Он заглянул под стол. Найра испуганно отпрянула: показалось, сейчас Гай сушёную руку достанет. Но он вытащил уголёк и, отодвинув пучки с травой, нарисовал на столешнице женскую руку от пальцев до плеча. Красивая рука получилась: с узкой кистью, тонким запястьем. Точно благородной даме принадлежала.

— Она? — спросил Гай, испытывающе глядя на Найру.

Она пожала плечами:

— Вроде. А вроде и нет.

— Посмотри внимательнее.

Найра наклонилась над рисунком. И как у него получилось? Ведь как настоящая — разве что, нарисованная.

Желая хоть немного порадовать Гая, Найра потёрлась щекой о его плечо и ласково проворковала:

— Ты хорошо рисуешь.

Он бросил косой взгляд, разочарованно заметил:

— Значит, не узнаешь.

— Нарисуй полностью. Может, тогда узнаю.

Гай с сомнением усмехнулся, но стал рисовать. На столе появилась голова женщины с собранными наверх волосами и маленькими аккуратными ушками; изящная шея, покатые плечи, небольшая высокая грудь с выступающими сосками, изгибы сильного тела.

Найра в изумлении смотрела на его руки: такие же, как у всех, а вон что творят. Чудеса!

— Кто она? — спросила Найра, глядя, как он вырисовывает округлое колено.

— Никто. Так что, узнаёшь?

— Нет. Та была одетая.

Гай вздохнул, затем тыльной стороной ладони размазал рисунок. Там, где было красивое женское тело, появилось чёрное пятно. Он отбросил остаток угля в очаг на полу и вытер руку о штанину.

— А меня можешь также нарисовать? — запальчиво спросила Найра.

— Я больше не рисую.

Она обиженно поджала губы.

— Но для тебя сделаю исключение, — добавил он.

Радостно вспыхнув, Найра быстро сказала:

— Только не здесь!

— А где?

— В Весёлом доме, например. На стене в большой зале. Или на печке.

Гай улыбнулся.

— Что смешного? — смутилась она.

— Ты сама смешная.

Найра прикрыла глаза, привычно провела рукой по его голове, запустила пальцы в жёсткие волосы, спустилась вниз, на плечи. Она знала его тело на ощупь: от шеи вниз начинались рытвины длинных шрамов. Они покрывали плотной сетью его спину и плечи. Однажды Найра спросила, откуда они. «Червь напал», — ответил Гай таким тоном, что продолжать расспросы расхотелось. В конце концов, мужчины платили ей отнюдь не за разговоры. Но сейчас рисунок красавицы не давал Найре покоя. По тому, как Гай её нарисовал, означало, что он не раз видел женщину обнажённой. Скорее всего, они были любовниками.

— А всё-таки, кто та женщина на рисунке? — спросила Найра не в силах справиться с любопытством.

Гай искоса посмотрел на неё, нехотя ответил:

— Так, одна лодочница. Но у меня подозрение, что она внештатный агент хранителей.

Агенты, лодочники — Найре это было не интересно.

— Вы любовники? — спросила она

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — заметил он и тут же спросил: — Мира рассказывала тебе что-нибудь?

— Мокрозява-то? Мы мало разговаривали, — разочарованно ответила она, понимая, что так и не узнает про незнакомку. — Вчера она быстро уснула. А сегодня я с утра ушла к Фриде. Вернулась — её уже нет.

— Понятно, — задумчиво протянул он. — А с ней, значит, оставалась Сьюзи.

— Ага. Но Сьюзи тоже ничего не знает, — Найра оглянулась, нет ли кого поблизости. И тихо добавила: — Я не стала говорить при Магде, но Сьюзи считает, что неё напал сообщник мокрозявы.

— Да ну?

— Да. Просто Хозяйке мы об этом не сказали, а Магда же как раз в Весёлый дом пошла; вот я и ей не стала говорить. Чтобы она не проговорилась, — затараторила Найра.

Гай отмахнулся: мол, это чепуха, спросил:

— Ты ей хоть что-нибудь о городе рассказывала?

— Да нет же! Мы прошли через Площадь, она Башню заметила, спросила Башня это или нет. Потом её цеплюч поймал, мы про выводителей немного поговорили. Там и до Весёлого дома дошли. Я сама уже голову сломала, всё думаю, куда она могла отправиться.

— Может, Сьюзи кого посоветовала?

— Не! — рассмеялась Найра.

— Почему?

— Они с самого начала не поладили.

— Надо же, — усмехнулся Гай и, глядя на неё в упор, спросил: — Как же Сьюзи при таком раскладе осталась с ней?

Найра осеклась. Сглупила, так сглупила! А Гай не отводил от неё цепкого взгляда. Найра даже назад отступила — так неуютно рядом с ним стало.

