— Посмотри, Джозеф, наша маленькая овечка пришла в себя.

Похитительница легко вскочила, запахивая светлую шубку.

— Очнулась? — Подельщик просто повернулся в мою сторону. — Я уж было подумал, что проломил тебе череп.

— У меня крепкая голова, — сказала я по-франкски, с трудом поднимаясь на ноги и поудобнее перехватывая дагу. — Чем обязана приятности нашей встречи?

Язык не слушался — то ли холод был тому виной, то ли предрассветное ослабление господарева колдовства. Поэтому вопрос получился довольно резким.

— Можешь поблагодарить Дракона, — фыркнула Марианна. — Мне нет дела до рутенских наложниц.

Еще и обзывается, злыдня!

— Чего ж так? — вызверилась я. — Научила бы каким хитростям с высоты, так сказать, прожитых лет. У тебя ж опыт большой…

— Мерзавка! — завизжала ворожка и ринулась ко мне.

— Назад! — выставила я перед собой оружие.

Дева замерла.

— Брось перышко, малышка, — вкрадчиво начал Джозеф. — Ты все равно не умеешь им пользоваться.

Он поднялся легко. Вскочил на ноги единым плавным движением. Такая сноровка, в моем понимании, достигается долгими тренировками. Супротив вояки мне даже и с ножичком не выстоять. Чего ж делать-то?

— Ну, поломать-то его я завсегда смогу! — крикнула я в отчаянии.

— Ты не посмеешь… — неуверенно сказала ворожка.

— А вы попробуйте отнимите, — хорохорилась я. — А там поглядим.

Отскочив на пару шагов, я взялась свободной ладонью за острие. Похитители стояли неподвижно, только перебрасываясь быстрыми, осторожными взглядами. Все помолчали. Мне придумывалось только два варианта развития событий. В первом, желанном, я поворачивалась спиной к странной парочке и бежала так, что пятки сверкали. Ага. Только далеко ли я по снегу в легких туфельках доковыляю, прежде чем догонят меня лиходеи? А другая вариация подразумевала попытку договориться. С кем? С двумя безумцами, притащившими меня в лес для свершения какого-то черного дела? Хотя не на своем горбу же они меня волокли. Где-то неподалеку должны быть лошади. Эх, узнать бы еще, в какой стороне. Я напрягла слух в надежде уловить хоть отголосок ржания. Тщетно.

— Чего ты хочешь, малышка? — Джозеф сам решил начать прелиминарии. — Мы можем все спокойно обсудить.

Я щелкнула ногтем по лезвию, вызвав высокую звенящую ноту. Лицо Марианны напряглось. Понятно! Залог для переговоров выбран верный — ножичком они, в отличие от моей жизни, дорожат.

— Я хочу вернуться в Стольный град, желательно — целой и невредимой, — сделала я первый разведочный ход. — И побыстрее.

— Быстро не получится, — честно ответил франк. — Ты откроешь нам путь в Заповедную пущу и можешь быть свободна.

Да уж, как по нотам представляет. Мне очень хотелось поверить, что дело именно так просто и сделается. Значит, в поисках заветного места Марианна опередила моего работодателя. Сильна бестия, ничего не скажешь!

— А как я его отворю? Вы же меня до смерти запырять намерились?

— Да нет, — отмахнулся Джозеф. — Хватит нескольких капель субстанции. Ты сама себе палец наколешь, когда время придет.

— Скоро? — наморщила я лоб.

— На заре, — ответила Марианна. — Недолго ждать осталось.

Складно получается. Они, значит, отправятся индриковы рога добывать, а я к своему… валаху несолоно похлебавши вернусь. По уму — это неплохое решение. Место-то я теперь знаю, так что и в другой раз ход отворить смогу.

— Вы оставите мне нож, — решила я.

— Конечно, конечно, — согласился франк.

— Только он тебе больше не пригодится, — фыркнула Алансон.

— Чего это?

Но девица уже прикусила язык, остановленная тычком подельника. Я широко улыбнулась и перегнула лезвие.

— Только один раз — одно место, одно время, один артефакт, — зачастила Марианна испуганно. — Высшие арканы четко указали направление. Колесница солнца — лунная ладья, счастье — несчастье, радость — печаль…

Глаза гадалки побелели, губы дрожали, она выкрикивала слова со скоростью долбящей вертишейки. Интересно, как часто ее кроет? Это ж никакого здоровья не хватит — так пророчить.

Ворожка опустилась прямо на землю и, обхватив себя руками, продолжала всхлипывать:

— …свет и тень, холод и тепло, добро и зло, любовь и ненависть…

— Все вместе в пущу пойдем, — прервала я почти затихшее камлание.

