– Что может быть хуже, чем остаться без корабля?

– Много вещей, – сказал Холден. – Для нас с тобой я лично вижу два наиболее вероятных варианта развития событий. Нас или загребут в концентрационный лагерь для иностранцев, дабы мы не могли тайно вредить в тылу и все время были под наблюдением, либо призовут в армию для защиты их истинных демократических ценностей и свобод. Ни то ни другое ничем хорошим не кончится.

– Я бы предпочел лагерь, – сообщил я. – Потому что если будет массовый призыв, то подразделениями, сформированными из иностранцев, обязательно станут затыкать самые опасные места.

– Это уж как водится, – согласился Холден. – Но шансы в лагере тоже невысоки. Или нас гробанут во время орбитальной бомбардировки, или при штурме города, или – и в таком случае мы проживем дольше всего – кленнонцы расстреляют нас уже после захвата планеты.

– Полагаю, дольше всего мы протянем, если уйдем в леса и будем питаться подножным кормом.

– Это в тебе говорит опыт Новой Колумбии? – ухмыльнулся Холден. – Увы, здесь этот номер не пройдет. Климат не тот. Уже сейчас по ночам тут довольно холодно, а через пару недель температура опустится ниже нуля и останется там до весны. А это очень и очень не скоро…

Если разобраться, в космической войне хозяином планеты является тот, кто контролирует орбиту.

Высадка десанта и тяжелой техники для захвата городов и стратегически важных объектов – это дело десятое. Потому что если у тебя на орбите есть хотя бы дюжина боевых кораблей, ты можешь утюжить поверхность вместе с городами и стратегически важными объектами, а шансы зашибить тебя снизу стремятся к нулю. Ракеты класса «земля – орбита» и плазменное оружие малоэффективны, так как им требуется слишком много времени и энергии для того, чтобы выбраться из гравитационного колодца, а наземные комплексы ЗРК недостаточно мобильны, чтобы долгое время уклоняться от ударов, в то время как зависший на орбите корабль может уйти от большей части угроз всего лишь недолговременным включением маневровых двигателей.

Поэтому наземные силы обороны второстепенны. Они если и могут служить преградой для вторжения, то чисто символической. Их эффективность в основном зависит от того, насколько деликатно будет действовать противник. Если силам вторжения важно сохранить в целости и сохранности какие-то промышленные объекты, минимизировать потери среди мирного населения и не нанести большого вреда местной экологии, то их будут уничтожать точечными ударами с орбиты, что сложно, или силами высаженного десанта. Если же атакующему наплевать на все эти мелочи, то он может подавить наземные войска ковровыми бомбардировками с орбиты.

И если мы не найдем способа убраться отсюда, то наша судьба будет зависеть от того, в каком состоянии Империя хочет получить Веннту. Если в виде груды развалин и выжженной пустыни – то можно лечь на землю, накрыться маскхалатом и ползти в сторону кладбища уже сейчас.

Холден говорил, что в эскадре Реннера есть несколько десантных транспортов, и существует нехилая вероятность, что ребята попытаются взять планету малой кровью и не будут сразу работать по площадям.

– Извини, если отвлекаю, но если у тебя есть какая-то гениальная идея, то сейчас самое время ее изложить, – сказал Холден. – Потому что чем раньше мы начнем действовать, тем больше шансов на успех.

– Значит ли это, что у тебя самого никаких гениальных идей нет?

– Моя идея кажется мне чрезмерно гениальной, – сообщил он.

– Если это идея отразить вторжение и перебить имперских штурмовиков, вооружившись импульсными пистолетами и чувством морального превосходства, то ты прав. Это слишком радикально.

– Юмор висельников, – вздохнул Холден.

– Можно попробовать связаться с Азимом…

– Думаю, что связь с орбитой уже блокирована, – порадовал Холден. – Да и потом… ну получится у тебя поговорить с Азимом, и что ты ему скажешь? Прикажешь посадить корабль и забрать нас отсюда?

– Ты считаешь, его не расстреляют при попытке войти в атмосферу?

