У кровати стояла знакомая мне целительница Здравурова, та самая, которая лечила меня. Молодая девушка с длинной косой и в коротком халатике, естественно. А где вы видели целительницу-магичку без короткого халатика?

— Что с ним? — тут же без лишних нежностей перешел я к делу, ворвавшись в палату.

— Вы как сюда попали? — нахмурилась Здравурова, — Хотя неважно… С ним плохо, барон. Очень плохо. Он умирает. От чего — мы не знаем…

— В смысле? А анализы?

— Порча, — коротко ответила Здравурова, — Неясной этиологии. А еще вот это…

Девушка аккуратно вынула из руки Соловьева капельницу, на коже князя проступила кровь. Присмотревшись, я осознал, что мне хочет показать целительница — кровь у Соловьева была черной, как мазут…

— Да что с ним произошло-то? — вскричал я.

Соловьев вдруг хрипло и с трудом вздохнул, потом что-то пробормотал. Я кажется даже расслышал несколько слов.

— Вот блин, — вынужден был констатировать я, когда понял, что пытается сказать Соловьев, — Да. Плохи дела…

«Порча — это глупое и бессмысленное слово.

Истинный знаток магии не будет его даже использовать, он оставит это слово полусумасшедшим и полуграмотным деревенским знахаркам.

Вообще, мага, который назовет нечто ПОРЧЕЙ, следовало бы немедленно выписать из АРИСТО и отправить копать траншеи.

Ибо ПОРЧ вообще не существует. Целители просто называют этим словом любые магические болезни и травмы неясной этиологии…»

Владимир Соловьев, «Liber Magocratiae», том 13

— Царь… Монстр… Вселение… Внутри… — снова слабо пробормотал Соловьев, — Естотхосо Веенхва… Рюриковичи! Вернулись!

— Эм… А скажите, князь, эти Рюриковичи сейчас находятся с нами, в этой комнате? — осторожно спросила Здравурова.

Соловьев еще раз ахнул, потом шумно вдохнул, потом пробормотал нечто неразборчивое. Белки его глаз чернели…

— Думаете, он сошел с ума? — спросил я целительницу.

— А вы как думаете? — огрызнулась Здравурова, — Он несет какой-то бред. С тех самых пор, как его сюда привезли…

— А Охранку у входа зачем выставили?

— Затем и выставили! — совсем рассвирепела целительница, — Пациент болтает про Рюриковичей! Охранка на такое всегда возбуждается, барон…

— Ладно, нет времени, — я махнул рукой, мучительно соображая, — В общем так. Я кажется догадываюсь, что с ним. Он повстречался с… Я думаю, что он и правда повстречался с Царем. И Царь засунул ему внутрь демона. Я уже видел раньше, как Царь изгоняет демонов. Но судя по всему, его магия имеет и оборотную сторону — то есть он может не только лишь изгонять демонов, но и пихать их внутрь человека. Нечто подобное и произошло с Соловьевым. Я сейчас попытаюсь изгнать тварь, которая сидит в князе…

— Царь? Демоны? Да что вы несете барон?

— Да помолчите вы! — теперь разозлился уже я, — Меня сейчас волнует только одно — если я сейчас на ваших глазах вылечу Соловьева — вы сообщите об этом Охранке?

— Ха! — Здравурова хмыкнула, — А что, надо? Вообще я врач, я не работаю на Охранку, барон.

— Ну вот и славно, — я кивнул, — Значит, вы просто скажете, что князь поправился сам собой. И ничего обо мне и моем сегодняшнем визите сюда говорить не будете. Так?

— Как хотите, мне все равно, — равнодушно бросила целительница.

— Чудесно. Подержите мои мандарины, — я сунул фрукты Здравуровой в руки, а сам попытался сосредоточиться.

Как там Царь изгонял монстров?

Во-первых, нужно использовать Запретный Ток — он находится чуть ниже сердца.

Во-вторых, произнести заклинание, формулу изгнания, ту самую, которая отпечаталась где-то в глубинах моего мозга, где раньше сидел Царь.

Я воздел руки, хотя это было и необязательно, а потом залпом выдохнул:

— Естотхосо Веенхва осетеат нерхосоунон самх наурваунон нартхеат…

Ни хрена не произошло. Вообще ни хрена. Соловьев вроде затрясся, но это скорее были предсмертные судороги, а не действие моего заклинания.