— Давай уже выкладывай, как у вас на самом деле всё было, — произнёс он. — Мне можно. Ворон ворону глаз не выклюет.

— Так не было ничего! Чем угодно клянусь!

— Даже Фридой?

Какой же он злой и жестокий! На глаза навернулись слёзы.

— Нет. Фридой не буду, — выдавила Найра.

Гай смутился, отвёл глаза.

— Прости, перегнул — сказал он.

Она всхлипнула и торопливо утёрла слёзы.

— Пойми, мне необходимо найти Миру, — продолжал Гай. — А для этого нужно знать, как всё было на самом деле.

— Тебя накажут, если не привезёшь её? — тихо спросила Найра.

— По голове точно не погладят.

Найра колебалась: говорить о продаже мокрозявы было стыдно. Но, с другой стороны, Гай и сам не добряк. Как он сказал: ворон ворону глаз не выклюет?

Она решилась. Рассказала, как было.

— Я же для Фриды, — объяснила она в конце. — У неё кроме меня нет никого, а мне совсем нечем платить. Вот я и подумала, мокрозява всё равно будет кукрить. Со мной, без меня — какая разница? Я знаю, что Праматери бы это не понравилось. Она даже дочерей своих в жертву отдаёт, чтобы пропащих спасти.

Гай поморщился, но ничего не сказал.

— На то она и Праматерь, — продолжила Найра. — А я обычная и кроме сестры у меня никого нет. Ещё Ирим был, но сам знаешь…

Она заплакала. Помедлив, Гай обнял её за плечи, ласково сказал:

— Не плачь. Я дам тебе камней. Заплатишь за лечебницу. Сколько нужно?

У Найры перехватило дыхание:

— Девять беляков. Но три у меня накоплено.

— Значит, ещё шесть будут.

— Что, так просто? — улыбнулась Найра сквозь слёзы.

Он кивнул.

— А вернуть когда?

— Помоги найти Миру и можешь не возвращать.

Найти Миру! Что попроще бы придумал!

— Слушай, — осенило Найру: — А, может, она уже в Башне? Пока мы гадаем, у кого она могла спрятаться, её уже нашли Хранители.

Гай скривился, точно от зубной боли:

— Я оттуда начал.

— И ничего?

Он отрицательно покачал головой:

— Либо её там нет, либо мне об этом не говорят. В любом случае, нужно проверить.

Они вновь помолчали. Найра не могла отделаться от ощущения, что их в доме трое: она, Гай и колдунья. А что? Говорят, колдуны могут находиться в нескольких местах одновременно. Или оборачиваться животными. Найра покосилась на ряды мерцающих в свете огня склянок. В одной из них плавали глаза двухвостого быка, что водился в Лесу. Найре вдруг показалось, что глаза наблюдают за ней. Она быстро отвела взгляд и, коснувшись амулета, беззвучно шепнула:

— Пресвятая Матерь!

Захотелось поскорее уйти из этого дома.

— Значит, я могу на тебя рассчитывать, — произнёс Гай.

— Что мне нужно сделать? — она украдкой покосилась на банку. Глаза смотрели на неё сквозь стекло.

— Пойти сейчас же в Весёлый дом, никуда не отлучаться.

— И всё? — недоверчиво спросила Найра.

— Пока да.

…

Сказать по правде, Найре не хотелось сейчас возвращаться в Весёлый дом. Так много произошло встреч, событий и впечатлений, что хотелось побыть наедине с собой. Просто идти по знакомым улицам, ощущать на разгорячённой коже прохладный ветер, слышать город, вдыхать его запахи, не думать ни о чём и думать о многом. Мимо скользили люди, но Найра их не замечала. Она шла, распахнув свой зелёный плащ и чувствовала себя совершенно свободной от печалей, страхов и стыда. Всё складывалось самым лучшим образом, даже плата за лечение Фриды появилась, благодаря помощи Гая. Как тут не поверить в милость Праматери?

К тому времени, когда она дошла до Весёлого дома, купол стал тёмен, на улицах зажгли масляные фонари. В Весёлом доме было непривычно тихо — наверняка из-за присутствия Магды. Никто не горланил песни, не хохотал и не стучал о столы кружками. Найре не хотелось заходить, не хотелось никого видеть и ни с кем говорить. Для неё, сильнее всего страшащейся одиночества, это было непривычно, будто она стала другим человеком. Найра облокотилась на перила крыльца и замерла, слушая тишину. Появившегося из темноты человека она увидела, только когда он приблизился. Высокий, толстый, в бесформенном плаще, делавшим его похожим на ходячую гору. Она узнала торговца драгоценностями Дамира.