– Расстреляют. Зато мы, если повезет, сможем увидеть красивый фейерверк. Особенно если он предпримет попытку ночью. – Холден вдруг сделался серьезен. – Если и говорить с Азимом, то только для того, чтобы отдать ему приказ валить отсюда, если существует возможность. Нет никакого смысла подставляться всем троим.

– Четверым.

– Не важно. В любом случае его шансы свалить отсюда выглядят предпочтительнее, чем наши. Другой вопрос, сможет ли он принять это решение самостоятельно, в обход своего капитана.

– Ты бы на его месте не сомневался?

– У меня другие приоритеты, – сказал Холден. – Меня с тобой связывает служебное задание, а не теплые дружеские чувства.

Я выглянул в окно.

Посмотрел на посадочную площадку глайдера, больничные корпуса и подступающий к ним лес. Посмотрел на небо. Небо было голубым и безоблачным. Отсветы космического сражения, если оно шло, в его синеве пока не наблюдались…

Орбитальные бои могут длиться неделями. Это схватка между щитом – силами орбитальной обороны – и мечом – эскадрой вторжения. Иногда мечи обламываются о щиты, но куда чаще они пробивают в них брешь, и тогда вопрос о принадлежности планеты оказывается всего лишь вопросом времени.

Если цель кленнонцев – вернуть мятежную планету в состав Империи, и они не захотят оставить после себя только выжженную землю, если нас не угробят случайным ударом с орбиты или при высадке десанта, если имперцы не расстреляют нас только для того, чтобы не забивать себе головы нашей дальнейшей судьбой… В общем, если сработают все эти многочисленные «если», то у нас есть шанс остаться в живых, стать пораженными в правах подданными императора Таррена и застрять на Веннту на неопределенно долгое время.

Про Визерса и его поиски четвертой силы можно забыть. Что бы там ни говорили о всемогуществе СБА, найти нас на имперской планете в хаосе галактической войны генерал точно не сможет.

Единственный шанс выбраться отсюда – это «Ястреб». Но он на орбите и, возможно, уже реквизирован правительством Веннту.

А у нас нет даже возможности связаться с Азимом и выяснить, как обстоят дела.

Несмотря на все это, я оставался спокоен. Худшее, что могло произойти на данный момент, уже произошло, рвать на себе волосы поздно, больно и бессмысленно. Остается или смириться с последствиями, или попытаться что-то предпринять…

– Как думаешь, глайдер вернется сегодня вечером?

– Думаю, да, – сказал Холден. – С армейской точки зрения он не представляет никакой ценности, и атмосферные полеты будут разрешены до последнего. По крайней мере до тех пор, пока битва за Веннту не переместится в атмосферу. А что, ты решил прокатиться в город и напоследок осмотреть достопримечательности?

– На глайдере должен стоять аварийный передатчик, при помощи которого можно связаться с «Ястребом».

– Наверняка, – кивнул Холден. – Но это канал связи, который мы сможем использовать только один раз, потому что потом нас к глайдеру на пушечный выстрел не подпустят. Это в том случае, если мы сможем избежать ареста. Ты готов рискнуть ради того, чтобы отдать Азиму приказ валить отсюда и провести остаток жизни в тюрьме?

Я задумался.

Наверное, это было бы правильно. Мы с Азимом плечом к плечу прошли через многие неприятности, он несколько раз спасал мне жизнь, и я чувствовал, что изрядно ему задолжал.

Без приказа капитана, без моего приказа, он не уйдет. То есть это я так думаю, что он не уйдет. А на самом деле, может, он уже и ушел. Как бы я сам поступил на его месте?

А черт его знает.

– Утром глайдер улетает в город, днем его здесь нет, так что если пытаться что-то сделать, то только ночью, – продолжал Холден. – Вырубить сигнализацию, вызвать «Ястреб», передать послание… это минуты три. Другой вопрос, что делать потом? Факт передачи послания не утаить, охрана явится за нами очень быстро, может быть, даже вместе с полицией. Надо сразу решить, будем ли мы отстреливаться до последнего патрона или до тех пор, пока они не вызовут армию, или мирно сдадимся в руки правосудия.