна его эксзистенция равна твоей полностью, и прозрачна, и ощутима. Ее можно не только понять — потрогать.

Помню, встретился заголовок: «Алкоголизм — это гуманизм».

Если кто-то злобится спьяну — это не наш человек. Это засланец, чуждый русскому культурному коду. Если бы я был фашистом, я бы так определял русскость. Наливал, и смотрел, чего там поднимется: ежели пафос и великодушие, и глупость, и саморазоблачение, и презрение к погибели — наш. Ежели чего другое — ирод.

Мало где алкоголизм трактовали бы в статусе национальной идеи. Выпил, не выпил — твое дело. А здесь не выпил — и все на тебя обижаются. Словно бы заиграли гимн, а ты, собака, не встал.

Статистика тут не важна. Неважно, где больше пьют — в Осло или Бобруйске. Корова может быть священным животным независимо от поголовья крупных рогатых скотов.

Во всех теоретических спорах алконавтов и травокуров побеждали вторые. По крайней мере, на моей памяти. Пьющие люди были о том, что «анашой в России не согреешься», что «надо быть верным своим корням», и прочий патриотизм. При чем тут патриотизм? Анашисты говорили по фактам. У вас похмелье, запои, белые горячки, ваш брат делает всю уголовную статистику. А у нас хорошо. В плане издержек.

…Засадным полком выхожу на подмогу — партии бухла. В надежде хотя бы сравнять позиции. Те факты, которые приводили товарищи анашисты, верные при условии — вы сравниваете тяжелого алкоголика и легкого травокура. Человека, который ни дня без рюмки, ни рюмки — без бутылки, ни бутылки — без опохмелки, и так годами — и человека, подкуривающего раз в месяц. Так нечестно. Сравнивайте себя с девицами, пьющими бокал в праздник, меряйтесь издержками — с ними. А против высшей лиги — выводите свою. Или у вас нет своей высшей лиги, утерявшей образ и подобие? Которые каждый день — годами?

Было бы интересно посмотреть на нее. Возможно, русские растаманы предпочтительнее во всех лигах. Не знаю. В любом случае надо по-честному.

Двухтактная модель «пьянка — похмелье» примитивна. Есть еще, например, «постпохмелье». Это когда похмелье уже отвалило, и тебя выносит выше нулевой точки: тонус, энергичность, радость существования — выше, чем до загула. Тебе очень нравится твоя трезвость. Потом градус тонуса снижается, и ты оказываешься в «томлении», или, можно сказать, в «пред-пьянке». Делать ничего толи не хочется, толи не можется — время вмазать.

Тактов всего, как видим, четыре: томление — пьянка — похмелье — постпохмелье. Все время строго ложится в цикл. У бытового пьяницы полный цикл может занимать от суток до недели, у алкоголика, перешедшего на запои — от недели до года.

И завязка бывает разная. Ложная завязка — просто период цикла.

Реальное начало пьянки (или обстоятельного запоя) случается вовсе не с первой рюмкой. А с момента, когда человек себе скажет — «зато я как-нибудь напьюсь…» И все. Дальше только вопрос времени: будет это через полчаса или через месяц. Никакого решения дальше уже просто не принимается. Оно есть.

Если кто-то хочет бороться с алкоголизмом — собственным или всенародным, неважно — он должен разобраться с этим «зато». А чего «зато»-то? За что?

Банально это. Но правда.

Не первый раз предлагается вылить из России всю водку. Ввести сухой закон как-нибудь по уму, чтоб от него не забухали совсем по-черному. Что-то с нами будет тогда? Любое отсутствие — чье-то потенциальное присутствие. Вопрос не риторический — чего ж тогда заприсутствует?

Эх, думаю. Надо, чтобы пришла к власти партия алкашей, чтущих алкоголизм национальной идеей. Или партия тоталитарных трезвенников. Даже почти все равно. Главное, чтобы решили вопрос с бухлом — создали единое культурное поле. Два, короче, пути. И оба человечные.

Или мы пишем в Конституции: «Россия является страной, отвязно бухающей». И всякий, отвязно бухающий, имеет в ней льготы и преференции. Пять раз в году — оплачиваемый отпуск по состоянию запоя. Звание «бухарик-герой». Бесплатная опохмелка и льготная наливалка. Курсы повышение питейной квалификации. Дипломы и сертификаты, и аттестаты — «сегодня пью с комиссией на второй разряд». Алковедение в школах, право писать под кустом при наличии бутылки пива в кармане, состояние опьянение — как смягчающее обстоятельство всегда и везде, включая нарушение статей УК, и т. д.

Или запретить к черту, вогнать это дело совсем уж в подпол. Чтобы не было нормы: «Не знаю, что за человек — не пил с ним еще», «Хорошо спаянный коллектив — это споенный коллектив», и т. д. Когда почти все значимые отношения — через бухло. Набухаться, чтобы познакомиться. Чтобы честно поговорить. Набухаться, чтобы вписаться, чтобы забыться, чтобы очнуться.

Я понял, что могу, например, не пить. Хватит вроде. При этом — полное понимание непьющих, малопьющих или пьющих совсем уж круто, но не общества. В обществе на меня пару раз смотрели как на урода. В обществе культурная норма. Но она болезненно-половинчатая. От нее плохо, потому что она недоделана. Вечером урод, кто не пьет, утром урод, кто болеет — в итоге уроды все. Сделайте, чтобы уродом был все-таки кто-то одни.

Никак не могут восхитить питейные качества «умеренно пьющих» (хотя сами люди могут быть восхитительны как угодно). Речь не касательно какого-то одобрения, но именно восхищения, или хотя бы капли его… Такая капля обычно есть — для бухающих вовсе дико, и для абсолютных трезвенников. Что-то завораживающее в тех и других.

Но можно тут пойти дальше, типа играем в Гегеля на дому. Значит, абсолютный трезвенник — тезис, дико бухающий — антитезис. Синтезом тогда будет тип завязавшего алкоголика. Он сразу и трезвенник, и наоборот. «Алкоголик» ведь не количество выпитого, а тип биохимической реакции, и некоторое отношение к миру, приведшее к тому. И если отношение как-то меняемо, то реакция — наркологи подтвердят — вряд ли. В этом смысле не бывает алкоголиков бывших, как не бывает бывшего наркомана. Есть просто непьющие алкоголики — месяц, год, десять лет, сто лет… Корректно говоря, временно не пьющие алкоголики, хотя это время может занять всю жизнь.

То есть завязавший тип должен собирать целых две порции восхищения. Красивая теория?

Только вот по жизни как-то не собирает.

Я о своих ощущениях говорю…

Пока моя личная теория враждебна моей личной практике, и я верую в них попеременно.

Трезвость может быть наслаждением. Нормальному пьющему это не понять. Это иногда чувствуется — после обстоятельного запоя. Хочешь насладиться трезвостью — забухай. Может быть, это будет твоя главная радость — не когда ты перманентно пьешь пятый день, а когда ты пятый день — трезвый. Правда, потом пройдет. Полноценное поддержание «культа трезвости», т. е. трезвость как самоцель, приятная, осмысленная — возможно только в контексте алкоголизма. Если хочется стать трезвым если не навсегда, то очень надолго, кайф от трезвости не будет тебе стимулом, и придется искать другие.