– Я не горжусь тем, что сделал.

– Но вроде особо и не переживаешь.

– Откуда тебе знать?

– Ты все еще не влез в петлю и не вскрыл себе вены.

– Может быть, потому что я не уверен, что на этом дело закончится, – сказал Визерс. – Прекратить войну, лишив стороны средств доставки, – довольно действенная мера, но я не убежден, что этого хватит.

– Тогда объясни, как ты собираешься влиять на дальнейшие события, если пару следующих веков мы проведем на этом корабле, который и станет нашей братской могилой?

– Проведем, – согласился Визерс. – От этого никуда не деться. Но могилой он стать не должен.

– Как же ты намерен пережить сотни лет полета?

– В криостазисе.

– Еще недавно я поверил бы, что это возможно, – сказал я. – Но теперь мне известно, что для того чтобы без ущерба вывести человека из криостазиса, требуется целая клиника и пара месяцев на реабилитацию.

– Верно. И на борту «Одиссея» такая клиника есть. Полностью автоматизированная и готовая к работе.

– Поддержание криостазиса требует массу энергии. Мы еще на «Ястребе» с этим столкнулись.

– На «Одиссее» нет гипердрайва, что уже высвобождает пятьдесят процентов мощности реактора. К тому же мы установили дополнительный реактор в грузовом отсеке. Думаешь, я просто так выбрал Веннту в качестве полигона и даром там время терял?

– Я думаю, просто так ты вообще ничего не делаешь.

– Как бы там ни было, Веннту подошла для моих целей идеально. Технологии криозаморозки превосходят аналогичные технологии Альянса, и нам удалось оснастить корабль по последнему слову техники. Всего одна населенная планета в системе, что позволило минимизировать потери.

– К тому же это не человеческий мир, – добавил я.

– Именно. А значит, произошедшее будет трудно связать с нами.

– С нами? – не понял я.

Меня все еще корежило от термина «минимизировать потери» применительно к населению целой планеты.

– С Альянсом, – пояснил Визерс.

– Какое отношение ты теперь имеешь к Альянсу?

– Тогда с человечеством, – поправился Визерс.

– Почему для твоих целей нельзя было выбрать систему, в которой нет обитаемых планет? Тот же Тайгер-5, например?

– Потому что мне требовался определенный уровень технологий. Мне требовалась энергия. Мне требовались припасы, в конце концов. Организовать доставку всего этого на необитаемый мир, а как тебе известно, необитаемые непригодны для жизни, было бы на порядок дороже.

– Дороже миллионов жизней?

– Мы бы просто не уложились в срок. Клан Торбре явился, чтобы остановить нас, а веннтунианцы…

– Послужили для тебя щитом.

– Щитом и фоном, на котором проще затеряться. Скрыть энергетическую активность на необитаемом мире практически невозможно. Нас обнаружили бы в первую неделю.

– Ты отвратителен, Сол.

– Нет, я прагматик. А ты все еще идеалист.

– К тому же мне все еще не видно полной картины, да?

– Что-то вроде того. Меня поджимало время. Не только полковник Риттер и клан Торбре наступали мне на пятки, и если я хотел что-то глобально изменить, это надо было делать сейчас. Завтра было бы уже поздно.

– Я не верю, что ты смог провернуть такое своими силами, обойдясь без помощи извне, – произнес я. – По сути, ты и твои ребята – это просто террористы. То, что вы сделали, слишком глобально для террористов.

– Это вопрос ресурсов.

– Ты – не просто генерал в отставке. Ты в бегах. Ты вне закона там, где мог получить самую значительную помощь, – в СБА. И у тебя не было проблем с ресурсами? С организацией? С деньгами? Брось, Сол! Я, может быть, идеалист, и очень может быть, что я идиот, но не до такой же степени. А ты обещал быть честным.

– Обещал, – согласился он и замолчал.

– Тогда не говори, что ты был один.

Он вздохнул:

– Клан Кридона оказал мне поддержку.

– И Кридон знал, что ты затеял?

– Конечно. Он не просто знал, что я затеял, он был соавтором идеи.

– Неужели? А у него какие мотивы?

