Утро я встретил в машине и после всей нервотрепки последнего времени умудрился задремать.

В пригороде Москвы меня пересадили в отдельную машину, и снова улицы города мелькают за окнами, и внутренний двор Лубянки. В том же виде, как я бегал по лесу, облаченный в бронежилет, разгрузку, с автоматом, снова предстал перед хмурые очи грозного наркома внутренних дел. Это было не в его кабинете, а в подвале, но, к счастью, не в камере, а в оборудованной комнатке, где стояла обычная армейская кровать, тумбочка, стол и пара стульев. Видимо, Берия тоже перенервничал, поэтому решил меня упрятать подальше, после всех приключений, до выяснения обстановки.

Он не был взбешен, это был взгляд уставшего человека. Берия сегодня рисковал почти всем. Я не думаю, что Сталин бы не простил ему такой провал, если б со мной что-то случилось и информация и материальные доказательства моего истинного происхождения ушли к немцам. Видимо, эта ночь была «веселой» не только для меня.

Когда Берия зашел в комнату, я сидел на кровати, вытянув ноги, и тупо рассматривал измазанные глиной носки сапог. Подскакивать, как солдатик при виде генерала, не стал. Хватит, наскакался уже сегодня. Лаврентий Павлович все прекрасно понимал. Он сел рядом на стул. Пауза затягивалась. Затем громко крикнул своего адъютанта, который буквально через несколько секунд в сопровождении еще одного офицера НКВД внесли в комнату поднос, сервированный нехитрой мужской снедью, бутылкой коньяка и двумя рюмками. Что ж, правильно, его подчиненные проморгали целую разведсеть у себя под носом, теперь ему и накрывать поляну, раз благодаря мне последствия не стали такими уж катастрофическими.

Мы молча опрокинули по рюмке, закусив тонко нарезанным лимоном. Ощутив, как коньяк начал действовать и напряжение последних часов стало потихоньку отпускать, расслабился и наконец-то встал, затрещав липучками, снял с себя разгрузку, бронежилет и остальную амуницию, побросав ее возле кровати. Берия, понаблюдав такой вот своеобразный военизированный стриптиз, решил нарушить молчание.

— Сергей Иванович, скажите, а с вами всегда такие приключения происходят? Вот сколько по вашей теме работаю, так постоянно удивляюсь.

Коньяк неожиданно хорошо ударил в голову, все-таки пил на пустой желудок, поэтому язык немного заплетался.

— Да самому уже надоело. Пора домой, Лаврентий Павлович. Ноутбук и принтер разбиты, реально мне сейчас здесь делать нечего. Кстати, как там усадьба? Из разговора с Судоплатовым я понял, что немцы там очень основательно отметились.

— Да. Выбросили батальон парашютистов почти на позиции стрелкового полка и специального батальона НКВД, усиленного броневиками и двумя танками. Остатки этого десанта до сих пор по лесам ловят. Тут был только отвлекающий удар. Основной был нацелен на вас и на Морошко.

— Можно узнать, что показали арестованные? Как я понял, взяли матерого разведчика, даже Судоплатов был удивлен.

— Ну, это в большой степени компенсировало многие потери. Тут был не предатель, а именно профессиональный разведчик, который еще с империалистической был внедрен на территорию России.

— Это хорошо. Хоть какая-то польза из стольких смертей. Да и Морошко жалко. Вот только освободить его было почти невозможно. Немцы его по дороге раскололи.

Берия удивленно поднял брови.

— С чего вы взяли? Морошко был не из тех…

— Да последний из них перед смертью поинтересовался, как оно там, в будущем.

Глаза Лаврентия Павловича изменили свой цвет, но я предвосхитил его вопрос.

— Никто из десантников ничего не слышал и не понял. А всех диверсантов гарантированно зачистили.

— Слово какое интересное, «зачистили». Солидно звучит.

Я решил перевести разговор в другое русло.

— Лаврентий Павлович, я свою миссию выполнил, нужный толчок в изменении истории в некоторой степени дал, теперь пора и домой. Там тоже дел немало. Что-то заигрался я у вас тут в шпионские игры.

Берия согласно кивнул.

— Правильно мыслите, Сергей Иванович. Пора развивать нашу дружбу. Вы там что-то говорили про новый проход в наше время, через который можно пропускать боевую технику, станки и другое оборудование?

— Да. Именно так. Через него можно будет пропускать и горючее, и продукты, и много другого интересного.