Здравурова презрительно хмыкнула.

А, ну да. Точняк. Я совсем забыл про ухряб. Это же тайное заклинание, его нужно говорить в уме, а его произнесение в уме прикрыть сказанным вслух ухрябом — маскировочной бессмыслицей.

— Мандарин, — произнес я первое, что пришло мне в голову, а про себя еще раз проговорил истинную формулу изгнания.

Соловьев вдруг как-то странно всхлюпнул, через мгновение из носа у него потекло — но не сопли, а черная жижа.

— Что это? — перепугалась Здравурова, — Что вы сделали?

— Да я сам не знаю, — честно ответил я, — Но предполагаю, что успешно изгнал сущность, которую в Соловьева сунул Царь. А теперь эта сущность из князя вытекает…

Сущность действительно вытекала, черная жижа теперь полилась изо рта и ушей Соловьева. Здравурова сдернула с князя покрывало, и мы увидели, что штаны пижамы между ног у князя тоже покрылись черными пятнами, судя по всему, вселенец сочился из всех отверстий тела Соловьева…

Вскоре на больничной кровати уже образовалась крупная лужа, черные капли закапали на пол.

А уже через мгновение я сам чуть не обосрался, ибо черная жижа вдруг резко метнулась в воздух миллиардами капель сразу, а потом сформировала оформленное существо — состоявшую из капель тварь с двумя ярко-рыжими глазами.

Тварь захлюпала, завыла, потом бросилась на Здравурову…

— Ну уж нет! — заорал я, — Пошла вон!

Я еще раз прочел в уме формулу, тварь взвыла пуще прежнего, а потом черные капли вдруг посерели, зашипели и прямо в воздухе обратились в пар.

Вот теперь демон точно был изгнан, в палате не осталось ни следа его черни, даже пятна на штанах Соловьева исчезли,

Здравурова вся побелела, девушку пошатывало.

— С-спасибо, барон, — выдавила она из себя.

— Ну, вы спасли жизнь мне, когда я попал к вам в больничку неделю назад, а я спас вас, — напомнил я целительнице, — Так что все честно. А теперь оставьте нас с Соловьевым наедине.

— То есть…

— То есть идите скушайте мандаринку, — объяснил я, — В коридор. И дверь за собой закройте. Я желаю говорить с Соловьевым наедине. Если он в состоянии говорить, конечно.

Соловьев был в состоянии. Его лицо на глазах приобретало нормальный человеческий цвет, глаза перестали нездорово блестеть, дыхание выровнялось. Он даже уже попытался встать.

Я скорее выставил целительницу за дверь, потом эту дверь решительно захлопнул.

Соловьев ошалело осматривался, как будто не понимал, где он находится.

— Вот только давайте без этого, — посоветовал я князю, — Вы же один из крупнейших специалистов по магии в стране. Так что не надо делать вид, что вы не поняли, что сейчас произошло. И делать вид, что вы потеряли память, тем более не надо.

Соловьев сел на кровати, ошарашенно глянул на меня, потом кивнул.

Я подал ему стакан воды, налив его из графина на прикроватной тумбочке, и еще дал князю подобранную с пола мандаринку, которую уронила Здравурова.

Раны от капельницы на руках Соловьева уже регенерировали, но я успел заметить, что кровь князя приобрела обычный человеческий красный цвет, черной, как нефть, она больше не была.

Соловьев жадно напился воды, потом еще раз кивнул.

— Спасибо, барон, — хрипло проговорил князь, — Вы мне жизнь спасли. Как вы это сделали?

— Древняя формула, магия из другого мира, — коротко пояснил я, — Вы лучше расскажите, как вы попали в столь плачевную ситуацию. Только честно, пожалуйста.

— Да, но Охранное Отделение…

— Я много на кого работаю, князь, — пожал я плечами, — Но вот Охранного Отделения среди моих друзей не числится. Так что можете говорить совершенно смело и открыто. Даже о том, что вы столкнулись с Рюриковичем из другого мира. Вы ведь с ним столкнулись?

— Да… — подтвердил Соловьев, — По крайней мере, он назвался Дмитрием Рюриковичем…

— Где он на вас напал?

— В Лицее, — объяснил Соловьев, — Занятия уже кончились, я как раз собирался уходить. А этот сумасшедший ворвался ко мне и стал требовать…