Он первым отметил совпадение, благодаря которому Данло и Бардо встретились на далекой планете после стольких лет разлуки. Но судьба — вещь поистине странная, и Данло, глядя на Бардо, который тоже глядел на него, чувствовал, как нечто дикое и непреодолимое затягивает их обоих и всех других присутствующих здесь пилотов в некую точку времени, находящуюся в не столь отдаленном будущем.

— Мы должны выбрать определенный план действий, — продолжал лорд Николос. — Я бы хотел выслушать мнение главных специалистов.

Сул Эстареи, ясно мыслящий и осторожный Главный Холист, сидящий за одним столом с главой Ордена, внезапно обрел дар речи и сказал:

— Бардо призывает нас явиться на Шейдвег через каких-нибудь девяносто пять дней. И каким же будет результат? Война, гражданская война в огромных масштабах — ведь многие Цивилизованные Миры успели уже заразиться рингистским безумием и потому примут сторону Старого Ордена, а многие другие сохранят лояльность Невернесу просто по привычке. Мы должны спросить себя, готовы ли мы вступить в эту войну, размеры которой невозможно вообразить.

— А готовы ли мы не вступать в нее? — вмешался Зондерваль.

— Правильный вопрос, — сказала Корена Сунг, женщина неустрашимая, несмотря на всю кажущуюся мягкость характера, и стремящаяся найти истину в любой ситуации, какой бы страшной эта истина ни была. — Что будет, если мы не пошлем своих пилотов на Шейдвег?

— Но цель нашей миссии — Экстр, — молвил старый лорд Демоти Беде из задних рядов. — Какая нам будет польза от всего, чего добился Данло ви Соли Рингесс на Таннахилле, если все наши пилоты уйдут на Шейдвег?

— Что же нам теперь, бросить Цивилизованные Миры? — возразила Морена Сунг. — И сам Невернес, мой родной город?

— Вы предлагаете вместо этого бросить Экстр и дать сверхновым поглотить всю галактику? — не сдавался Беде. — По мне, пусть лучше все Цивилизованные Миры перейдут в рингизм, чем хоть один мир в Экстре погибнет от взрыва звезды.

На это Морена, поджав свои пухлые губы, спросила: — Как мир нараинов, о гибели которого рассказал нам Данло?

— Лорд Сунг напоминает нам о том, — вступил в спор Зондерваль, — о чем мы забывать не должны. Как быть с Бертрамом Джаспари, его ивиомилами и машиной-звездоубийцей? Можем ли мы позволить этим фанатикам разгуливать среди Цивилизованных Миров?

Солнце опускалось к океану, зажигая купол яркими красками, а лорды Нового Ордена спорили о войне. В минуту молчания, когда лорд Фатима Пац перечисляла имена всех, кто погиб на Пилотской Войне, Данло закрыл глаза и шепотом помолился за души этих пилотов. Потом медленно встал, держа в руке флейту, и спросил:

— Можно мне сказать, лорд Николос?

— Говорите, — с поклоном разрешил тот.

Данло, которому фраваши, его учитель, присвоил титул Миротворца за его верность ахимсе, учтиво вернул поклон, обвел взглядом ряды лордов в ярких одеждах и начал:

— Вы все… говорите о войне как о чем-то абстрактном. Говорите о том, кого бросить, а кого поддержать, и ссылаетесь на вашу миссию. Но война не менее реальна, чем плачущий ночью ребенок. Я знаю. На Таннахилле я держал на руках маленькую девочку с сожженным пластиковой бомбой лицом. Я там многое видел. Таннахилл далеко, он в тысячах световых лет отсюда, и Невернес тоже. Но война не всегда происходит далеко от нас. Когда человек истекает кровью, для него это всегда здесь. Смерть — это такая ужасная “здесьность”, правда? И все мы тоже всегда “здесь”, где бы мы ни были. Кто поручится, что война, о которой вы говорите так абстрактно, не придет сюда, на Тиэллу? Кто из вас сегодня, в этот момент, готов умереть от ядерного взрыва? Кто готов смотреть, как гибнут пилоты, ибо пилоты гибнут — они поджариваются, падая в середину звезд, или сходят с ума в мультиплексе, или взрываются изнутри и застывают кровавыми кристаллами в космическом вакууме? Почему никто из вас не спросил, должна ли вообще быть война? Почему все молчат о мире? Разве нельзя остановить рингистов и даже ивиомилов, не убивая их? Я должен верить, что мир возможен всегда.

Встретившись взглядом с Зондервалем, Демоти Беде, Анжелиной Марией Зорете и многими другими, Данло сел и посмотрел на Бардо. Тому, при его живом воображении и цепкой памяти, было, видимо, нетрудно представить себе весь ужас войны. Его огромное лицо смягчилось, и он пробормотал:

— Бедные пилоты, бедные детишки — горе, горе. Что за кашу я заварил? Горе мне, бедному Бардо.

Лорд Николос не разобрал его слов, но все равно обеспокоился и сказал Данло:

— Спасибо за напоминание о том, что мир возможен всегда. Но сейчас, к несчастью, такая возможность кажется очень отдаленной. Тем не менее мы должны использовать каждый шанс. Война, как вы говорите, реальна, и мы должны строить наши планы с тем, чтобы ограничить ее или предотвратить в корне. Если вы или кто-то другой ничего больше не хотите добавить, я хотел бы изложить свое мнение о курсе, который нам следует принять.

План лорда Николоса отличался ясностью и прямотой.

Вопреки тому, что он говорил раньше, он предложил отправить на Таннахилл посольство и некоторое количество пилотов. Но большинство пилотов Нового Ордена отправится на своих легких кораблях к Шейдвегу — либо чтобы предотвратить войну, либо чтобы вступить в нее всей своей мощью.

— Я и в Невернес хочу отправить послов, — сказал он. — Может быть, мы еще сумеем договориться с лордом Паллом и Хануманом ли Тошем. Поскольку это путешествие очень опасно, я прошу вызваться только тех из вас, кто действительно желает взять на себя эту миссию. Посольство, разумеется, возглавлю я…

Но тут Морена Сунг, расправив свою эсхатологическую мантию, попросила слова.

— Нет, лорд Николос, вам нельзя. Вы сами знаете, что ваше место здесь, на Тиэлле. Но я готова заменить вас в этой миссии.

Вслед за ней вызвались еще около десяти лордов, в том числе Сул Эстареи и Демоти Беде.

— Среди нас есть человек, — сказала тогда Морена, — который понимает Ханумана ли Тоша лучше, чем кто-либо другой. Он, правда, только мастер, но они с Хануманом были…

— Вы говорите о Данло ви Соли Рингессе? — спросил Зондерваль.