— Могу я поинтересоваться… — Джозеф помог подняться любовнице. — Зачем тебе это нужно?

— У меня свой интерес, — вздернула я подбородок. — Предлагаю временное перемирие.

— Согласен, — протянул руку лиходей.

Я отшатнулась:

— Держись от меня подальше. А не то…

Угроза в который раз сработала. Франки, не делая больше попыток приблизиться, расселись около небольшого костерка, который Джозеф ловко разложил тут же на поляне. Я, нахохлившись, устроилась напротив, до боли сжимая трехгранное лезвие. Мы стали ждать.

Марианна положила голову на плечо своего милого друга. Тот нежно обнял ее, укачивая, как ребенка. Ну просто идиллия среди зимнего леса! Я уставилась на огонь. Сыроватые ветки искрили, будто знакомый стихийник готовился плести свою волшбу. Как он там сейчас? Все ли с ним в порядке? Здоров ли? Эх, побыстрее бы с ингредиентами возвернуться… Но всласть помечтать чего-то не получалось — назойливый колокольный звон все не отпускал. Видать, мое заявление про крепость головы было слегка преувеличенным. Знатно меня похититель по темечку приложил. Вот сейчас и аукается.

— Тебя настолько очаровал Дракон? — ласково спросила Марианна.

— Еще чего, — отмахнулась я, вступая в разговор, просто чтобы отвлечься. — Он меня за деньги нанял.

— Ну да, — лукаво подмигнула ворожка. — Я сделаю вид, что поверила.

— Мне твоя вера без надобности, — отрезала я. — Нечего было про девичество врать. Тогда, может, и сама…

Я запнулась, кляня свою неосторожность и излишнюю бойкость языка.

— Значит, и у стен есть уши? — Ответа собеседница и не ждала. — Можно я не буду перед тобой оправдываться?

— Речи свои повинные для него вон побереги.

Джозеф оскалился. Он явно получал удовольствие от нашей перепалки.

— Ах ты, маленькая злюка, — погрозила Марианна пальчиком. — Того ты не скажешь, про другое слушать не будешь… Как же нам скоротать время? Тогда уж сама выбирай тему для беседы.

Мне хотелось узнать о разных разностях: о том, как она познакомилась с Владом, насколько часто ее посещают видения, что связывает девицу со странноватым и опасным Джозефом, зачем ей я и, наконец, что такое арканы… Но вместо всего этого у меня вырвался простой вопрос:

— Как ты стала ворожкой?

— О, это забавная история, — невесело улыбнулась франкская дева. — Тебе понравится…

Марианна Клошард была талантливой предсказательницей. С самого детства, сколько она себя помнила, ей мерещилось таинственное и загадочное. То привидится сияние вокруг чьей-то головы, то полупрозрачная фигура за чьим-то плечом… А иногда она видела, как тени людей — знакомых или просто случайных прохожих, будто бы расслаивались, растекались в разные стороны, намечая возможные направления. Очень быстро она научилась определять состояние человека по яркости и цвету ореола, а варианты развития событий — по неясным теням. Ее родители — забитые крестьяне из предместья небольшого городка Алансон — не рады были способностям дочурки. Тайком скручивая пальцами обережные знаки, вспоминали, что родилась малютка вовсе даже и не в срок и слишком быстро проклюнулся у младенца первый зубик. «А еще, помните, на свет появилась уже с волосиками — длинными и черными как смоль». И даже то, что цвет шевелюры с возрастом слегка поблек, стал каштановым, не утешало родителей. Соседские дети юную Марианну сторонились, взрослые тоже не привечали, хотя послушно платили за предсказания указанную цену. Так что неудивительно, что уже в двенадцать лет будущая девица Алансон оказалась одна-одинешенька на дороге, с котомкой в одной руке, посохом в другой и с медяками, зашитыми в подол плаща. Она шла в столицу самой большой франкской провинции — предложить свои услуги правителю сеньору дю Беллю. Жизнь казалась простой и приятной, а будущее — блистательным. Действительность оказалась гораздо жестче. Когда девочка наконец добралась до Каора, в замке ее просто никто не стал слушать. И сколько ни твердила она стражникам о своей исключительности и великой судьбе, к сеньору ее так и не допустили. Еще и гнусно подшутили, отобрав бесценный плащ, да отвесили с пяток тумаков, чтоб не отвлекала от несения службы. Вот так нищая, оборванная и голодная Марианна начала новую самостоятельную жизнь.