– Мотивы у нас одинаковые: выиграть время. Кридон обеспокоен тем, что сейчас Гегемония не готова выступить единым фронтом, и ему нужно время, чтобы объединить кланы.

– И тебя не беспокоит, что в результате твоих действий враг может стать сильнее?

– Это было одноразовое сотрудничество, и дальше наши пути разошлись. Скаари могут стать сильнее, но я надеюсь, что за это время и человечество станет сильнее, – сказал он. – Знаешь старую притчу, как правитель, угрожая смертной казнью, поручил местному мудрецу научить быка человеческой речи?

– Осла.

– Не важно. Мудрец сказал, что ему понадобится год. Когда его спросили, на что он рассчитывает, если через год бык так и не начнет разговаривать…

– Осел.

– Вижу, ты знаешь эту притчу.

– Может быть, падишах за этот год умрет, может быть, я умру. А может быть, и осел заговорит.

– Чем больше времени, тем больше вариантов. И даже если бык… осел не заговорит, а падишах не умрет, мудрецу все равно удалось прожить лишний год.

– Только мудрецу не пришлось для этого никого убивать.

– Ну, ты масштаб задач тоже не сравнивай.

– То есть ты чувствуешь себя ответственным за все человечество и считаешь, что имеешь право принимать любые меры? Делать все, что считаешь нужным?

– Для высшего блага.

– Для твоего понимания высшего блага.

– Альянс бы не выстоял в этой войне, – сказал Визерс. – Я это знаю, и любой, кто владеет всей информацией, это знает. Скаари больше и мощнее. Кленнонцы лучше организованы. В этом раскладе у человечества вообще не было козырей.

– Я уже понял, что ты считаешь себя правым.

– Тогда о чем мы говорим?

– Выясняем подробности.

– Продолжай. Я чувствую, что задолжал тебе немного.

– Тогда расскажи мне про Тайгер-5.

– Не было никакого конфликта с генералом Корбеном. По крайней мере с его стороны.

– Расскажи мне то, чего я не знаю. Например, зачем ты похитил Киру, а потом отправил меня убивать твоих людей?

– Мозг пилота космического корабля – это очень сложный инструмент, и мне нужно было точно знать, что он может перенести криостазис, не потеряв в функциональности. Никто не позволил бы мне проводить легальный эксперимент с действующим пилотом ВКС, их обучение обходится государству слишком дорого, чтобы рисковать. Тем более что я не мог объяснить, зачем мне потребовался такой эксперимент. Бюрократия погубит Альянс, если раньше этого не сделает Империя или скаари.

– Если альтернативой бюрократии является похищение и убийство людей, то я, пожалуй, проголосую за бюрократию.

– Коллеги Риттера висели у меня на хвосте. Времени осталось только на то, чтобы провести разморозку, но без полного курса реабилитации эксперимент был бы неполным. Тогда я приказал своим людям отложить разморозку и отправил на Тайгер-5 тебя. Ты вывез криокамеру, попутно наследив так, что СБА долго пыталось понять, что же произошло.

– А дальше?

– Я сам до конца не понимаю, что было дальше. Люди, которых я отправил к тебе, были убиты. Вы улетели со Сципиона-3, и я потерял вас из виду, пока вы не всплыли на Веннту. И я должен сказать, что это было довольно неожиданно.

– Ты прилетел на Веннту, потому что тебя интересовали технологии криостазиса. В свой первый прилет мы явились туда, чтобы воспользоваться этими технологиями.

– Вы явились на Веннту, потому что кто-то навел тебя на эту мысль и пообещал оплатить медицинские расходы.

– Я был уверен, что этот кто-то работает на тебя.

– Не работает, – покачал головой Визерс. – И это самый тревожный для меня момент.

– Для человека со стороны он знал слишком много.

– Риттер сказал, что это был Феникс.

– Но это еще не все. Мы с ним были знакомы по Белизу. По Белизу двадцать первого века.

– Как ты можешь это объяснить?

– Я как раз рассчитывал, что объяснять будешь ты.

Визерс задумчиво почесал заросший подбородок:

– Он знал, где меня искать, был в курсе моих планов. Он навел вас на мой остров на Веннту. Но я понятия не имею, кто он такой. Жаль, что вы не притащили его с собой на остров.