Мой собеседник захохотал. Мы поняли друг друга.

— Хорошо, Сергей Иванович, у вас была тяжелая ночь, поэтому отдыхайте, рядом душ. Если что-то понадобится, скажите охране, они предупреждены. Когда отдохнете, мы с вами пообщаемся о вашем возвращении и дальнейшей судьбе наших отношений.

На этом Берия вышел, оставив меня наедине с самим собой. Но я хотел всего лишь одного — спать. Стянув с себя гимнастерку, сапоги, галифе, забрался в постель и уснул. Благо антишоковая терапия была проведена по всем правилам. Спиртное, душевный разговор и сон. Ну, еще, может, Лаврентий Павлович женщину предложил бы, но не стал опускаться до такого. Все в меру. Меня дома вроде как жена ждет.

Воспользовавшись положением гостя, я договорился с Судоплатовым, что мне на заказ сделают несколько глушителей по моим чертежам. В специальной лаборатории ГУГБ СССР в течение двух дней, пока велась подготовка, соорудили ПБС для немецкого пистолета «Вальтер», который впоследствии был передан Дунаеву. Также со всей тщательностью сделали наконец-то съемный глушитель для моей СВУ, которую специалисты-оружейники ну разве что с собой в постель не клали, а изучили вдоль и поперек.

Но поспать спокойно мне не дали. Около трех часов дня осторожно разбудили, выдали новую чистую форму, с майорскими знаками различия, но без моего ордена, и отправили на допрос к следователям, которые мурыжили меня до вечера, въедливо выясняя обстоятельства нападения и мои последующие действия, и особенно их интересовала моя мотивировка и интуиция.

Вечером меня от назойливого внимания следаков почти с боем отбил Судоплатов, и мы с большим удовольствием стали обсуждать операцию по моей переброске к точке перехода в наш мир. Так мы просидели до полуночи, пока я культурно не намекнул, что здоровый и спокойный сон очень помогает в планировании удачных операций. Со мной необычно быстро согласились, поэтому, легко поужинав, отправился досыпать. Особое внимание уделили возможности выхода меня или кого-то из моей группы в расположение частей Красной Армии. И я, и Судоплатов прекрасно понимали, что фамилия Зимина известна немцам. Поэтому пришлось вырабатывать новую легенду и новое имя. Для этого были сделаны абсолютно достоверные документы на имя майора государственной безопасности Кречетова Сергея Ивановича, сотрудника Московского областного управления государственной безопасности. По другим документам я проходил с такой же фамилией, но как сотрудник разведуправления Генерального Штаба РККА. У нас была договоренность, если портал выйдет в этом же времени, но в другой местности, я обязан известить руководство НКВД, и с их стороны будут приняты все меры для установления контакта и обеспечения нашей безопасности.

Утром все началось по новой, но к обеду от меня отстали и привели человека, которого я не очень-то ожидал здесь встретить — моего тренера по подводному нырянию, капитан-лейтенанта Дунаева. Игорь достаточно активно поучаствовал в разгроме немецкого десанта, о чем говорили сбитые костяшки на кулаках, видимо, выпрямлял не одну фашистскую физиономию.

Как я понял, Судоплатов решил подстраховаться, и Дунаев должен будет сопроводить меня чуть ли не к самой точке перехода. Вполне правильное решение. Мне тоже особенно не давал покоя речной участок маршрута, особенно учитывая несовершенство нынешней техники. К вечеру черновой план операции был готов. Нас выбрасывали на парашютах севернее Могилева, в лесном массиве, максимально близко от Днепра. Там нас ожидает группа капитана Строгова, которая получила указание перебазироваться севернее Могилева. После чего мы делаем марш-бросок к реке, там организовываем лежку до вечера и по наступлению темноты спускаемся по течению к точке перехода. После моей эвакуации Дунаев продолжает спуск по Днепру, где через десять километров он выходит на сушу и дожидается группу Строгова, которая организовывает его эвакуацию на Большую землю. Экзотические планы насчет гидросамолета отмели сразу — уж слишком опасно выходить прямо к точке перехода и демаскировать ее таким образом. А исходя из ситуации и проведения в районе поисковых мероприятий противником, наличие сильных средств ПВО не исключается. Операцию назначили на ночь следующего дня. До этого я учил Игоря пользоваться радиостанцией и прибором ночного видения, который раньше был у Иволгина.